Часть 66 (1/2)

Розэ

Утро выдалось свежим и ясным и, к моему удивлению, я проснулась почти на рассвете, чувствуя себя полностью отдохнувшей и выспавшейся,ведь ни один кошмар не потревожил мои сны этой ночью.

«Видимо, их отгоняло присутствие спавшего внизу Чонгука» — усмехнулась я себе под нос и, сонно жмурясь и потягиваясь, выбралась из постели и подошла к окну, замерев от восторга.

Шедший полночи снег полностью замел поляну перед домом белоснежным покрывалом, которое теперь искрилось и переливалось под утренним солнцем тысячами маленьких бриллиантовых искр.

— Что, птичка, красиво? — раздался за моей спиной глубокий баритон и я испуганно вскрикнула, зажав рот рукой, и едва не поседела, резко обернувшись и обнаружив, что на моей кровати кто-то спал, с головой накрывшись одеялом. От моего крика одеяло зашевелилось вместе с волосами у меня на голове и недовольно проворчало хриплым ото сна голосом Чонгука:

— Ну не кричи, милая. Это же всего лишь я. Прости, я не хотел тебя напугать...

Но меня уже понесло.

— Ты что, с ума сошёл?! Что ты тут забыл? — потребовала я ответа, когда немного пришла в себя, уперев руки в боки и метая молнии глазами, которых, к сожалению, виновник этих самых молний видеть не мог, так как по — прежнему не соизволил высунуть из-под одеяла даже нос. А услышав мой гневный вопрос, одеяло и вовсе тяжело вздохнуло и отвернулось от меня, явно не желая продолжать наш конструктивный диалог с утра пораньше.Просто поразительно, как я раньше не заметила, что была в постели не одна, хотя, учитывая то, что кровать была большой и на ней могли с комфортом расположиться три человека, совершенно не мешая друг другу, это было вполне объяснимо.

— Чонгук, я к тебе обращаюсь! — от досады я недовольно фыркнула и топнула ногой, но это не вызвало у завернутого в кокон из одеял и покрывал Волка ровным счётом никакой реакции, что разозлило меня ещё больше.

— Как давно ты здесь? — уже тише спросила я, подходя к кровати и настойчиво дергая за край одеяла, пытаясь размотать его или хотя бы заставить этого наглеца повернуться ко мне лицом.

— Пару часов, а что? — нехотя признался он, не открывая глаз, но все же перевернулся на другой бок, сонно сопя в подушку.И спросонья он выглядел так трогательно и умилительно, что моё сердце невольно дрогнуло, так же, как и губы в безуспешной попытке скрыть улыбку, и я уже более миролюбиво проворчала:

— Знаешь, ты мне сейчас напоминаешь золотистого ретривера, которому хозяева не разрешают спать на их постели, но он упорно игнорирует все их запреты и все равно забирается на кровать.

Услышав это, Чонгук приглушённо рассмеялся, но с одеялом расставаться по — прежнему категорически не желал.

— Мне показалось или ты только что сравнила меня с собакой? — насмешливо поинтересовался он и в другое время я бы испугалась собственной смелости и пошла на попятную, но не сейчас. Не сейчас, когда этот нахал занял половину моей кровати, к тому же, завалившись в неё без разрешения.

— Тебе не показалось, Чонгук. Совсем не показалось, — усмехнулась я, крайне довольная собой и тем фактом, что я, вероятно, была первым человеком, кто позволил себе сравнить лидера самой опасной криминальной группировки Сеула с псом и он не свернул мне шею на месте.

Из-под одеяла миролюбиво хмыкнули, но не стали развивать эту тему и снова сонно засопели, но я не собиралась позволять ему увильнуть от этого разговора, укоризненно добавив:

— И, похоже, ты не знаешь, что значит сдерживать свои собственные обещания.

— Это ещё почему? — спросил он, наконец приоткрыв один глаз и лениво улыбаясь.

И эта беззаботная мальчишеская улыбка вкупе с торчавшими во все стороны взъерошенными волосами и сонными прищуренными глазами все же заставила меня тихо рассмеяться.

— Ты же обещал, что будешь спать внизу, — укоризненно проворчала я, но улыбка намертво приклеилась к моим губам ,да так, что от неё уже начали болеть щеки.

— Я и спал. Какое-то время. Но там было холодно и одиноко, а диван , кстати, жутко неудобный, — пожаловался он, словно это полностью оправдывало его наглое вторжение в мою постель, и я насмешливо фыркнула.

— И это говорит мне гроза криминального мира Сеула?

Но он лишь пожал плечами и, протянув руку, каким-то неуловимым движением поймал моё запястье и внезапно потянул на себя, отчего я, вовсе не ожидая такого коварного нападения, тихонько ойкнула и упала на кровать, приземлившись почти на него, к его явному удовольствию.

— Эй! — возмутилась я, — Веди себя прилично!

— И не подумаю, — нахально заявил Чонгук, подгребая меня ещё ближе и не обращая никакого внимания на мои брыкания и попытки освободиться.

— Тогда я сейчас уйду и можешь дрыхнуть тут хоть до вечера! — возмущенно фыркнула я и из-под одеяла послышался тихий смех и приглушённое и невероятно самодовольное:

— Снова пытаешься сбежать из собственной спальни, птаха? Неужели я так сильно тебя пугаю?

— Дело не в этом! — продолжала отпираться я, и, изловчившись, наконец стукнула его в плечо. Чонгук тихо охнул и засмеялся, но все же немного ослабил хватку на моей руке, и я поспешила отползти от него подальше, пока он снова меня не сцапал, удивляясь сама себе, ведь наше поведение сейчас напоминало поведение двух детсадовцев, а не взрослых людей.

— А в чем? - не отставал он.

— Да в том, что ты говоришь одно, а делаешь другое!

— Но я не делаю ничего плохого, правда? — в воздухе повисло его непроизнесенное ” пока” и я сердито выдохнула:

— Нет, ты просто невыносим! — теряя всякую надежду на серьёзный разговор, когда он был в таком игривом настроении.

В спальне ненадолго воцарилась тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием, а затем я все же рискнула и настороженно поинтересовалась:

— Надеюсь, ты хотя бы одет?

— Надейся, — лениво протянул этот невыносимый хулиган и я ощутила, как моё лицо стремительно заливает краской.

— Чонгук!!!

Но ответом мне снова стал его хриплый смех и я не могла не признать, что этот тёплый звук нравился мне все больше и больше с каждым днем, проведённым вместе с ним. Но и спускать подобную наглость на тормозах я тоже не собиралась.

— Мало того, что ты залез в мою постель без спроса, так ты ещё и спишь в ней голый?! — мой голос почти перешёл в ультразвук, и смех Чонгука превратился в беззвучный хохот, от которого стала трястись даже кровать.