Глава 3 (1/2)

У меня до тебя было в жизни всё просто,

Перелистывала дни и меняла города

Расставалась, встречалась без лишних вопросов

И не верила я в любовь никогда</p>

Кларк хотела рисовать. Всё своё сознательное детство она хотела ходить на художественные курсы и научиться рисовать. Изучить разные техники, разобраться какие цвета лучше сочетаются. Однако, её отец отдал девушку на курсы самообороны. Кларк долго упиралась, даже не разговаривала с родителями несколько дней из-за этого, но в итоге сдалась.

Сегодня Кларк была благодарна своему отцу за то, что он настоял на своем. И тренировкам Лексы, которая была беспощадна в этом плане. Кларк было до неё ещё далеко даже сейчас, но благодаря курсам у неё были натренированы мышцы и реакция, а благодаря Лексе у неё сохранились неплохие знания, очень нужных в таких ситуациях, приемов.

Гриффин резко левой ногой зацепила ногу нападавшего и отвела голову в сторону, а потом правым кулаком ударила неизвестного по лицу. Не ожидавший такого отпора (Кларк никому не рассказывала о том, что ходила на курсы), нападавший упал на кафель в подъезде, потеряв сознание.

Убедившись, что никого рядом нет, девушка приблизилась к парню лет двадцати и просканировала его взглядом. Достав из сумки платок, она обернула его вокруг своей ладони, особенно уделив внимание пальцам, после чего по-быстрому его обыскала.

Кларк хотела знать, кто собирался её убить.

Видимо, парень действительно рассчитывал на то, что Кларк не станет даже сопротивляться, раз не удосужился выложить пропуск-карту. Или он был просто идиотом. Или все вместе. В любом случае, это было неважно для Кларк, потому что на карте-пропуск большими буквами было написано: «Ковчег».

На мгновение перед лицом девушки всё поплыло, и она схватилась другой рукой за перила на лестнице, почувствовав непреодолимую слабость в ногах. Дышать становилось всё сложнее, поэтому Кларк через силу поплелась на свой этаж, чтобы спрятаться в своей квартире на все замки, которые, к её счастью, были самыми совершенными. Она сама об этом позаботилась и сейчас благодарила свою паранойю.

Добравшись до входной двери, она открыла дверь. Сил едва хватило на то чтобы буквально вползти в квартиру и, помимо закрытия двери, ещё не забыла включить сигнализацию на всякий случай. О последнем также позаботилась её паранойя.

Сев на пол, блондинка посмотрела на карточку в руке и не смогла сдержать крик.

Она закричала во всё горло, наплевав на соседей. Ей необходимо было закричать. Кларк уже давно хотела это сделать.

Когда сил кричать уже не осталось, она прислонилась к двери, прижала коленки к груди, склонила голову и замолчала. Слез не было. Их опять не было.

За десять лет с момента смерти её родителей, она ни разу не заплакала. Как и сейчас. Кларк просто сидела с закрытыми глазами и пыталась утихомирить цунами в её душе.

Её хотели убить её же люди.

Те самые люди, за которых она сражалась в прошлой жизни. Да, они не помнили об этом, но от этого Кларк было не легче, ведь это помнила она. Гриффин помнила, как часами доказывала Лексе, что её люди также достойны жизни на Земле, как и народ Командующей, что они хотят мира для них всех. А потом кто-то обязательно творил хрень, а Кларк ловила на себе взгляд Лексы, который так и кричал: «я тебе говорила, но ты до сих пор не веришь». Но Гриффин всё равно продолжала их защищать, ровно до того момента, как развернула коня и уехала с Лексой, увидев результат действий рук Беллами.

Кларк смотрела в темноту своих век и вспоминала, как в школе гуляла с Беллами и Октавией. Как играла в компьютерные игры с Рейвен. Как выбирала подарок для неё с Финном. Вспомнила лицо Блейка, перепачканное кровью двухсот человек. Слёзы и крик Октавии, когда из-за Беллами погиб Линкольн. Холод в глазах Рейвен. Безразличие Финна после того, как он застрелил невинных, и его слова: «это было ради тебя, принцесса».

Кларк захотелось снова кричать.

Она хотела всё забыть, вычеркнуть воспоминания о её прошлой жизни из памяти, потому что это стало для неё невыносимой ношей. Гриффин помнила, как много она отдала и как мало получила взамен. Однако, Кларк знала — это невозможно. Ей придётся помнить. Она умрет, зная детали жизни двадцать второго века или другого мира.

Ей было хорошо до пятнадцати лет. Когда она была обычной тусовщицей, носила черные ботинки на каблуке, водила мотоцикл и надевала черную кожаную куртку. Когда ещё не знала, кто её родители, какие на самом деле Беллами и Финн. Сколько боли пришлось вынести Октавии. Когда её единственной печалью была двойка за контрольную и лекция от матери из-за этой самой двойки.

Это было невозможно вернуть.

Ей было хорошо с Лексой. Смотреть и тонуть в изумрудных глазах, чувствовать её сильные руки на талии, мягкие губы, которые завлекали её в долгий поцелуй. С Лексой, которая легко брала на себя ответственность. С ней Кларк могла отпустить контроль и стать слабой, потому что Лекса была сильной.

И это тоже было невозможно, потому что сейчас Лекса не знает даже о её существовании.

Кларк сняла туфлю и со злостью кинула её в стенку. За что ей это?

Снова завибрировал телефон, призывая Кларк ответить. Она нажала «принять», даже не посмотрев, кто звонит.

— Кларк, не возвращайся домой! — послышался из трубки взволнованный голос Октавии, и это вернуло Кларк обратно в реальный мир. — Кларк, ты меня слышишь? Гриффин, черт тебя подери, ответь, я…

— Я дома, О. — перебила испуганную подругу Кларк.

— Ты что?

— Он лежит этажом ниже. Я заперлась в квартире.