Глава 13 (1/2)

Наконец-то обоз ушел в Сверт, Халь сам проводил его, попрощавшись с Фелланом и Хейдаром и еще раз полюбовавшись на четырех коров, что были куплены на положенные ему деньги, серебра после этого осталось немного, но он не переживал. Все что есть – все его! И теперь наконец-то появилось немного времени, чтобы выйти в город – последний раз он был там с супругом, до свадьбы, на том самом базаре, что напугал Халя. Можно попробовать пойти еще раз, самому.

Халь, как и договорился с Ароном, получил разрешение на выход, и в придачу, двух суровых угэрцев в свиту, осталось только найти Хаки, который взял привычку появляться домой под утро и невыспавшимся – быстро же завел зазнобу! Ему-то не надо ни у кого отпрашиваться – точнее, он просто извещал Халя и Халь не мог ему запретить, втайне завидуя свободе.

Сегодня был уже теплый день самого начала лета, даже в покоях были распахнуты окна, впуская свежий морской ветер, но Халь все равно решил надеть легкий плащ – прикрыть свои волосы, которые тут бросались всем в глаза, светловолосых мужчин здесь немало, но никто из них не носит кос. Достаточно вспомнить, как на него смотрели на улице в день свадьбы, чтобы иметь желание закрыть все тело полностью.

Рынок был таким же шумным, как и в первый день знакомства, бьющий голосами, запахами, толчеей. Халь слышал, что нельзя вешать кошелек на пояс, что его срежут, наплевав на его княжеское звание, и поэтому повесил его на запястье, держа в одной руке. Пусть только попробуют!

- Вы хорошо знаете это место? – обратился он к своей охране. - Где тут ремесленные лавки? Меня вовсе не интересуют сладости или рыба!

В ремесленных рядах было тише и интереснее, Халь понял, что его уже всё равно все узнали, и он слышал голоса, шепот и приветствия, но все-таки, так и не решился скинуть капюшон с головы.

Сколько тут всего! Ювелирные лавки – в которые заходили женщины и нарядно одетые мужчины, оружейные – Халь потребовал, чтобы они зашли в такую, и обомлел от восторга. Столько оружия не было даже в караульной Сверта – клинки всех размеров и видов, от коротких, до длинных, которым должны рубить всадники, копья, сулицы, насаженные и наконечники, луки, уже готовые формы для ножен и подвесов, не счесть ножей.

- Смотри, - сказал он Хаки, - это сделано из нашего железа, узнаешь?! Юноша взял в руки один из мечей, трудно не узнать, свертское железо чуть темнее обычного, из-за каких-то примесей, которые не очистить из руды. Судьба свертского железа, которое продавали в одно место, а клинки из него привозили совсем из другого в Угэр.

Жаль этот кусочек родины не взять с собой ... Такой меч не полагался ему пока, да и денег на него не было.

”Его светлость младший князь” – как обозначили его титул в лавке, вовсе ничего не желал. Все равно не удалось скрыться даже под плащом. Все есть в замке супруга – тренировочные мечи, щиты и то самое драгоценное дозволение тренироваться, которое добыл Халь-шлюха для Халя-свертинга.

А вот и столярные лавки – ловко крученая липовая посуда, что дожидается воска и масла, и те самые шкатулки! Халь вовсе не хотел нарядную, выложенную пластинами из кости или металла, обычный деревянный ящичек – самое ценное ведь внутри него, и стоят эти вещи недорого – за оба запросили три небольших серебряных монеты, да и то, один из воинов-угэрцев фыркнул себе под нос, что легко драть деньги с мальчишки, который еще не понимает, что тут к чему. Но Халь не умел торговаться, ему всегда говорили, что любая вещь стоит столько, сколько ты готов за нее заплатить.

От предложения вернуться домой Халь отказался, день еще вовсе не шел к концу, встреча с наставником Кари должна быть ближе к вечеру, перед ужином, и он был готов наконец-то нарисовать как должно эти три несчастные буквы, которые стали получаться, после того, как урывая время между супругом, обозом и сном – он рисовал их на бумаге.

