Часть 2 (2/2)

— Кхм… Что же, и как ты планировал сделать из меня высшего? Что-то мне подсказывает, что это не так просто…

Ичиго, восстановив дыхание, смог подняться с кресла. Удерживая руку у стены, он отправился на подобие кухни в поисках воды. О свежей и, уж тем более, холодной он даже не просил…

— Первое условие выполнено: убийство бога. Второе условие: поглощение шестиста шестидесяти шести душ. Третье условие: создание тринадцати слуг. Но эти условия для демонов, а человека ещё нужно сделать одним из нас. Вода в том кувшине, на столике у дверей.

— Почему именно шестьсот шестьдесят шесть и тринадцать? — поинтересовался Ичиго, послушно сдвигаясь в указанное направление.

— Я… не знаю… Просто слышал, что вроде так… можно… — замялся Эш.

— Что-то мне подсказывает, что это, немного... абсолютная ложь, — фыркнул Куросаки. — Звучит крайне глупо и слишком просто.

— Но других вариантов у нас всё равно нет. Так что…

— Ладно, сделаем вид, что я поверил. Как стать демоном? Ритуал какой-нибудь нужен? — Ичиго с наслаждением выпил свежую холодную воду из кувшина и заметил небольшую пентаграмму на дне кувшина. — Что это?

— Хм? Это печать на холод и свежесть. Слабая, но для такого предмета подходящая. Печати не расходуют никакой энергии, так что популярны в кругах лиц, не обладающих магией. Но, чтобы использовать их нужно знать рунный алфавит и запоминать весь рисунок со всеми его особенностями. Это очень сложно, обычно рунные маги используют для этого книги с печатями, потому что велик шанс ошибиться, а любая ошибка в рисовании печати может закончиться летальным исходом, — Куросаки отложил мысль, обещая подумать об этом позже и напомнил Эшу о первом вопросе. — Тут сложнее… Есть два варианта, один из которых стопроцентно тебя убьёт, а второй — убьёт с вероятностью в восемьдесят процентов.

— Оптимистично. Итак, я слушаю, — бывший шинигами вернулся в «гостиную» и занял кресло.

— Первый вариант: принести в жертву тысячу душ, призвать Владыку демонов и умолять его сделать тебя демоном.

— Не вариант.

— Не вариант, — согласился Эш, — так как ты никому не будешь подчиняться, а он будет чувствовать твое подсознательное непринятие его, как своего хозяина и почувствует меня. Итог один: нас убьют. Поэтому переходим к следующему варианту: испытаем собственные возможности. Я передам тебе свои силы, всё равно использовать их для меня, после объединения с тобой, стало невозможным, и, будем надеяться, что твоё тело их примет. Шансы я тебе говорил. Разумеется, мы можем этого не делать, найти другого высшего демона и попытаться использовать его для возвращения в твой мир, но…

— Но его сначала нужно найти, потом убедить и нет гарантий, что он не обманет, — Ичиго усмехнулся. — Ну хоть что-то в моей жизни не меняется! Что бы я ни выбрал, большинство дорог ведёт к моей смерти.

— Или не ведёт, если учитывать твоё невероятное везение.

— Или не ведёт, — не стал спорить Куросаки. — Дай мне пару минут.

— Я помолчу.

Если бы в этом месте были часы, то можно было бы слышать лишь их тиканье, но в наступившей тишине ничто не отвлекало от размышлений. Как ни странно, но в голове Куросаки была лишь пустота. Он не видел причин для отказа, как и не находил никакого желания что-то делать. Не было мыслей о доме, как и не проявлялись идеи насчёт нового мира. Не хотелось даже намечать приблизительного плана действий…

Ичиго выдохнул, ощущая внутри копошение Эша. Демонёнок, за неимением дел, изучал его воспоминания, по большей части обращая внимание на эмоции. Это было даже мило, если бы Ичиго попытался дать этому определение.

— Это будет больно?

— Это… Да. Намного хуже, чем предыдущий наш опыт. Ты можешь просто умереть от этой боли, твои органы и кости могут не выдержать перестройки организма. Или магические каналы могут порвать тебе кровеносные сосуды… Или просто сойдёшь с ума. Тоже возможный вариант.

— Дерьмово, — откровенно ответил Ичиго.

— Да. Ты готов?

Под напускным спокойствием Эша Ичиго слышал грусть. Мысль, что демон уже считает его и себя, соответственно, трупом не грела совершенно. Куросаки не чувствовал страха перед предстоящим испытанием, внутри была лишь обречённость приговорённого. У него не было выбора, если он хочет жить. А Ичиго хотел.

— Что делать?

— Сядь на пол. Скрести ноги. Закрой глаза. Нет, лучше возьми что-нибудь в руки. Что-нибудь достаточно объёмное, когда будут прорываться когти, чтобы ты не прорвал себе ладони.

