В тот же день (1/2)
Тацухико вернулся домой ближе к ночи. Фёдор всячески оттягивал неохотную разлуку, но измотанный вид японца дал понять, что в ближайшее время не может быть ничего лучше чем отдых и крепкий сон, но увы, ничего из этого на ум бы не пошло, по крайней мере до окончания работы точно.
Достоевский любезно проводил альбиноса до дома, ещё около получаса милуясь с ним, целуя лицо и руки любимого, наслаждаясь его привычным умиротворённым голосом. А потом Шибусава ещё долго провожал удаляющийся силуэт русского взглядом, прежде чем зайти домой и наконец скинуть с себя тяжелую теплую одежду.
В доме стоял привычный запах вина, кальянных паров и дорогого парфюма. Видимо, за этот вечер его приятеля успели посетить ещё раз. Нехотя переодевшись, и накинув на замёрзшие плечи мягкий плед, Шибусава поднялся на второй этаж, без лишней скромности заходя в кабинет, в котором пристроился Хикэру.
В этой комнате было несколько теплее, в отличии от остальных, видимо обогреватели, которые голубоглазый стащил из гостиной, чудесно справлялись со своей работой, хотя изморозь, покрывшая стены около большого окна, никуда не исчезла до сих пор, кажется даже, что с последнего раза, когда Тацухико посещал эту комнату, ее стало ещё больше.
Хикэру как обычно располагался в кожаном кресле около лакированного деревянного стола, приняв «турецкую позу» и активно беседуя по телефону. Судя по немецкому языку, на котором японец и вёл диалог - персона в телефонной трубке является непосредственным заказчиком.
Вздохнув, Шибусава разместился в кресле около книжных полок, в полулежачем положении, поглядывая на Симидзу, и вздрагивая каждый раз, когда тот рявкал очередную фразу. Немецкий казался для Тацухико языком непостижимым. Такой лающий и несколько агрессивный.. но в памяти как обычно всплывал Фёдор, который с необычной мягкостью рассказывал ему любовные немецкие стихи. Неожиданные воспоминания о дорогом человеке вызывали тёплую улыбку, согревали тело и душу. Шибусава снова заплыл в мысли о своем прекрасном русском, единственном и неповторимом для него.
– Чего лыбишься опять? - раздался хриплый голос старшего, который уже успел завершить разговор и вот уже несколько минут наблюдал за альбиносом, который в своей эйфории забыл о его существовании. – Опять о своём Федьке думаешь? - уже с некоторой усмешкой продолжил он, поджигая очередную сигарету.
– Это для меня он Федька, а для тебя Фёдор Михайлович. - ворчливо ответил Шибусава, вырванный из своих фантазий на самом интересном для него месте.
Японец только пожал плечами, поправляя серебристые волосы и откидываясь в кресле, разглядывая бумаги, небрежно раскиданные по столу. Альбинос молча наблюдал за ним, думая, как бы уже начать разговор по поводу их дела и скорее удалиться в комнату, но Симидзу его опередил.
– Как прогулка ваша прошла? - он спросил это так непринужденно, словно ему правда было это интересно.
– Нормально. Как обычно. – честно ответил Шибусава, не добавляя лишнего, давая понять, что разговор о Фёдоре он заводить не станет. Ненавидит, когда друг лезет в его жизнь. Сейчас он спросит как они прогулялись, позже узнает его адрес, паспортные данные и изучит трудовую книжку.
– Понятно.. он, кстати, не собирается случаем за тобой в Йокогаму переезжать? – Неожиданный вопрос со стороны Хикэру заставил напрячься. Как никак раньше его это не интересовало.
– Да нет. А что?
– У нас заказчик слился, а значит нам надо валить с территории страны, пока он не сдал нас.
Хикэру говорил это спокойно, будто такие ситуации стали для него не более чем обыденность, в то время как Тацухико нервно ёрзал в кресле, обдумывая условия проблемы.
– И что это значит?
– Это значит, что наше маленькое приключение на этом закончено. Я, конечно, не против остаться тут подольше, ибо... ну - Мужчина на мгновение замолк, подбирая более удачные слова. – Петербуржцы тоже не особо против того, чтобы становиться ”жертвами” моего бизнеса. Они даже более податливы чем те немецкие компании, но финансово они не потянут даже десяти граммов.
– Какой сюр..