Часть 5 (1/2)

***

После ужина (как хорошо, когда вокруг тебя нормальные лица) Ральф не возвращается в Третью, а идёт на пожарную лестницу. Там уже курят Косой, Сопля и Бес. Сидят на полу, привалившись к батарее. Ральф садится рядом, ему дают сигарету и зажигалку.

— Жёстко они с тобой, — сочувственно говорит Бес. Его длинное лицо так заросло прыщами, что им уже не хватает места и они понемногу захватывают шею.

— Пиздец, — мрачно соглашается Ральф. Хочет сплюнуть, выражая отношение ко всей ситуации, но рот сухой как пустыня.

— Ну и чё? как там? — любопытничает Сопля. Он тоже из Пятой, македонец, и Ральф знает, что на руках у него — несколько сигаретных ожогов в форме креста. Их ебанутый вожак по кличке Шприц называет это обрядом посвящения.

— Сам чё, не понимаешь? — огрызается Ральф. — Куча дебилов и воспитатель ещё этот.

— Он на ведьму похож, — встревает Косой. — Скажи, да?

— На дебила он похож, — кривится Ральф и закрывает глаза, наваливаясь спиной на тёплую батарею. После жрачки тянет в сон, но возвращаться к дуракам абсолютно не хочется.

— Вот, мы тебе собрали, — Бес протягивает Ральфу пакет. Там две пачки сигарет, зажигалка и ржавый перочинный ножик. Очень трогательно.

— Спасибо.

— Фигня, — отмахивается Бес. — Ну, чтоб ты там совсем не загнулся.

Ральф засовывает пакет под джинсовку и достаёт из внутреннего кармана колоду карт.

— На деньги или пинки? — спрашивает он, тасуя карты.

— На пинки! — торопится Сопля. — Я по нулям сегодня.

Они играют; Ральф отвешивает несильные пинки, поддерживает вялый трёп и тоскует. Ну что это за игра? Малолетство какое-то. Бес, Сопля и Косой умеют только в подкидного и двадцать одно: чтобы поиграть нормально, надо идти в картёжный клуб, к близнецам Тише и Мише, но Шприц велел передать Ральфу, что если увидит его на пороге, то мигом вскроет. А Ральфу теперь драться нельзя, вот так, хотя за свои угрозы Шприц и заслуживает того, чтоб его отметелили до красных соплей.

Ральфу нравятся драки, а ему мало чего нравится. В драках всё просто и ясно: ударил — получил. В драках ты можешь рассчитывать только на себя, на свои силы и быстроту реакции, — и это отрезает все сомнения.

***

С лестницы Ральф возвращается поздно, в час ночи: дураки уже дрыхнут, кто-то из них храпит басом, как взрослый. Слон, наверное. Ральф тихо крадётся к своей кровати, скидывает кроссовки, бухается на матрас — и тут же подскакивает чуть не потолка, заорав от отвращения: матрас сырой и воняет. Кто-то его обоссал.

Ральф зажигает все верхние лампы. Свинка и Гном сразу же просыпаются и садятся, тараща мутные тупые глаза. Толстый дрыхнет. Слон скулит, спрятавшись под одеяло. Даже Викинг что-то булькает, видимо, возмущаясь.

— Кто нассал на мою кровать? — спрашивает Ральф, глядя на Свинку и Гнома. У него подозрение, что это сделал кто-то из них. Он не ждёт ответа — и одновременно ждёт. Они ведь, похоже, никакие не дураки, а просто умело притворяются. Обоссать чужую кровать — это вообще-то требует ума, разве нет?

— Кто это сделал? — снова спрашивает Ральф. — Ты?

Он указывает пальцем на Свинку. Тот бесит его больше всех — страшный, похожий на жабу, вонючий из-за какой-то болезни.

— Скоро, скоро, — перепугано лепечет Гном.

— Ты это сделал?! Говори, придурок!

Ральф орёт Свинке в лицо, хочет напугать, но Свинка не пугается, наоборот, рычит, показывая серые зубы, и делается ещё страшнее, таким тошнотворным, что Ральф, не выдержав, хлопает его по щеке раскрытой ладонью. Свинка падает на спину и визжит так, что просыпается даже Толстый. И не только он.

— Что такое? — в дверях стоит Стервятник. Лицо у него бледное, совсем бесцветное и как будто без возраста; жёлтые глаза под тяжёлыми веками смотрят прохладно.

Ральф не отвечает.

Стервятник подходит, смотрит на орущего дурниной Свинку и, конечно, видит его красную щёку. Гном гладит Свинку, утешает. Ральф стоит, опустив руки и чувствуя только равнодушие. Дурдом, комиссия? Пофигу. Он сбежит. В гробу он видел это всё. В гробу с бантиками. Он даже оправдываться не станет — противно. И за что? Ну да, он треснул дурака. Он виноват. Дураков бить нельзя. Он всё понимает.

— Зачем ты это сделал? — спрашивает Стервятник. В голосе нет злости. Он хочет разобраться, может, на самом деле хочет, и Ральф цепляется за этот призрачный шанс:

— Он мне на кровать нассал! Сами посмотрите! Там всё мокрое!

— С чего ты взял, что это он? Ты его поймал?

Ральф яростно мотает головой:

— Я знаю, что он! Вон, смотрите, у него штаны мокрые!

— Его нельзя бить, — говорит Стервятник, наклоняясь к Свинке. — Это может спровоцировать приступ.

— А ссать на мою кровать ему можно?! — орёт Ральф. Он чувствует какую-то детскую обиду из-за несправедливости всего происходящего.