Часть 59 (2/2)
— Прошло очень много времени с тех пор, как я был здесь в последний раз.
— И когда это было? — тихо спросила я, глядя поверх тихо шумящих за окнами крон вековых сосен на постепенно темнеющее небо.
— Почти пять лет назад.
— Ты был один? — осторожно поинтересовалась я, сама не зная, зачем, но он неожиданно помрачнел и нахмурился, сухо обронив:
— Нет.
Я уже пожалела, что спросила, без труда догадавшись, что, скорее всего, он приезжал сюда со своей невестой, но он тряхнул головой, словно прогоняя тяжёлые воспоминания, и тихо заметил:
— Надо собрать дров для камина, — и, повернувшись ко мне и серьёзно глядя мне в глаза, тихо спросил, — Ты сможешь побыть немного одна? Я вернусь очень скоро, обещаю.
Я невольно забеспокоилась, но не подала виду и лишь кивнула:
— Конечно. Но, может, мне сходить с тобой? Уже темнеет, а вдвоём мы быстрее справимся.
Но он лишь мягко улыбнулся и, протянув руку, осторожно заправил выбившийся из хвоста локон мне за ухо:
— Не стоит, птичка. Я сам справлюсь и скоро вернусь, а ты пока отдохни, ведь наверняка устала с дороги.
***</p>
После его ухода я ещё немного побродила по дому, изучив первый этаж с кухней, буквально напичканной новейшей электроникой и всевозможными кухонными комбайнами и мультиварками, больше похожими на космические приборы неизвестного назначения.
За окнами уже совсем стемнело, но Чонгука все ещё не было и, чтоб не чувствовать себя совсем одинокой, я включила висевший на стене в гостиной телевизор и, устроившись на диване, стала переключать каналы и сама не заметила, как уснула.
… Мне снова снился сон о прошлой жизни. Я уже каким-то непонятным мне самой образом научилась определять такие сны — воспоминания и даже не удивилась, обнаружив, что на мне было то же лёгкое белое платье, струящееся невесомыми шелковыми волнами по моим ногам, а длинные волосы тяжёлой волной спускались по моей спине.
И я точно знала, что это было за место, ведь, чтоб узнать его, мне понадобился всего один взгляд на длинные ряды прекрасных бордовых и алых роз, означавших, что сейчас я находилась в самом сердце запретного царства Снов. И память вернула меня именно в тот день, когда Чонгук впервые привёл меня в священные закрытые сады Иллюзиона, куда не было доступа никому, даже богам.
Оглянувшись, я без труда нашла любимого взглядом ,и он тут же подошёл ко мне и взял за руку, мягко улыбнувшись:
— Тебе здесь нравится?
— Очень… Здесь так красиво, любимый… — зачарованно произнесла девушка, в теле которой я находилась, наблюдая за всем её восхищенными глазами. — Но что, если они узнают, что ты нарушил запрет? Ведь сюда запрещено приходить кому бы то ни было, кроме жрецов Иллюзиона… — встревоженно добавила юная богиня Луны, волнуясь о любимом.
Но Чонгук или Морфей, как его тогда звали, лишь мягко улыбнулся и притянул меня к себе, нежно поцеловав в лоб и прогоняя все мои страхи тихим спокойным голосом:
— Ни о чем не волнуйся, моя девочка. Иллюзион — это мой мир. И только я решаю, кого впустить в него. А ты уже давно в моем сердце и весь мой мир лежит у твоих ног.
Я смущённо улыбнулась, кусая губы и чувствуя, как сердце сжимается от нежности к моему хранителю, а вдоль спины пробегают приятные щекотливые мурашки от его глубокого бархатного голоса и, привстав на цыпочки, я поцеловала его в щёку, тихо шепнув:
— Я люблю тебя, Морфей.
— Я тоже люблю тебя, милая, — он глубоко вздохнул, крепче обнимая меня, и, зарывшись лицом в мои волосы, тихо шепнул:
— Я счастлив, что юная Луна была отдана мне, под крыло древней ночи и снов… Ты — мой небесный дар, дар этого мира для меня одного и я никому не отдам тебя, любимая… Ведь если ты Луна, а я Ночь, то как мы расстанемся?..
--- Значит, мы всегда будем вместе, правда? - счастливо вздохнула я, уткнувшись ему в шею и обнимая так крепко, насколько хватило сил.
--- Правда, птаха, - улыбнулся он, поглаживая меня по спине и осторожно перебирая распущенные по плечам волосы тонкими чуткими пальцами. --- Я привёл тебя сюда, так как место розе среди её сестёр… Но ты — самая прекрасная роза в моих садах…
Моё сердце затрепетало от нежности, зазвучавшей в его тихом глубоком голосе, а к глазам подступили непрошенные слезы, но любимый не позволил им пролиться, немного отстранившись, и, приподняв мой подбородок тёплыми пальцами, мягко прижался к моим губам своими, целуя нежно и бережно, словно я была драгоценной хрупкой бабочкой, севшей к нему на ладонь, и которой он боялся навредить малейшим неосторожным прикосновением… Его губы были мягкими и горячими и все настойчивее прижимались к моим, а витавший в воздухе тяжёлый и дурманяще — сладкий аромат роз кружил голову, опьяняя все сильнее с каждой секундой, с каждым его поцелуем, и я обняла его за плечи, притягивая ещё ближе к себе и полностью растворяясь в наслаждении, а в моем сознании прозвучал его тихий ласковый шёпот:
” Пообещай мне только одно, малышка… Пообещай, что никогда не уйдёшь в розовый сад без меня…»
Моё сердце сжалось, ведь в тот момент он просил меня пообещать, что я никогда его не покину, что всегда буду с ним, ведь за этими красивыми словами скрывалось завуалированное обозначение смерти, а розовый сад символизировал собой загробный мир, и в тот миг я была готова пообещать ему все, что угодно, лишь бы стереть эту давнюю тоску и затаенную горечь, плескавшуюся на дне его ласковых глаз, ещё не зная, что это обещание мне будет не под силу выполнить…