Часть 41 (1/2)

На сердце невольно стало тепло от его слов и я слабо улыбнулась Тэхену, заметив его ответную улыбку.

Он выпрямился и подал мне руку.

— Пойдём? Чонгук уже ждёт нас.

Я вздохнула, проворчав:

— Можно подумать, у меня есть выбор.

Когда мы шли по коридору, я все ещё не обращала ни на что внимания, погруженная в свои мрачные мысли о том, что сказал мне Тэхен.

Приходилось признать, что он был прав, и Чонгук никак не мог повлиять на решения своего отца, так же, как и изменить их, тем более, что в то время ему было всего семнадцать лет.

Но это не меняло того факта, что моих родителей убили люди его отца.

Я упрямо придерживалась этой версии, ведь мне совсем непросто было забыть все, во что я верила годами.

Но, как только мы добрались до верхней ступеньки широкой лестницы, ведущей на первый этаж, я невольно застыла и расправила плечи, во все глаза глядя на стоящего у её подножия Чонгука.

Как я и предполагала, он был великолепен.

Строгий чёрный костюм и белоснежная шёлковая рубашка сидели на нем просто потрясающе, подчеркивая гордый разворот широких плеч, узкую талию и длинные ноги,а мягкие темные волосы были идеально уложены и даже непокорная чёлка, казалось, присмирела, падая на лоб мягкими волнами, проникнувшись торжественностью момента и важностью предстоящей нам миссии.

Увидев меня, Чонгук тоже замер абсолютно неподвижно и, казалось, даже перестал дышать, а в наступившей тишине не было слышно ни звука.

Наши глаза встретились — и мне показалось, что во всем мире, кроме нас с ним , больше не осталось ни души.

В его серебряном взгляде вспыхнуло неприкрытое восхищение и он неотрывно следил за мной все то время, пока я спускалась по лестнице на внезапно ослабевших ногах, крепко держась за руку Тэхена и радуясь тому, что у него такая надёжная и уверенная хватка.

Всё это напоминало мне кадр из какого-то романтического фильма, где лучший друг главной героини передаёт её с рук на руки её возлюбленному и они едут на бал, после которого женятся и живут долго и счастливо.

Вот только я не была той наивной глупышкой из романтических мелодрам, а моя сказка больше напоминала кошмар и в ней все было донельзя прозаично.

Главный герой был бандитом, лучший друг — его кузеном и верным союзником, главную героиню хотели просто использовать в качестве приманки для врагов и уж тем более никакого хэппи энда и вовсе не предвиделось.

И я вздохнула, убеждая себя, что то восхищение, смешанное с обожанием и нежностью, вспыхнувшее в холодных серебряных глазах Волка, мне просто почудилось.

Сказки всегда остаются сказками. Им не место в реальной жизни.

И пора бы тебе уже это понять, Розэ.

Когда мы оказались внизу, Чонгук одобрительно улыбнулся и произнёс бархатным хриплым голосом, от которого по моей спине побежали мурашки:

— Ты прекрасно выглядишь, птичка. Надеюсь, ты все таки сможешь насладиться этим вечером даже несмотря на моё общество и постоянное присутствие рядом.

Я фыркнула, а Тэхен сдержанно кашлянул в кулак, вовремя замаскировав смех, и отпустил меня, легонько подтолкнув к Чонгуку.

— Оставь свою наигранную галантность и манеры при себе. Они меня не впечатляют. — колко бросила я, но Чонгук лишь усмехнулся краешком губ, совершенно не задетый моими словами, и протянул мне раскрытую ладонь, чуть склонив голову к плечу.

— Пойдём, Розэ. Нам уже пора.

Пару секунд я молча смотрела на его широкую ладонь с длинными красивыми пальцами, чуть согнутыми в приглашающем жесте, и отчаянно боролась с желанием оттолкнуть её и броситься к двери, хоть и понимала, что более абсурдной попытки к бегству свет ещё не видывал.

Но вместо этого я покорно вложила свою руку в его большую тёплую ладонь и тяжело вздохнула, стараясь не смотреть на него, чтоб не видеть удовлетворенной улыбки на этих бесстыжих мягких губах, ведь он прекрасно знал, что в итоге я все равно сдамся, и просто наслаждался моими метаниями.

Положив мою безвольную в его хватке руку на свой согнутый локоть, он обернулся к Тэхену и тихо сказал:

— Если все пройдёт так, как я задумал, мы вернёмся ещё до полуночи.

Док чуть склонил голову в знак согласия и, серьёзно глядя на кузена, тихо сказал:

— Будьте осторожны.

Чонгук кивнул и уверенно направился к выходу, волоча меня за собой, как куклу, пока я болталась у него на локте, стараясь успеть за его широкими шагами на высоченных каблуках, к которым совсем не привыкла.

Когда мы вышли на улицу, солнце уже почти село и стало прохладно, и я невольно поежилась и обняла себя руками за плечи.

— Сейчас подадут машину, — тихо сказал Чонгук, бросив на меня короткий взгляд и обеспокоенно нахмурившись, и я кивнула, переводя взгляд на темнеющий вдали лес, и потому не заметила, как мне на плечи осторожно накинули что-то тёплое и пахнущее дорогим мужским одеколоном.

