Шаг 5 (1/2)
Молчаливый когтевранец — не когтевранец. Да, они умные, всё такое, но болтливые — прямо как вороны. Им бы вместо ворона попугая в качестве символа факультета. О том, что Драко прикрывает тылы Поттера (с какой бы интонацией это ни произносилось бы и какой бы смысл в эти слова не вкладывался), теперь знала вся школа. Малфой удивился бы, если бы эта сплетня не дошла до самого Гарри. Но тот был достаточно смышлен, чтобы не подавать виду о своей осведомленности в том, что Драко угрожал его обидчику свиданием с директрисой.
Ну а то, что к Драко вернулось клеймо стукача, парня не удивило. В классе так в 2-3 он часто чуть что — бежал к Снейпу и жаловался на всех неугодных. Особенно юному Малфою нравилось жаловаться на Поттера, так что у профессора очень скоро выработался условный рефлекс: кукситься так, словно Драко говорил не про одноклассника, а про то, как правильно жечь лошадиный помет, чтобы запах стоял неделю. Неудивительно, что Снейп терпеть не мог вездесущего гриффиндорца. Мало бесконечных дифирамб ему, еще и Драко помешался на Поттере. Годы прошли, детство закончилось, а помешательство никуда не делось.
Драко не волновали слухи. Если о нем так нелестно отзывались, значит, меньше шансы, что кто-то посмеет к нему приблизиться. Так поступили бы разумные люди. Но парочка неразумных всё же осталась, и для таких кадров он специально призывал патронуса, который из посыльного был вынужден переквалифицироваться в сторожевую собаку. А это, между прочим, не по профилю павлина*! Так Малфой и ходил по коридорам в сопровождении сияющей птицы, что со стороны, будем честны, смотрелось дико. Драко считали таким же ненормальным, как и Поттера. Только если Поттер был тихоньким, как мышенька, то Драко не мог не выпендриться — так все и считали. И Драко такая репутация вполне устраивала.
Но вернемся к Поттеру. Он стал выглядеть лучше, но заметить это сложно, особенно, когда он всё также не поднимает головы. Увидеть, что с его лица сошла болезненная бледность, можно в светлом Большом зале во время обеда. Гарри не изменяет привычкам и сидит недалеко от выхода, но по-прежнему напротив Малфоя. Желание накормить Поттера никуда не пропало.
То, что ему стало лучше физически, можно понять по тому, как он ходит по коридору: он больше не ковыляет и не придерживается за бок. С места он поднимается, не тяжело вздыхая и иногда охая, словно дед, у которого прихватило поясницу. Нет, теперь он бодрячком. Поттер, при всей своей худощавости и, откровенно говоря, никакой форме, передвигался шустро. Заметить его в толпе стало несколько сложнее, но все еще возможно.
Еще Поттер обзавелся тремя новыми эмоциями: глубокая скорбь, уязвленный прищур и провинившийся щенок. И Драко они совсем не нравились. Нормальные люди не просят всем своим видом прощения у овсянки за то, что они ее едят. Они не скорбят о тыквенном пироге, который только что проглотили. Их не обижает необходимость съесть спагетти. В конце концов, они вообще не грустят от мысли, что им нужно поесть!
Одежду он начал подбирать чуть более соответствующую погоде за окном, хоть и все еще с длинным рукавом. Близился октябрь, так что не будет преувеличением сказать, что это погода подстроилась под стиль Поттера, а не наоборот. Руки его Драко не проверил в тот раз, поэтому с холодом на сердце предполагал, почему Гарри категорически отказывается носить более открытые вещи. И предположения те были отнюдь не радужными. И самую малость отдавали железом.
Малфою не спалось спокойно, если тем вечером он не видел Поттера в Большом зале. Бывали дни, когда гриффиндорец пропускал ужин, но точно не ради сеанса рукоприкладства о тщедушные телеса. Гарри взял привычку прятаться. Наверняка он заметил повышенный интерес к своей персоне, и теперь старался избегать слизеринца всеми возможными способами. И его дурацкий плащ-невидимка был в такие моменты очень кстати для Поттера и совершенно не к радости Драко.
Но ничто не в силах скрыться от внимательных глаз Малфоя и его павлина-ищейки! Им удалось выяснить, куда сбегает после занятий Поттер, и сейчас Драко с откровенным ужасом смотрел на обычную деревянную дверь, скрывающую точно такую же, как в любой другой башне, лестницу, ведущую в небольшое складское помещение в вечно пустующей части замка. Эта зона меньше всего пострадала во время войны, просто потому что мало кто знает, как до сюда добраться. Разрушить ее было попросту некому. Но Гарри ориентировался в стенах замка лучше, чем кто-либо, и Малфой мог ему в этом только позавидовать. Но только в этом.