Корабли! Халь настоял на том, чтобы пойти к морю, в конце-концов, эта прогулка для него, а не для Хаки с охраной, и они пойдут туда, куда он считает нужным, а шкатулки доставят еще и домой, к тому времени, как они вернутся.

Вот они! Красавцы-корабли покачивались чуть вдалеке и лишь несколько из них было пришвартовано к городской пристани. Там суетились люди, выгружали товары, что-то заносили и выносили, вертелись бродячие собаки, а паруса на кораблях были спущены, и можно было рассмотреть все сложные крепления из веревок.

- Не подходите близко к этому сброду, - предупредил его один из угэрцев, - у вас будут просить серебро.

- Хорошо, - скрепя сердце, согласился Халь, - Но я буду смотреть на это, пока мне не надоест.

Впрочем, смотрел он недолго, потому что следующая мысль пришла ему в голову тогда, когда он рассматривал, как какой-то человек, с молотком в руках, лезет на мачту одного из кораблей, высоко-высоко. Как будто мальчишка за птичьим яйцами.

- Идемте, где мастерские корабельные?! Я хочу туда! И не надо со мной спорить! – Даже Хаки эта идея была не по душе, но его мнения Халь спрашивать тоже не собирался, пусть сначала научится шею прикрывать от следов своих ночных приключений!

Они прошли вдоль по набережной, которая сначала была дощатой, выложенной досками, сухими от солнца и ветра, потом набережная стала выложена брусчаткой, а потом и вовсе стала обычной дорогой по песку, идущей к длинным сараям вдалеке. Вот они!

И первый же сарай, открытый, огромный, подарил ему чудо, Халь решил, что стесняться тут вовсе не стоит, и, если надо будет – его прогонят, но ничего дурного не будет в том, что он посмотрит.

- Что же вас в странные места-то тянет, княжич… - вздохнул за его спиной угэрец, но Халь не обратил на это внимания, подойдя к распахнутым воротам сарая, и обомлел от восторга, забыв даже о том, что от ветра с него слетел капюшон.

Там, внутри, так густо пахло свежим пиленым деревом, гуляющий по сквозному сараю ветер носил стружки, и там строили корабль! Набирали на огромный выгнутый остов доски – как ребра на позвоночник… Если верить той книжке, то это самое начало чуда, самая основа корабля, когда создается только каркас, из которого потом получится прекрасная морская птица. Вокруг будущей птицы суетились люди, накладывая доски на нижнюю часть – он сразу вспомнил, что ему говорили Лауги и Арон про это. Кто-то строгал доски, кто-то тащил их к каркасу, все были заняты делом, кроме него и его людей, и наконец на них, любопытных непрошеных гостей, обратили внимание, сначала кто-то молодой повернул голову, сказал остальным, и вот к ним идет высокий седой угэрец, наверняка старший здесь.

- Какая птица к нам залетела, - мастер кивнул в знак приветствия, - чем я могу служить вам, младший князь Халейг?

- Я хочу знать, как строят корабли. Я хочу знать про это все, - сказал Халь. - И я буду пока приходить и смотреть, как вы строите этот корабль. Если у вас будет время рассказать мне, то я буду рад, а если нет – то я просто буду смотреть.

- Ох, княжич… Не стоило бы вам вязаться с морем, - вздохнул мастер, посмотрев ему в глаза, - но, вижу, вы уже попались и оно вас не отпустит, да и в вашем юном возрасте… Что ж, приходите.

- Вот, - Халь высыпал оставшееся серебро на ладонь, протянув ее мастеру, - пусть люди выпьют вечером хорошего пива, после трудного дня.

- Благодарю, - седой мастер принял серебро, - вы уже знаете, как завоевать сердца моряков! Что ж, давайте я покажу вам все.

