Часть 25 (2/2)
Теперь Ичиго понял проблему. Да, трудно было ждать его спокойно…
— Как?
— Мне его советник звонил только что… Он сказал, что отец был отравлен. Прости… Я не знаю, что мне делать… Надо возвращаться, но мне страшно.
Ичиго знал, к чему ведет этот диалог, но страшно не хотел этого. Серьёзно, он только покончил с вассалом Жадности, неужели он не заслужил отдыха? Впрочем… это было просто идеальным моментом избавиться от Бьякуи… и, пожалуй, Хисаги. Было бы неплохо отправить их в лес, и оставить оборотня под предлогом защиты принца… Да, хорошая идея.
— Жди меня. Отправимся вместе и разберемся.
— Да! Спасибо, Ичиго!
Следующие дни несчастных лошадей пришлось загонять. Бьякуя звонил каждые утро и вечер, интересуясь его местоположением, и Куросаки остро захотелось напомнить о том, что он демон Чревоугодия. И показать это.
Дескара демоны достигли к вечеру третьего дня. На этот раз животные остались живы, но истощены безумно, и Ичиго без особой жалости оставил их первой попавшейся страже. Многие вопросы решала его форма. Очень удобно.
Нанао-сан встретила его пустым взглядом. Инь и Янь послушно скрылись в своих покоях, а Ичиго и Исе прошли в приёмную короля, где уже ждал их серьёзный Кеораку.
— Покажи.
Лозы вырвались из-под одежды, изучая пространство. Ротики роз открывались и закрывались, пробуя воздух на вкус. Ичиго отметил, что лепестки постепенно темнели. Нанао-сан смотрела на них молча, без эмоций. Взгляд Кеораку был неясным. Одна лоза дернулась к нему и зашипела, а Ичиго ощутил по связи почти удушающий аромат гнили. Это была Лень?..
— Они ожили.
— Я говорил.
— Невероятно…
Ичиго ощутил, как лозы что-то ели, но не мог понять что-то. Зевок вырвался сам. Кеораку странно усмехнулся.
— Они едят меня. Почти ощущаю ностальгию. Ну, ешьте-ешьте. Я не жадный.
— Ваше величество… — заволновалась Нанао.
— Пускай. Ничего не случится. Рассказывай, Ичиго-кун, всё по порядку.
Прерываемый частыми зевками и слипающимися глазами, Куросаки медленно описал произошедшие события. Разумеется, умолчав о Юграме. Это всё ещё было не их дело.
— Жадность, — хмыкнул Кеораку-сан. — Раньше он был гениален. Пока не совершил эту ошибку. Смерть Герцога сильно его подкосила. Особенно невозможность получить тело.
— Получить… тело? — удивился Ичиго.
— Да… Жадность безумно хотел вернуть тело Герцога. Зачем? Не имею понятия. Может, как раз потому, что он Жадность. Может из-за Греха. Может из-за тоски. Может из-за этих обоих факторов. Может из-за чего-то ещё… — Кеораку потёр виски и неожиданно стал откровенен. — Порой я скучаю по нашей старой компании Падших. Когда ещё Чревоугодие и Зависть были с нами. Мы собирались всемером, знаешь, и это было чертовски весело. Зависть всегда бурчала на Похоть, а та вешалась на неё и флиртовала со всеми. Гнев наливал нам алкоголь и травил свои военные байки. Жадность бесился, когда Чревоугодие обращало внимание на кого-то, кроме него, но всегда в шутку. Я пытался уснуть на всех подряд, но Зависть постоянно сбрасывала меня. А Гордыня наблюдал за этим и смеялся.
Шунсуй странно взглянул на Куросаки, полностью уйдя в воспоминания. Нанао-сан молчала, и Ичиго тоже не смел говорить, боясь спугнуть чужое настроение.
— Мы все пали. Это было больно. Но мы поднялись и цеплялись друг за друга, просто потому что никого другого у нас не было, как и выбора. Ни демонов, ни вассалов, только мы семеро. Мы были так слабы… Будь я один, наверное, так бы и умер века назад. Герцог всегда добывал нам пищу, Зависть — необходимые вещи, Граф создавал нам кров. Хозяйка Похоти и я старались поддерживать оптимистичный настрой и не дать остальным скатиться в уныние. Гнев сражался за нас, защищал. А Владыка…
Кеораку запнулся.