Здесь было прохладнее, чем в других коридорах. Окна выходили на север, большая часть крыла пряталась в тени основной конструкции замка. Здесь не висело гобеленов, картины не украшали стены. Даже на пару доспехов поскупились. Дверь в эту «секретную» башню пряталась за поворотом, который из-за неоправданной вытянутости коридора было практически не разглядеть. А преодолевать несколько десятков метров, чтобы проверить, есть ли в конце коридора поворот, мало кто захочет. И Драко бы точно не сунулся сюда, не будь он увлечен слежкой за Поттером.
Но весь энтузиазм иссяк, стоило приблизиться к двери «тайного убежища» гриффиндорца. Не повторится ли давняя ситуация? Вдруг Поттер прячет своих обидчиков под плащом и устраивает тайные от Драко стычки? Нет, на такой идиотизм не способен даже Поттер. Все факты говорили только о том, что его перестали избивать. Иначе догнать парня было бы куда проще.
Драко сжал и разжал кулаки, отгоняя от себя страх. Ладони вспотели и теперь неприятно холодили на едва уловимом сквозняке. Тут было тихо. Слишком тихо. Окна закупорены, но в старых рамах красуются такие трещины и щели между стеклом и деревом, что помещение отлично продувается. Это, конечно, не катакомбы Слизерина, где круглый год прохладно, свежо и тянет ароматом плесени, но тоже неплохо. Снейпу бы тут не понравилось. Он был такой же мерзляк, как и Драко, что сейчас ежился не то от ветра, не то от волнения.
Он поднес руку к дверной ручке. Парень дрожал. Он уже не понимал, чего именно боится и боится ли вообще. Те, кто предпочитают знанию неопределенность — дураки. Страшнее всего не знать, что тебя ожидает за самой что ни на есть обыкновенной на вид дверью в одно из подсобных помещений старинного замка, полного приведений. На случай, если на него выскочит какая-нибудь образина, Драко расчехлил палочку. Он даже не постесняется пустить в ход кулаки, лишь бы выйти из сложившейся ситуации живым — настолько он себя накрутил, стоя перед дверью уже полчаса, не в силах переступить ее порог.
Он решился. Сжал ручку, прокрутил. Дверь без скрипа открылась — даже удивительно, учитывая, каким древним казалось это место. В лестничном пролете опасностей не оказалось. Лишь ветер загудел где-то наверху. Драко сделал шаг и, чтобы больше не сомневался, закрыл за собой дверь. Вой сквозняка тут же прекратился. Теперь только вперед.
Поттер уже ждал его, и приятной встреча быть не обещала. И хотя внизу стоял какой-то полумрак, в башне светило солнце. Оно освещало буквально всё, поскольку круглая комната была абсолютно пуста, если не брать в расчет двух восьмикурсников у арки на лестницу.
Гарри не выглядел враждебно, но казался особенно уставшим именно сейчас, встретившись лицом к лицу с Малфоем. Он смотрел на Драко, как на наказание, а не как на потенциального собеседника.
Половины его тела попросту не было. Увидь это кто-нибудь другой, он наверняка испугался бы. Но Драко знал о плаще, поэтому старался не смотреть туда, где вместо плеча виднелась стена позади Поттера.
Он сложил руки на груди, и в одной из них держал сложенный пергамент — весь измятый и потертый, пара краев подпалена. Драко, возможно, и полюбопытствовал, что это, но ему было как-то не до светских бесед. Если до этого Драко выглядел растерянно, то теперь, под тяжелым взглядом гриффиндорца, он полностью утратил всякую уверенность в себе.
Гарри устало вздохнул, — вздыхал он довольно часто, словно нес на плечах такую ношу, что, если не вздохнуть, легче не станет. Он мазнул по Малфою взглядом и отступил на шаг, пропуская незваного гостя внутрь.
— Тебе не надоело еще? — поинтересовался он негромко. Он больше не хрипел, но говорил слабо, словно сил на это у него было мало.
Драко поджал губы. Да, он готов признать, что следил за Поттером, и его помешанность на его персоне далека от нормы. И всё-таки, это было несколько обидно — что сам объект слежения его отчитывает.
— Тебя больше не бьют? — проигнорировал он чужой вопрос и задал свой.
Поттер прищурился. Явно размышлял, благодарить Драко за это, или промолчать. Выбрал второе.
— Тебя не касается. Будь добр, оставь меня в покое, — попросил он.
Драко сжал кулаки так сильно, что отросшие ногти впились в ладони и несколько отрезвили ум. Поттер явно провоцирует его. Нельзя поддаваться.
— Не могу, — ответил Драко.
— Почему из всех существующих людей именно тебе вечно что-то от меня нужно? — не скрывая горечи, произнес Гарри особенно эмоционально. В сравнении-то с обычным его тоном.