История чтит поступки, а не извращенцев. (1/2)
— Я могу продолжить или ты так и будешь пускать в меня дымовые колечки? — раздраженно спросила Лека. Перед лицом кружились струйки сладкого дыма.
— Да, прости. Да и чего ты возмущаешься, в самом деле, сама же куришь, — ответил Тим, откладывая электронную сигарету в сторону. Скучающе он оглядел стол с кучами конспектов и презентацию PowerPoint, — и долго нам ещё эту муть учить?
— Это не мне надо, а тебе, дорогой мой. Я уже закрыла этот экзамен. И, между прочим, на единицу. И, если помнишь, ты сам попросил у меня помощи. А мне вообще ещё к латыни готовиться.
— Если мне изменяет память, ты с такой радостью согласилась, что я подумал, что ты хочешь меня затащить к себе и изнасиловать, — он поднял на Леку испытывающий взгляд. Уголок губ дрогнул в ухмылке.
Несмотря на то, что они учились на одном курсе, познакомились ребята не сразу. Лека не стремилась заводить новых знакомых, так как с момента расставания с бывшим молодым человеком ещё не прошло достаточно времени. Её это слишком задело. Если раньше она всегда присутствовала на любых студенческих тусовках, душой компании, соревновалась с ирландцами в игру «Кто больше выпьет?» и не пьянела, то сейчас она уходила с вечеринок первая (если там появлялась), полностью погрузилась в учёбу, стала строгой и улыбку из неё было трудно вытянуть. С Тимом её познакомила подруга Софи, которая всегда была за любые знакомства и весёлое времяпрепровождение.
Перед Тимом всегда крутились различные девушки, так как он был видным парнем — играл в баскетбольной команде университета, имел свой особый стиль и шарм. Перед его голубыми глазами было трудно устоять, это правда. Слыл бабником, так как пользовался возможностями в расположении к себе прекрасного пола. Когда Лека первый раз увидела его, то подумала: «Боже, какой заносчивый индюк. Я бы его, конечно, трахнула, но не настолько.»
Тиму она тоже нравилась, так как в ней был характер. Её неприступность только подначивала парня в попытках подступиться к ней. Однако же пыл потихоньку утих, когда на одной из вечеринок он получил от неё звонкую пощёчину.
— Я тут оформила для тебя небольшую таблицу, — не обращая внимания на сказанное, продолжила лекцию девушка, — тут сравнение некоторых важных реформ Марии Терезии и Иосифа II. К примеру, если первая дала практически неограниченную власть церкви и больше всего акцентировала внимание на женском образовании, что являлось первой фазой феминизма в Австрии, то её сын, полностью несогласный с политикой матери, практически отстранил духовенство от власти и никогда не считался с их политикой и влиянием.
Тим понял, что своими попытками он только злит девушку, поэтому стал послушно вникать в материал. Часы тянулись один за другим, когда студенты только перешли к двадцатому веку. К этому моменту парень уже немного начал клевать носом.
— Ладно, я вижу, что ты уже устал, поэтому предлагаю сделать небольшой перерыв. Программа на двадцатый век не такая и большая, вопросы по нему в экзамене достаточно простые, там главное уметь думать, — Лека свернула презентацию и открыла YouTube.
— После поступления я как раз понял, что с этим у меня большие проблемы, — вздохнул Тим и отложил очки в сторону. Живот предательски заурчал.
— Ну, просто перекопировать свои знания тебе в голову я не смогу.
— Скажи, ты всегда была такой? — парень повернулся к Леке и пристально, словно пытаясь добраться до самого сокровенного, посмотрел ей в глаза.
Девушка вздохнула, взяла электронную сигарету и глубоко затянулась. Выпуская в потолок белый дым, она ответила:
— Так проще жить, зная, что люди думают о тебе как о скрупулёзной, строгой стерве, которая не позволит себе лишнего.
В голове пронеслись все важные события, которые повлияли на девушку — слова матери о том, что она ничего не добьётся, ссора на этой почве, а после — смерть. Лека даже не успела с ней помириться. Работа в свободное от школы время, хроническая усталость, предательство лучшей подруги. Потом были десятки попыток начать отношения с людьми, которые искали просто разового секса, увольнения с работ, отчисление из российского университета. Незадолго до переезда она встретила прекрасного человека, с которым готова была разделить дальнейшую жизнь. А потом пришло приглашение от австрийского вуза. Лека отправилась строить новую жизнь. Её парень говорил, что они смогут пережить расстояние, но спустя три месяца они расстались. Это её добило.