— Мы пали из-за него. Но именно он придумал магию, которую теперь зовут демонической. Он создал Грехи. которые стали олицетворять мы. Он сотворил демонов. Скажи мне, Ичиго. Что я должен чувствовать?
— Я… — Куросаки сглотнул. — Наверное, тоску.
— Тоску?
— Вы тоскуете по своей семье.
У демонов не было семьи, в привычном понимании. Но Кеораку грустно улыбнулся.
— Так и есть. Я тоскую по своей семье. Знаешь, Герцог был самым молодым из нас. И в его смерти виновны именно мы.
И Ичиго, и Нанао-сан резко повернули головы в сторону Шунсуя, не веря услышанному. Лень тихо и надломленно засмеялся.
— Герцог приходил ко мне. Где-то за пару недель до того, как исчез. Он был… расстроен чем-то. Хотел поговорить со мной. А мне было лень, как бы смешно не звучало, я не хотел слушать его, и просто попросил уйти. Вернуться в своё измерение, и не докучать мне. Я вспоминаю его лицо в тот день. Теперь я понимаю, что что-то случилось, что-то, с чем он не мог справиться сам. Но он ушёл. А после я узнал, что его измерение было запечатано, а самого Герцога не могут найти даже вассалы. Он просил помощи и у Жадности с Гордыней, но тоже встретил отказ. И… вот итог. Его нет. Нигде нет. А всё из-за того, что никто из этой гребаной семьи не мог выслушать его.
Ичиго сцепил зубы. Его когти впились в кожу рук, когда он сжал кулаки.
— Зато теперь у вас абсолютные тишина и спокойствие, вы рады? — ощетинился он.
— Ичиго… — начала Исе, но Кеораку остановил её взмахом ладони.
— Пусть говорит.
— О, нет, что вы. Вас наверняка так раздражает слушать меня. Это же так утомительно. Неужели у вас в голове не возникло ни единой мысли о том, что его появление означает нечто важное?!
Кусочки головоломки складывались в голове. Герцог-Герцог-Герцог, почему он везде встречается с этим проклятым Герцогом?! Он знал ответ, на самом деле. Но так не хотелось верить в него…
Он был зол на Жадность... Тот тоже не помог ему! Партнёр, да, конечно!
— Завтра утром мы с Бьякуей отправляемся в дорогу.
Ичиго не говорил о возвращении. Это остро ощущалось. Кеораку поднялся.
— Пока ты не ушёл, иди за мной, Чревоугодие. Нанао-тян, можешь не ждать нас.
Прежде чем Куросаки успел возразить, его тело объял розоватый свет. Перемещение, понял он, и зажмурился.
— Можешь открыть глаза.
Это было огромное помещение, напоминающее дворцовый зал. Полностью сделанное из тёмно-серого камня, с узорами, а также отсутствием окон и дверей. По всему залу парили чёрные свечи с розовыми огоньками. Закончив осмотр, Ичиго повернулся и вопросительно взглянул на Кеораку.
— Ты ведь не можешь летать, верно? — Ичиго медленно кивнул. — Я попытаюсь осторожно…
Его тело начало раздуваться, а после кожа просто лопнула, словно пузырь. Отвратительная аморфная субстанция черного цвета начала стремительно заполнять помещение. Ичиго невольно обратился, готовясь защищаться, но она обошла его, просто окружив собой. Он словно находился в центре водоворота, который все увеличивался.
Субстанция начала твердеть и проявилась верхняя часть тела Кеораку, но гигантских размеров. Ичиго сглотнул.
— Так я выгляжу. Жутко? Неприятно? Мерзко? Привыкай. Мы все не красавцы в настоящих обличиях… — его голос напоминал бульканье. — Я знаю свою вину. Я признаю её. Но и тебе нужно представить всю тяжесть Греха, пустившего корни внутри. Открой свой рот и ешь. Набирайся сил. Пусть Чревоугодие в тебе станет сильнее. И ты поймешь, как сложно противиться ему. Ешь же. Ешь!