Халь благоговейно молчал, когда очутился внутри этого сарая, около корабля. Даже только остовом - тот был огромен, и сложно было представить, каков он будет на самом деле. Халь притронулся рукой к дереву, которое было гладко обстругано, вопросов у него было больше, чем волос на голове, но он будет задавать их не сразу - куда ему теперь торопиться из Угэра?

- Это будет торговый корабль, видите, он широкий, - говорил ему мастер Бранди, так звали седого человека. - У него должен быть крепкий трюм, куда поместится много разного добра, потом, когда мы соберем начало низа, это будет все промазано дегтем и паклей, чтобы ни одной щели не было, а потом начнем класть обшивку.

- Вот теперь мы можем идти домой, – сказал своим людям Халь, когда он понял, что на сегодня достаточно отвлекать людей от дела, - это был хороший день! Я вернусь, мастер Бранди!

______

Вечером Арон сидел за ужином чернее тучи, даже дети притихли и сидели, чуть ли не прячась под стол.

- Мне сказали, что мой супруг был замечен в самых грязных частях порта, среди всякого сброда. Ты просил разрешения сходить на рынок, а оказался на портовых задворках, почему ты пошел туда без дозволения?

Ну вот. Снова началось! Халь бы с удовольствием бы отправил бы на рудники всех наушников, которые доносят его супругу кто и как чихнул. Бездельники и зловредные твари! Есть сразу расхотелось, хотя еще до этого он был голоден, потому что в последний раз ел только утром.

- Я счел, что у меня достаточно времени до занятий с наставником Кари и я хочу увидеть море. Это странно для меня, жить около моря и не ходить к нему, – сказал Халь, который хотел сказать вовсе другое, но тогда он потеряет всякую надежду снова увидеться с мастером Бранди, хотя и теперь-то она была призрачной. - Я посмотрел на корабли и решил увидеть, как их строят. И я не знаю, стоит ли называть людей, которые делают такое диво – сбродом. Они были учтивы со мной. Я узнал очень много за этот день, а хочу – еще больше. И мне повезло, я только увидел, как рождается ладья… И хотел рассказать тебе, что видел. Но, кто-то успел раньше…

Может быть, шлюха-Халь сможет выторговать ”прощение”? Пусть хоть отрежут эту косу, раз она так нравится, или таскают за нее, но Халь точно знал, что не уснет сегодня, пока не сверит то, что увидел, с тем, что нарисовано в книге. А ведь ему еще нужно вернуться в эту мастерскую! Но что делать на самом деле - он теперь не знал…

Арон почувствовал, что его злость, которую он так лелеял после беседы с отцом, постепенно стихает. Халейг учился отвечать почти учтиво на его вопросы, и Арону было мало причин злиться дальше, особенно, когда он вспоминал покладистость супруга в постели. Пока он сидел, ища, что можно ответить, Асгайр пропищал:

- Ты правда видел, как их строят? Это должно быть так интересно.

И он украдкой взглянул на Арона, который все еще сидел, крутя в пальцах ножку кубка, не зная: или разразиться длинной тирадой, или перевести разговор, или сказать что-то, чтобы последнее слово осталось за ним.

- Ты должен впредь спрашивать у меня дозволения и брать больше охраны, потому что неизвестно, что происходит на этих задворках. Там иногда пропадают люди, и уже никто не может их найти.

- Тогда мне нужно твое дозволение и та охрана, что ты мне дашь, потому что я говорил с мастером Бранди на верфи, и он сказал, что я могу ходить, смотреть и задавать вопросы. Он показался мне хорошим человеком. Я бы хотел видеть, как построят этот корабль. - Халь не верил своему счастью и надеялся, что облегчение так откровенно не написано на его лице, - так вот, Асгайр, я могу теперь рассказать! Это и вправду интересно!

Халь не знал, что будет этой ночью, но даже эта мысль будоражила в нем того Халя, которого он вовсе не хотел в себе знать. Он так недолго тут, а уже потерял и совесть, и честь. Да, сделка стоило того, но от этого уважать сам себя он больше не станет…

В эту ночь Арон занялся неторопливым сексом, долго доводя Халейга до пика, до тех пор, пока он не начинал буквально кричать, прося разрядки, а потом, довольный, лежал с ним рядом, обнимая его, и думал, что Халейг слишком юн и слишком доверяется людям, и нужно действительно усилить его охрану, потому что про портовые доки в Ругаланде ходило много нехороших слухов.

