Часть 1 (1/2)

Урок биологии только что закончился и все расходятся опустошая класс. Серафим стоит, прислонившись к стене, и курит, окружённый одноклассниками, такими же малолетними любителями покурить. О чём-то разговаривает, прерываясь чтобы закурить сигару. Зажимает между губ и вдыхает дым, затем выпускает из приоткрытого рта серую струйку поднимающуюся в небо. Ответа на свои слова он уже не слышит. Наблюдает за Кузнецовой, как она поправляет белокурую выбившуюся прядь волос, как закусывает губу (видимо услышала что-то неловкое), как смеётся над чем-то, как смотрит на него и грозно сводит брови к переносице, дальше уверенно идёт в его сторону, а он продолжает завороженно смотреть на неё. Недавно они посрались из-за различия мнений: она утверждала, что гомосексуалы такие же нормальные люди, как и все, а он настаивал на том, что это психи и неадекватные люди, что ненормально любить человека своего пола. Потом она психанула и перед тем, как уйти крикнула «грёбаный гомофоб! Может я лесбиянка? Перестанешь со мной общаться?». И вот его приводит в чувство её восклицание:

— сдурел?! — она вырывает у него сигарету и бросает её на землю притаптывая.

— с ума сошла? — вот он и вернулся с небес на землю.

— это ты с ума сошёл! Куришь? Ещё раз увижу, у тебя сигарету… — Варя была нагло перебита.

— и что? В мамку поиграть захотелось? — он смотрел на нее, стараясь максимально состроить безразличный взгляд и у него это получалось.

— ты… — она осеклась, увидев, что он отстранился от стены и медленно направился к ней.

Они уже стояли впритык друг к другу. Почему то ему нравилось, когда он смотрел на неё сверху вниз. Он чувствовал её беспомощность и подчинение. Ему это нравилось, безумно нравилось, когда её дыхание и сердцебиение учащались и она замолкала, когда она не ругалась на него и не пыталась вразумить, когда она уже не выглядела доминанткой в ситуации, а беззащитной девочкой, вот тогда она нравилась ему, но стоило ей открыть рот и начать гневную тираду, как сразу хотелось заткнуть её чем нибудь и успокоить. Нет, она не становилась менее привлекательной, просто бесить начинала, и в такие моменты он мог бездумно сказать в её адрес какую-то херь, а потом долго просить прощения. Она смотрит на него и даже не пытается что-то сказать, ведь знает, что будет заикаться. Он наклоняется и тихо говорит.

— я завтра специально принесу бутылку пива и пачку сигарет. Не отрываясь выпью до дна и выкурю все сигареты, буду пьяный домогаться до тебя, а потом меня отправят к директору. И всё это будет на твоей совести. — хриплый шёпот сейчас казался немного жутким.

Варя сглотнула скопившуюся в горле жидкость и хлопнув пару раз ресницами и приоткрыв рот, продолжила пялить на него своими широкими голубыми глазами. Сидорин, не зная, что делать, тоже не сводил с неё глаз. Взгляд упал на её губы и, если честно, ему очень захотелось поцеловать её. И хуй знает, что им тогда движило. Он взял её за руку и потянул куда-то, где их не увидят, а она даже не сопротивлялась.

— ты что делаешь? — спросила она, наконец набравшись храбрости.

Вместо ответа он затянул её в долгожданный поцелуй, его язык проник к ней в рот и горечь табака смешалась со сладостью «bubble gum», которую не так давно жевала Кузнецова. Её руки обвили его шею, как змеи, а он немного приподнял её что бы быть на одном уровне. Голова кружилась, время словно остановилось и секунды сладко тянулись. Но этому поцелую не суждено было длиться долго. Прозвенел звонок на урок. Вообще-то урок не помеха для такого, как Серафим, но не для такой, как Варя, которая ни за что не опоздает, не пропустит урок или день и всегда учит уроки на «четыре» и «пять». Она медленно отпрянула от него, разорвав поцелуй; опять закусила губу, раскраснелась. Они простояли так секунд пять, а потом она, всё такая же красная, пошла на урок. Он так и остался там стоять смотря ей вслед и прокручивая этот момент снова и снова, как заснятое видео. В голове крутилось только одно: «она не оттолкнула его, она была не против, она бы не ушла, если бы не звонок…». А на языке всё ещё чувствовался вкус малинового блеска, вкус её губ…

На следующий день он, как и обещал припёрся в школу с пивом и сигарами, только уже пьяный, с полу пустой бутылкой, недостачей сигарет в упаковке, ещё и ввалился посреди урока.

— Варя… Я люблю тебя… Выходи за меня. — язык заплетается, мозги отключились, несёт бред. За километр несёт алкоголем.

— Сима, ты адекватен? — ответа не последовало, он лишь обнял её и поцеловал в шею, что заставило её раскраснеться, учительницу возмущённо вытащить глаза и подумать «Какая стыдоба — новое поколение, ничего не стесняются!», а та самая сплетница Катя уже начала шептаться, потом чуть громче сказала: «У-у, какие страсти, Сидорин влюбился в Кузнецову.» и поиграла бровями.

Как же хотелось сейчас выругаться матом. Но нельзя, уж точно не в этой ситуации. Стыд и точка. Стыд и ничего больше. Варя готова была провалиться под землю.

— Сидорин, ты совсем совесть потерял?! — кричала Татьяна Викторовна. — урок срывает, пристаёт к одноклассницам! Срамота!

— Татьяна Викторовна, пожалуйста, не ведите его к директору, это из-за меня. — оставалось молиться, что учительница поймёт.

— он пьян! — да, он был пьян, алкоголь вообще запрещён в таком возрасте, как и сигареты. Но Варя не могла позволить снова мотать нервы его родителям, притом, что его мама ещё в восьмом классе попросила Кузнецову присматривать за сыном.

— да… Н-но быстро протрезвеет! Честно! Вот клянусь, я потом заставлю его всё выучить! На пять! — отчаянные просьбы были услышаны и остаток урока прошёл более-менее мирно.

Он всё время лез к ней с поцелуями, а она слишком боялась его пьяного состояния, кто знает, что он выкинет? И не всегда получалось его отталкивать. Как же ей было стыдно от того, что его поцелуи ей нравились. Она не хотела останавливать его ласки, но это было нужно. Она краснела от каждого его поцелуя и взгляда в их сторону, а урок, словно проклятый, длился максимально долго. Благо учительница привыкла вести урок не отвлекаясь на созерцание своих учеников и ничего этого не видела, иначе бы выгнала. Сомнений быть не может, та сцена, которую наблюдала Татьяна Владимировна повергла её в небывалый шок и надломала психику.

Урок закончился. Кабинет опустел, последними выходили Сима и Варя. Кузнецова отпросила их обоих с остальных уроков и вызвала такси.