Куросаки медленно открыл рот. Отвращение в нем не могло перебороть инстинкт самосохранения, и демон вгрызся в мерзкую субстанцию. Он глотал её, почти не жуя, но, в противовес отвратной наружности, вкус был бесподобным. Намного, намного лучше Цумугии!
— Ешь, Чревоугодие, ешь…
Он не мог остановиться. Это было сильнее его.
— Ешь, Герцог, ешь…
Намного сильнее. Словно его суть состояла лишь в одном пожирании. Это было намного ужаснее голода Пустых. Это не входило ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас.
— Ешь же!
Он больше не мог злиться. Это было не побороть. Это было его сущностью, им самим. Словно заставить себя задохнуться или приказать сердцу остановиться. Невозможно.
— Эй… Знаешь же, я ненавижу, когда он ест нечто мерзкое, вроде тебя…
Это был чужой голос, но никто из демонов не смог его осознать, прежде чем в то, чем стал Кеораку, ударило зелёное пламя. Ичиго оторвали, подняв в воздух. Демон хрипло зарычал, ненавидя того, кто оторвал его от пира.
— Ну-ну, Герцог, я всего-лишь заскочил подарок передать, а ты уже ешь этого слизняка! Мы же договаривались, что ты не будешь так больше делать… — одна из роз впилась в чужую руку. — А, меня можно. Его нельзя.
Постепенно пелена спала и Ичиго ощутил проблеск сознания. Пришло моментальное отвращение к самому себе. Что с ним произошло?! Но эта мысль лишь на секунду промелькнула в сознании, сменившись другой. В воздухе его держала расплывчатая тень с сияющими изумрудами глаз. Жадность.
— Граф, — Кеораку поднял… голову, если так можно было выразиться. — Что ты забыл здесь?
— Я к Герцогу, а не к тебе, слизень.
— Ты мешаешь. Убирайся из моего измерения!
— С радостью. Только выпусти нас.
— Герцог останется здесь.
Он больше не был для них «Ичиго». В их глазах он стал «Герцогом». Это должно было пугать, но Куросаки в большей степени ощущал себя воспитателем, из-за которого ссорятся дети. Ещё пара роз впилась в Жадность, те, что были подлиннее, опустились вниз, начиная отрывать куски от массы Кеораку-сана.
— Герцог, пойдём ко мне? — Ичиго повернули так, что его глаза встретились с чужими. — На этот раз чай будет сладким, обещаю!
— Поставь меня, — не выдержал тряски Куросаки.
— Куда? Тут повсюду этот слизень…
— Кеораку-сан, я всё понял! Выпустите нас.
Ичиго скорее ощутил, что может уйти, чем увидел. Прежде чем Жадность успел что-то сделать, он вырвался из его рук, разбивая чужое измерение. Он выкатился на пол перед Нанао.
Демоница подскочила к нему, помогая подняться. Её глаза с беспокойством осмотрела его, и Ичиго ощутил укол вины за свою вспышку ярости.
— Что случилось?!
— Кеораку-сан в своем измерении с Жадностью. Если говорить мягко, у них крупная ссора. Уже утро?
— Уже день…
— Отлично, мне пора!
Ичиго не хотел думать о том, что всю ночь жрал… то, чем был Кеораку-сан. Но… это было безумно вкусно. Кровь Жадности тоже была вкусной. Это было вкуснее, чем все, что он ел когда-то… Он хотел ещё.
Что-то внутри него пустило корни. Теперь Ичиго ощущал голод и понимал, что больше никогда не сможет его насытить. Он перешел тот рубеж, который разделял низшего демона и высшего.
— Ичиго!
Бьякуя стоял у запряженного Кона. Куросаки увидел Руби, на спине которой появилось мягкое седло. Хисаги и Рури тоже были здесь. За его спиной возникли Инь и Янь, с благоговейными взглядами.
— Ты готов? Мы отправляемся?
Ичиго осмотрел всех присутствующих. Где-то, в другом измерении, сейчас сражались Лень и Жадность, и к ним пыталась пробиться Нанао-сан. Бьякуя смотрел на него с невыразимой надеждой. Хисаги прятал взгляд. Рури заняла место на Руби, зарывшись пальчиками в черную шерсть. И демоницы, которые наверняка ощутили возвысившийся статус своего сюзерена.
— Да. Отправляемся.