Часть 3 (1/2)

***

Дверь общей спальни открывается и входит Сфинкс. За ним плетётся гроза всего педколлектива — великий и ужасный Чёрный Ральф.

Стервятник раньше видел его только издалека, в толпе других домовцев, — и сейчас разглядывает с любопытством. Ральф высокий и худой как жук-палочник. Лохмы чёрных волос, длинная чёлка. Лицо обычное: ни красавец, ни урод; упрямый подбородок и тёмные внимательные глаза. Пальцы в пятнах от ручки, носки наверняка не первой свежести. Одет как подмастерье могильщика — чёрная футболка, чёрные джинсы. На плече набитый рюкзак. На лице — брезгливая гримаса. Особенно когда он видит Гнома и Слона. Гном стоит возле Стервятника, держится за его ногу и громко сопит от перевозбуждения. Стеснительный Слон прячется за большим фикусом. Остальные птенчики в Могильнике, на еженедельном осмотре.

Брезгливость и отвращение — эмоции понятные; Стервятник всегда опасается другого: холодного любопытства, нездорового азарта, тайной жестокости. Ему кажется, что так на его птенчиков иногда смотрит Чёрный. Но, наверное, всему виной усталость, вот и мерещится всякое.

— Здравствуй, проходи, — говорит Стервятник.

Ральф делает шаг, но только не в комнату, а обратно в коридор. Сфинкс хватает его за локоть, останавливает.

— Я не буду здесь жить! — шипит Ральф.

Гном сопит ещё громче; Слон протяжно вздыхает.

— А больше тебе негде жить, — усмехается Сфинкс. — Так что не дёргайся и проходи.

— Позвоните отцу!

— После ужина придёшь ко мне и сам позвонишь. Но если он тебя заберёт, то явно не сегодня. А ночевать тебе негде. Только здесь. Или в Могильнике.

Стервятник терпеливо ждёт. Ужас Дома мнётся на пороге. Но потом входит, стараясь не приближаться к фикусу, из-за которого выглядывает окончательно оробевший Слон.

— Твоя кровать возле окна, — говорит Стервятник.

Ужас Дома зыркает на него с яростью. «Умыться тебе не помешает», — отмечает про себя Стервятник.

— Ты же в курсе, как обстоят дела, дружище, — вещает Сфинкс участливым голосом.

Дружище.

Сфинкс врёт легко и просто. Полезный навык, считает Стервятник. Он так не умеет.

Кровать стоит в углу, далеко от других, и это Чёрному Ральфу нравится. Он ногой загоняет под неё рюкзак, садится на матрас.

— Я всё равно тут на пару ночей, — громко говорит он неизвестно кому. Себе, должно быть.

***

Сфинкс и воспитатель Третьей о чём-то говорят, но очень тихо, Ральф ничего не слышит. Дураки уползли на свои койки и смотрят на него оттуда. Ральф показывает им козу из пальцев, корчит страшную рожу. Высокий дурак тут же отвешивает жирные губы, явно собираясь зареветь. О, да фиг с ними. Ральф оглядывается: на матрасе лежит свёрнутое одеяло, под ним — комковатая подушка. Он смотрит на стену — обои зелёные, в мелких цветочках. Занавески на окнах тоже зелёные. Окно выходит в сад, видны деревья. Апрельские, зелёные — да-да, под цвет обоев и штор.

Те двое всё ещё говорят. Ральф знает всех воспитателей. Кроме этого. Знает, что Рыжий — придурочный раздолбай, и во Второй — хаос, потому что его в грош ни ставят, хоть Рыжий и пытается прикидываться «старшим другом». Чёрный — придурочный контрол-фрик, у него как на псарне. И вонь такая же, и порядки. Курильщик — трусливый и припадочный, если довести. Собрал всех колясников, считает, что они безопаснее ходячих. Македонский тоже придурок, но придурок нормальный, с ним можно существовать, только группа у него гнилая, особенно вожак. Остальные-то так, первобытные идиоты, но вожак — настоящий садист. Конченый.