На сегодняшнем совете обсуждали много дел, в числе их была беседа с дознавателями из-за попытки отравления на свадебном пиру, но Арон должен был признать, что дело мало продвинулось. Из служки не удалось выбить больше ничего, в тот день повсюду было множество посторонних людей и на кухнях, и во дворе. Ходили туманные слухи о людях из Харстада, но подтвердить их пока не получалось. Советники так же нашли ему один час после полудня, когда он мог оставить дела и заняться с Халейгом.

_____

Наконец-то обещанная тренировка! Радости от этого было больше, чем боли в  заднице – Арон не дал ему пощады и в эту ночь, но таковы условия договора, Халь уже догадывался, что получил гораздо больше, чем остальные угэрские супруги, и поэтому некоторую неловкость стоило потерпеть.

Как он и предполагал, тренировочный зал оказался большим, и там был было все, что можно было душе желать – бревна, обитые мягкой кожей с сеном, чтобы отрабатывать удары, тупые тренировочные мечи, для учеников вроде него, щиты разных размеров и удобный пол, по которому не скользила обувь. В Сверте тренировались во дворе караулки, прямо на песке, и неважно, какая была погода – дождь или снег… Тренировки кончились тогда, когда почти все мужчины крепости ушли воевать, а Халю было вовсе не до игрушечных сражений. А теперь победитель будет учить проигравшего.

Велик был соблазн сразу выбрать себе клинок, но Халь помнил, что так делать нельзя – сначала нужно разогреть тело, иначе быстро устанешь и тебя ударят, когда будешь без сил.

- Что у вас принято делать? – спросил Халь. - В Сверте меня заставляли сотню раз падать на землю на руки и прыгать наверх, прежде чем дать в руки клинок.

- У нас тоже так принято, ну что, начинаем?

Халь, конечно, понимал, что уступает своему супругу, но из всех сил старался не сдаться раньше времени, конечно, тому-то не приходилось есть один раз в день подкрашенную воду из котла, где был один кусок сала размером с ладонь и махонькая миска крупы, но теперь тут кормили хорошо, и он был уверен, что скоро нагонит супруга,  в конце-концов, ему просто семнадцать, и все еще впереди! Но все равно, хотел бы он в таком почтенном возрасте, как у супруга, так же прыгать и не задыхаться от того, что кололо где-то в боку.

Слуги принесли им воду, и Халь выхлебал едва ли не пол-кувшина, прежде чем дыхание восстановилось. Вот теперь игра пойдет другая.

Оказывается, тут клинком можно бить плашмя, Халь закрылся щитом, но все равно пропускал удары, а своих отвешивал в лучшем случае один через три, проигрывая и тут. Ему удавалось достать Арона, и как подозревал Халь, скорее тот уступал, чтобы раздразнить молодого щенка.

- Да, ты и вправду отличный боец, - признал Халь, - я буду ждать следующей тренировки. Если ты будешь заниматься со мной – то у меня хорошие шансы на удачу.

Арон тяжело дышал, стараясь улыбаться, но должен был признать, что за долгие дни благословенного мира изрядно расслабился, да и повредить молодому супругу боялся ненароком, но тот проявил неплохой боевой напор и показал себя с лучшей стороны, ему во многом еще не хватало техники и хитрости, но бойцом он оказался многообещающим. Сам Арон не хотел бы встретиться с ним в бою через пару лет таких тренировок.

- У тебя неплохо получается, - сказал Арон, когда они ставили щиты и оружие на место, - но сегодня ты проиграл, поэтому придется выполнить одно мое желание.

- Это только сегодня, - ухмыльнулся Халь, - и возможно, ближайшее время… Я хочу такое тело, как твое. Жаль, что это не быстро. Так каково твое желание?

