Стратагема 16: Если хочешь что-нибудь поймать – сначала отпусти (1/2)

Генерал Пэй сам недоумевал, как он оказался в таком положении. Сначала всё шло хорошо, даже очень: ему удалось сбежать от сомнительной компании Ло Таошу, который вот уже пару месяцев искал любой предлог, чтобы остаться с генералом наедине. Чутьё буквально кричало о том, что добром это не кончится, поэтому он всячески избегал этих навязчивых встреч. Единожды увидев, как на него смотрит этот бог литературы, генерал Мингуан почувствовал, будто к его горлу приставили нож. Ему моментально захотелось развернуться и убежать куда подальше, лишь бы не испытывать на себе снова этот липкий терпкий взгляд, который был ему отлично знаком. Он сам смотрел так на желанных женщин, которых ещё не удалось заарканить. Своего рода предвкушение прекрасной и приятной игры. Однако же, когда он сам вдруг оказался по другую сторону, перспектива уже не выглядела такой уж заманчивой. Скорее напротив, его проняло чувство глубокого отвращения.

Бывали случаи, когда по нему вздыхали мужчины. Но все они высказывали весьма явное желание быть «жертвами» его чар, поэтому он относился к этому спокойно, хоть и не думал пробовать что-то подобное. Его взгляд всегда приковывали исключительно девицы. Никто и никогда не пытался перебороть его очарование и сделать «слабой» стороной процесса. Слишком уж сложна задача. Случай с Ло Таошу был именно таким. Он явно собирался превалировать над объектом своего обожания. Но даже не само это стремление казалось генералу унизительным. По-настоящему его беспокоило только то, что он… будто не мог сопротивляться этому. Ло Таошу был мягким. Слишком мягким, текучим, как вода, и, вместе с тем, непреклонным. Он всегда в любой ситуации умудрялся находить обходы и мельчайшие трещинки в непробиваемой броне самообладания Пэй Мина, и неуклонно продолжал добиваться своего. Это почти нежное и постоянное давление почему-то выводило его из равновесия куда эффективнее любого грубого напора. В конце концов, он с ужасом осознал, что риск сдачи позиций становится слишком уж осязаемым, и попросту сбежал.

Хоть бой с демоническим псом вовсе не был лёгкой прогулкой, он всё же помог ему развеяться и избавиться от мрачных мыслей. Даже захотелось навестить пару старинных подруг, чтобы окончательно успокоиться, но внезапно дорогу ему перегородил злой человек с топором!

«Какого чёрта?! — думал Пэй Мин, в сотый раз за день взмахивая тяпкой. — С чего какие-то мужики вертят мной, как хотят?!»

Поистине — сбежал от одной неприятности, чтобы угодить в другую. Небожитель злился, кипел от гнева и остервенело продолжал вспахивать землю. Не дай Небеса, кто-то увидит его вот в таком виде. Одна радость — в такой глуши вряд ли есть хоть малейший шанс встретить кого-то из знакомых.

Самым ужасным было то, что он никак не смог бы отвертеться от чёрной работы. Во-первых, этот лесник был настолько прогневан, что явно мог бы попытаться порубить его на куски и навредить себе. Во-вторых… было в нём что-то странное. Пэй Мин смотрел на него и видел перед собой божество. Только не в привычном смысле этого слова. Он будто бы был только кандидатом на вознесение, но вместе с тем пользовался практически полной божественной властью. Даже не так, он будто бы входил в десятку первых богов — духовные силы так и били ключом. Но откуда они взялись? Кто он вообще такой? Пэй Мин готов был поклясться, что не знает никого под именем Та Ханьсун, никогда не встречал его храмов и даже не слышал ни о ком подобном. Конечно, существовало множество небесных чиновников, живущих в уединении, но, по крайней мере, сильнейших из них генерал знал, если не лично, то хотя бы по именам. Все эти вопросы, да и лёгкий укол вины за нанесённый ущерб (о котором он никому бы никогда не рассказал) заставили его остаться.

Как только вся земля была перекопана, все овраги выровнены и расчищены, генерал присел на камень немного отдохнуть. Впрочем, его тут же застал за этим делом строгий надзиратель.

— Чего расселся? У тебя ещё куча работы!

— Лесник, прояви хоть немного жалости! Я, знаешь ли, едва закончил бой, как ты тут же погнал меня убирать этот лес!

— Я не лесник, — пробормотал мужчина и поставил перед камнем корзину с маленькими зелёными саженцами. Их нежные светлые листья светились в лучах закатного солнца.

— Знаю я вас, небожителей. Сначала напортачите под предлогом спасения мира, а потом ходите, гордо нос задрав. И хоть бы один после себя убрался!

— Ну, знаешь ли, ни на всё хватает сил. Кому-то следует убивать чудовищ, а кому-то убирать поваленные деревья и вспахивать землю. Всем одновременно заниматься невозможно — ничего не успеешь.

Та Ханьсун упёр руки в бока и грозно нахмурился.

— «Не успеешь»? Тебе ли, бессмертный, жаловаться на недостаток времени! У тебя есть века и тысячелетия, а ты даже дерево посадить не хочешь! Только и знаешь, что ломать, убивать, пить вино, да развлекаться с женщинами!

Каждое это резкое и меткое замечание словно било Пэй Мина по голове кувалдой. В итоге он лишь пожал плечами и отвернулся, раздумывая о чём-то своём.