Часть 21 (2/2)
Он знал, на что идёт, когда просил оставить его при господине. Более того, почти не сомневался, что, если бы попросил отца выгнать жену с братом — тот не решился бы отказать.
Когур Картол никогда не любил своей жены. Это был вынужденный политический союз, который он поспешил ввести в терпимые рамки сразу после свадьбы, отправив супругу на другую сторону Эрдана. У Маленты было достаточно средств для безбедного существования и достаточно возможностей никогда больше не встречаться с супругом, но, как подозревал Найр, она чувствовала себя уязвлённой. Такое положение вещей всегда заставляло его собственную мать ощущать себя неловко. Она жила с отцом на правах скорее фаворитки, чем рабыни, и это было лучшее, на что могла рассчитывать ленара в их мире. Никогда не забывал Картол и о сыне, которому до поры до времени давал всё, что мог.
Жизнь Найра изменилась в один день, когда к ментору за каким-то неведомыми целями приехала законная жена. Они заперлись в кабинете и говорили о чём-то очень долго, но Найр не мог в тот момент представить последствий этого разговора. Он вообще не мог думать о том, что происходило за запертыми дверями, потому что стоял в коридоре и из темноты зачарованно наблюдал за юношей, которого должен был называть братом.
Эйран был красивее всех, кого Найр когда-либо знал. В каждом его движении таилась такая энергия, такая неудовлетворённая страсть… Что Найр просто голову терял.
Когда разговор в кабинете подошёл к концу, отец вызвал к себе сначала мать, а потом его. Он не знал, о чём ментор разговаривал с матерью, но подозревал, что о том же, о чём и с ним.
— Скажи, что ты не принимаешь моего решения, — почти умоляюще произнёс он. — Скажи, что это бесчестно. Что я должен оставить всё как есть.
Но Найр ничего не мог сказать. Он всё ещё видел перед собой чёрные, большие как у лани, глаза сводного брата.
— Я хочу, чтобы он остался, — тихо произнёс Найр. — Я стану его слугой.
Сет остался дома. Решение, вроде бы, было очевидным. К тому же, Никита честно собрал всех троих и предложил им решать самим. За два часа до выхода.
Сет и Атрей тогда переглянулись. Оба поняли, что землянин не может принять решение сам. И это было… непривычно. В каком-то смысле даже некомфортно. Неуютно.
Никита, конечно, давно уже не был им господином. Да и вообще никогда не был. Но с самого начала он всё-таки принимал решения за троих. И Сету казалось, что его, как и их, вполне устраивает такая роль.
Он думал, что всегда мечтал принимать решения за себя. Но сейчас вдруг это оказалось необыкновенно трудно. Он видел, как на Никиту смотрит Атрей. И знал, что сам чувствует, когда смотрит на него.
В прошлом чувства Атрея часто прорывались в его сознание, но он всегда легко отличал их от своих. Атрей думал по-другому, его пугали другие вещи и другие поступки причиняли ему боль. Но сейчас Сет глядел то на землянина, который стал для него светом, то на брата… И не мог понять, где его собственные чувства, а где — чувства близнеца.
Атрей тоже явно оказался не в своей тарелке. Всё время с возвращения брата с Земли Сет едва его узнавал. Атрей выглядел… Счастливым. Как будто парил. И Сет радовался за него. Но, откровенно говоря, ещё и боялся, потому что такой Атрей сумел бы заинтересовать Никиту куда больше, чем он сам.
Сет видел, что с самого прилёта на Тайтар Никита почти не замечает его, и корил себя за то, что не воспользовался его отношением раньше. Он мог бы тоже побыть счастливым… Хотя бы недолго. Но вместо этого мучал себя бесполезными мыслями об Эрдане. А теперь оказалось поздно. Большую часть времени Никита проводил с Атреем. Говорить об этом с братом не хотелось. Сет вообще никогда не любил болезненных и мучительных разговоров, которые не столько облегчали страдания, сколько усугубляли, заставляя погружаться в них снова и снова. Сейчас мысль о том, что Никита окончательно о нём забудет, причиняла даже больше мучений, чем любые наказания прежнего господина. Но глядя то на него, то на Атрея, Сет внезапно понял, что никто кроме него это решение не примет. Как бы ни повлияла на брата свобода, он оставался всё тем же его братом и никогда не был силён в таких вещах. Сет чувствовал, что тот пытается закрыть от него свои эмоции, но всё равно знал, что Атрей сейчас думает почти о том же, о чём и он.
— Лучше пойти Атрею, — сказал Сет и тут же понял, как резко рассеялось повисшее в воздухе напряжение. Сердце кольнула обида, когда он понял, что остальные и раньше знали этот ответ.