Часть 1 (2/2)

***

Директор интерната молодой, но уже лысый, голова-пятка. Похож на пиздабола, а значит, такой и есть: врун, лицемер, притворно добренький, якобы понимающий «внутренний мир подростка». Отвали, лысина, нет никакого «внутреннего мира», а люди — одинаковые дрессированные кожаные машинки. Вот о чём он думает, сидя в кабинете директора и разглядывая картину на стене. На ней нарисованы дети, окружившие мужика в чёрном пиджаке. В руке у мужика глобус, и дети смотрят на него, открыв рты. Это называется «образовательный процесс».

Отец разговаривает с лысым директором. Тренькают привычные слова: «Не справляются, исключили, особые потребности, вот его медицинская карта, сложности с установлением контактов, проблемы с учёбой, агрессия».

Одно и то же, одно и то же. Как всё надоело, кто бы знал.

***

— Я буду звонить раз в неделю. Не подведи меня, пожалуйста.

— Пап…

— Мы обо всём договорились. Ну что ты как ребёнок, не позорься.

Ладно.

— Всё будет хорошо, я уверен. И не грызи ногти, пожалуйста. Ну, пока. Послезавтра я тебе позвоню.

Сиди прямо, не чешись, не грызи ногти. Ладно.

Он стоит и смотрит, как отец уходит: шаги быстрые и лёгкие, будто с него наконец сняли тяжёлый рюкзак.

***

С первого взгляда Дом жуткий. Осыпается побелкой, свисает клочьями обоев, на стенах — рисунки и слова, в тёмных гулких коридорах — громкая музыка, хохот. Тощие тени, посмеиваясь, разбегаются при его появлении. Бесконечные ковровые дорожки, пыльные светильники. Отец привёз его сюда и ушёл, и никто ему ничего не объясняет. Все дни кажутся одинаковыми, затхлыми, прогнившими. Понятно, почему все здесь с ума сходят.

Бессмысленные дни складываются в месяцы.

Но кое-что он быстро понимает. Например, вот это: «Наезжают — сразу бей. Сильно и прямо в морду. Иначе конец».