Арон придвинулся к Халейгу ближе, тесня его к стене, они оба еще часто дышали и смотрели друг на друга в упор:

- Ты получишь мое тело в свое полное распоряжение сегодня же, и я расскажу тебе ночью, что ты можешь с ним сделать.

Их лица были совсем близко. Арон опустил взгляд на губы Халейга, он подумал, что мог бы поцеловать его прямо здесь, но он не привык к нежностям на людях, а в зал в любой момент могли войти.

Халь ожидал чего угодно, особенно очередных выдумок с его волосами, но не этого! В свое распоряжение?! В полное свое распоряжение?! Но он не знает, что нужно с ним делать! То, что делали с ним - наверно, такое ему не позволят, хотя, это было бы точно интересно для Халя-шлюхи, поквитаться за все… Но, хотя бы расскажут. Халь же Свертинг, залился краской так, что кожа горела на лице.

- Хорошо, - еле выдавил он из себя. - Тогда я узнаю это ночью. Мне сейчас пора заниматься с наставником!

Халь исчез быстрее молнии, есть перерыв на ”спрятаться ото всех” в своих покоях и привести себя в порядок.

Арон вошел в купальню уже поздно вечером. Она была устроена на восточный лад, с большой купелью, выложенной камнями, по краям ее украшала разноцветная мозаика. В купальне раньше прислуживали утонченные юноши, с которыми Арон не раз утолял свое желание. Сразу же после свадьбы, по приказу старого Эрлинга их заменили благообразные старцы. Арон погрузился с головой в воду в надежде смыть все заботы дня, а их было немало. С самого утра у него были разговоры с советниками, сначала о делах в окрестных княжествах и на границе, он слушал доклады шпионов, потом переходил к внутренним делам княжества, обсуждал уже с другими советниками будущий урожай, размеры налогов и податей, судебные тяжбы между богатыми вассалами. В течение дня даже выкроил время потренироваться с Халейгом и остался доволен, разогнавшись, кровь давала просветления уму. Но сейчас он хотел настроиться на другой лад, смыть груз дневных дел и подумать о вещах приятных. Старый банщик лил ему на голову настой мыльного корня, Арон вымыл волосы и все тело, вылез из купели, его облили водой из бадей, чтобы смыть мыло. Арон накинул на себя полотно для вытирания, а на него халат и направился к себе в опочивальню. Он приказал вымыть Халя сразу после обеда, потому что его длинные волосы должны были высохнуть до ночи.

В опочивальне уже было накурено благовониями, любопытные яркие звезды заглядывали в окно, слабые светильники не стенах не могли спорить с ними в яркости. Но мог спорить Халейг, который вскоре явился, закутанный в халат и с распущенными волосами.

Арон приглашающим жестом указал ему на постель, налил немного вина, подумав, что, пожалуй, не стоит слишком приучать столь молодого юношу к вину, но Халейг становился таким расслабленным и податливым, стоило ему выпить немного, что Арон не мог отказать себе в удовольствии угощать своего ночного гостя старым угэрским вином, теперь его обязательно пробовал виночерпий, прежде чем наливать в кувшин.

Арон и Халейг легли на ложе, сняв свои одежды.

Арон любовался Халейгом и чувствовал, как пробуждается в нем желание.

- Посмотри на него, - призывал он своего скромного супруга, - он так соскучился по тебе. Потрогай его, не бойся!

Арон помог Халейгу обхватить его член ладонью и, накрыв его руку своей, слегка подвигал ее.

Халейг очаровательно краснел и отводил глаза, но подчинялся движениям Арона.

- Поцелуй его, он так любит тебя, не бойся.

Арон чуть не задохнулся от ощущений, когда пухлые губы Халейга прикоснулись к его головке.

- Вот так, хороший мальчик, а теперь погладь его языком, помнишь, как я делал тебе.

Арон еле дышал от нахлынувших ощущений, когда видел голову с золотистыми волосами, склонившуюся над его пахом.