— Я, в целом, не про это, — сказал Тим, — я не думал, что ты такая зубрилка.
— Да ну тебя в задницу, — Лека толкнула парня в плечо, — мою историю жизни ты знаешь, чё философские вопросы тогда задаёшь?
— Тебе не любили просто нормально, — выгнув бровь и откинувшись на стуле, произнёс парень. Он ухмыльнулся и посмотрел на девушку, ожидая от неё ответной реакции.
— А ты чё, любить умеешь, да? — Лека приподняла на кресле, приблизилась к Тиму и остановилась буквально в паре сантиметров от гладковыбритого лица. Парень замер и на мгновение задержал дыхание, пытаясь понять, что же она будет делать дальше. Девушка выдохнула ему в лицо густой дым и продолжила, — господин «Ебу всех подряд и очень этим доволен».
На самом деле, Леке очень хотелось, чтобы он сейчас перешёл к более активным действиям и поцеловал её, но на лице сохраняла холодную смесь пренебрежения и строгости, плотно сомкнув губы. Ничто не выдавало её истинных эмоций и помыслов. Тим не собирался поддаваться на эти провокации, зная, что это очередная защитная реакция, поэтому молчал. Спустя несколько мгновений Лека откинулась назад в кресле и сказала:
— Ладно, мы оба можем перегрызть друг другу глотки, поэтому предлагаю перекусить и всё-таки добьём двадцатый век за сегодня. А ещё у меня есть сангрия.
— Ты вынуждаешь меня всё же залезть к тебе в трусики сегодня, — рассмеявшись, произнёс Тим, — накормит, напоит. Идеальная женщина, как такую не поиметь…
— Нет, спасибо, меня уже трахают три иностранных языка.
— Латынь как дополнительный предмет тебя никто не заставлял выбирать. Зубрилка.
— Надутый индюк, — Лека отвесила лёгкий подзатыльник парню, а после поспешила выйти из комнаты, зная, что сейчас ей легко могло прилететь в ответ.
Пройдя на общую кухню, она снова узрела заляпанную маслом плиту и грязный стол. Такое повторялось почти каждый день, а Леке максимально не нравилось убираться за другими. «Да уж, жизнь в общаге не такая приятная, как я себе представляла, » — подумала девушка. Доставая из холодильника макароны по-флотски, которые она приготовила с утра, Лека подумала о словах Тима, сказанных о любви и вспомнила одну интересную ситуацию с прошлой вечеринки.
***</p>
Дёблинг, 23:04. Две недели назад.
— Пап, я сейчас уйду в комнату, здесь слишком шумно, — практически крича в трубку, пыталась объяснить отцу по телефону девушка. Она протискивалась между пьяных танцующий тел в спальню и надеялась только на одно — лишь бы там никто не занимался сексом, чтобы она смогла спокойно поговорить.
Пройдя в комнату, она облегченно вздохнула, не обнаружив там никого. Свет зажигать не стала, только лишь подошла к открытому нараспашку окну и вдохнула свежий ночной воздух Вены. Любой город пахнет по-другому ночью. Без машин, людей магазинов. Суеты.
— Дочь, ты тут? — на другом конце провода отозвался заспанный голос отца.
— Да, я ушла из гостиной. Ты почему ещё не спишь, у вас час ночи.
— Я как ни позвоню, ты вечно в какой-то заднице находишься. Получил смс-ку, что ты мне звонила.
— Пап, ты же знаешь, сообщения приходят с опозданием. Я обычно сразу тебе пишу с просьбой перезвонить.
— Ладно, — отец зевнул, — как ты там в целом? Вроде сегодня никуда не собиралась идти.
— Да, знаю, — Лека чиркнула зажигалкой и закурила. Выпустив первую затяжку, ответила с небольшой паузой, — Софи заставила. Сказала, что невозможно постоянно следовать маршруту «Универ-общага».
— В этом есть смысл. Ты когда домой?
— Я, наверное, уже буду собираться. Тут все пьяные и очень душно. Противно от них.
— Я переживаю за тебя, Лек. Положи хер на этого козла, найди себе уже нормального мужика.