— У тебя неплохие аналитические способности, — признал Ичиго. — Я бы об этом не задумался.

— Будь я чистокровным, у меня даже были бы шансы стать вассалом одного из Грехов. Но, об этом можно было забыть с рождения, не то, что сейчас. Слушай, боль будет накатывать постепенно. Сейчас мы будем создавать в твоей голове нужные образы, чтобы моя магия не передала тебе мои способности, а позволила бы тебе сотворить свои. Думай о том, что я тебе сказал, как можно точнее и быстрее. Я не смогу тебя услышать во время трансформации, так что ты не сможешь до меня докричаться.

— Я… понял. Хорошо, — Ичиго вцепился ладонями в рукоятки кресла, чтобы пальцы были направлены в него. — Кажется, я готов.

— Я начинаю… — Эш вздохнул. — Представь слиток металла. Любого, который бы подходил именно тебе.

В мыслях Ичиго проносились идеи о стали, меди, серебре, но ему продолжало казаться, что всё не то. Ему не казалось подходящим именно себе ничего из этого. Что-то… что-то чёрное… Внезапно возникла мысль об адаманте. В некоторых фэнтези-книгах, которые Куросаки порой читал, его описывали, как сверхпрочный металл, а кое-где вообще называли металлом, который способен убить бога. Ичиго представил слиток чёрного металла, отливающего фиолетовым с периодически появляющимися разрядами тока. Как наяву, Куросаки ощущал перед собой этот небольшой, но неожиданно тяжёлый слиток. Как это было возможно…

— Раздели его пополам. Представь, как половина слитка распадается на ленты, а эти ленты обвивают все твои кости, — ворвался в разум голос Эша, когда Ичиго начал ощущать нарастающее жжение в конечностях и груди. — Ты учился на лекаря, так что это не должно быть сложным.

— «Как легко сказать… Представь… Ты такой простой, Эш…»

Ичиго вцепился пальцами в ткань кресла, краем уха слыша, как она трескается. Памятуя о словах Эша, он не осмеливался сжать их в кулак. Он ощущал себя словно в огне, казалось, открой он глаза и узреет повсюду пламя и своё обугленное тело. Куросаки ещё был способен сосредоточиться на голосе Эша, хоть и понимал, что вскоре будет не в силах вспомнить и о своём имени.

— Теперь оставшуюся часть слитка раздели пополам ещё раз. Новая часть распадается на нити и вплетается в твои мышцы и органы. Представляй, быстрее!

— «Быстрее…»

Боль перекидывалась на остальные части тела и Ичиго становилось сложнее сосредоточиться на чужих словах. Помимо ощущения пламени внутри, Куросаки мог почувствовать, как его органы пробиваются чем-то твёрдым, напоминающим тонкие наконечники копий или стрел. Даже открывая глаза, он мог видеть лишь темноту. В ушах начинал звучать треск и страшный белый шум. С трудом Ичиго попытался разобрать сквозь этот шум голос Эша.

— Остатки слитка распадаются в песок, который растворяется в твоей крови и покрывает кожу. Ичиго, осталось совсем чуть-чуть, дальше тебе нужно лишь удержаться! Камень, представь как твоя человеческая сущность становится камнем.

— «Камень?..»

Куросаки не мог сосредоточиться. Хоть перед глазами стояла темнота, из-за ощущений пламени Ичиго мог представить лишь его. Огонь, рыжее злое пламя с пробегающими в нём чёрными язычками. Чёрные… Гетсуга… Обсидиан?..

Он никогда не ощущал себя настолько ужасно, что сам желал подохнуть. Это был тот уровень боли, когда ты можешь желать не умереть, а именно подохнуть и закончить всё это. Сквозь шум и треск Ичиго мог услышать чей-то рык, полный мольбы и мучений. Кости… ломались? Куросаки не мог разобраться, что происходит с ним, ощущая себя тростинкой в океане боли. Он пытался за что-то держаться и разумом, и телом, но всего: ощущений, шума, их было слишком много… Ичиго мог почувствовать кровь, быстро наполняющую рот, которой он захлёбывался. Он умирал?..

Ичиго не смог бы сказать, сколько часов продолжалась эта пытка. Если судить по его ощущениям — годы. Он смог бы лишь сказать о том моменте, когда это закончилось. Пожар, в котором Ичиго горел, начал медленно, нехотя, затухать, уже без злобы, а с нескрываемой заботой касаясь его сущности, причиняя всё меньше и меньше боли. Куросаки продолжал ощущать его внутри себя, но уже не тем, что желало его смерти.

— Ичиго!

Он слышал Эша, но не мог и не желал успокаивать его. Сил явно не хватало для разговора. Куросаки прикрыл глаза и провалился в темноту.