Хозяин легшего мне на плечи пиджака, в котором я буквально утонула, наклонился, пытаясь заглянуть мне в глаза, и тихо спросил:

— Тебе холодно?

Вздрогнув, я подняла на него растерянный взгляд, вовсе не ожидая увидеть в его завораживающих глазах отблески затаенной нежности и тревоги. Тревоги за меня.

Я была не готова к проявлению подобной неожиданной заботы с его стороны и совершенно не знала, как на неё реагировать, но, не дожидаясь моего ответа, Чонгук лишь мягко улыбнулся и тихо произнёс:

— Маленькие птички всегда мёрзнут.

Я застыла, не зная, что сказать, боясь и отчаянно не желая снова попадать под его чары, но понимала, что уже начинаю проигрывать, утопая в его потемневшем ласковом взгляде.

Чонгук смотрел на меня с нежностью и обожанием — и это просто сбивало с толку.

Он не имел права так на меня смотреть и быть таким галантным и заботливым после той безобразной сцены, невольным свидетелем которой я стала.

Мне хотелось спрятаться от него, скрыться от этого пронизывающего насквозь внимательного взгляда, проникавшего до самых потаенных глубин моей души, читая в ней все мои тайны, что я так отчаянно пыталась от него скрыть, как в открытой книге.

Хотелось накричать на него, приказав не смотреть на меня так… трепетно.

Так… до мурашек нежно.

Один раз я уже почти поверила ему и больно обожглась.

Этого было достаточно, чтоб я больше не хотела повторения этого горького опыта, поэтому небрежно скинула с плеч его пиджак и, стараясь не дрожать от вечерней прохлады в тонком платье, протянула его ему.

— Я не нуждаюсь в твоей заботе. Я всего лишь вынуждена сопровождать тебя на вечер, на который совершенно не хочу идти, так что оставь свои попытки очаровать меня. Я на это не куплюсь.

«Больше не куплюсь» — чуть не слетело с моих губ, и это был бы полный провал.

Но, огромным усилием воли заставив себя остаться спокойной и сохранить невозмутимое выражение лица, я гордо вскинула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

Я стояла на верхней ступеньке лестницы, ведущей к главному входу, а Чонгук — на ступеньку ниже — и это был, пожалуй, первый раз, когда наши глаза были на одном уровне, и я почувствовала себя увереннее.

Он нахмурился и уже хотел что-то сказать, но ему помешал раздавшийся за его спиной сигнал автомобиля.

Я вздрогнула и перевела взгляд на остановившийся у входа чёрный Роллс — ройс, с трудом подавив желание присвистнуть.

Ого.

Ну разумеется, у богатых мальчиков и игрушки дорогие.

Но, сделав вид, что меня совершенно не впечатлило это напыщенное великолепие, я с гордо поднятой головой прошла мимо него, стараясь не упасть с высоченных шпилек, и остановилась у двери машины.

Подошедший сзади Чонгук молча открыл её для меня, опередив вышедшего из машины шофера, и я забралась внутрь, тут же отодвинувшись от него как можно дальше, ведь в закрытом пространстве салона его мужской пряно -терпкий аромат просто кружил голову, путаясь в моих волосах и проникая в каждую клеточку моего тела.

Я вздохнула, всем своим видом демонстрируя, что не хочу здесь с ним находиться, и уставилась в окно, отвернувшись от него.

Чонгук, к моему облегчению, молчал всю дорогу, а я смотрела на стремительно проносящиеся за окном умопомрачительно красивые горные пейзажи, сменявшиеся густыми лесами, и понимала, что это был первый раз после моего похищения, когда я оказалась вне стен особняка Волка.

И ирония судьбы заключалась в том, что мне даже не пришлось от него сбегать.

Но, к моему удивлению и разочарованию, до Сеула мы так и не добрались, остановившись у не менее шикарного особняка в пригороде столицы.

Мне не был знаком этот район и я никогда здесь не была, но было видно, что люди тут живут далеко не бедные.

Машина остановилась на подьездной дорожке, и мой красавец — спутник впервые нарушил затянувшуюся гнетущую тишину.

— Птичка, ты так и будешь на меня дуться? — вкрадчиво произнёс он, наклоняясь ближе ко мне, и его бархатный голос раздался прямо у меня над ухом.

Я вздрогнула и невольно поежилась от предательской волны взволнованных мурашек, прокатившейся вдоль спины, которыми всегда реагировало на него моё тело, с трудом подавив желание отодвинуться от него ещё дальше, а то и вовсе выпрыгнуть из машины, и возмущённо прошипела:

— Я не дуюсь!

Но он лишь снисходительно усмехнулся, словно разговаривал с маленьким капризным ребёнком, а затем, вновь посерьёзнев, тихо спросил, пытаясь поймать мой взгляд, который я упорно от него прятала.

— Я чем-то тебя обидел?

Я отвела глаза, не желая выдавать своего смятения его проницательностью, ведь любой другой даже не обратил бы внимания на эмоциональное состояние своей пленницы, и тихо сказала:

— Какое тебе дело до моего к тебе отношения?

Послышался тихий вздох, а затем тёплые сильные пальцы аккуратно сжали мой подбородок и приподняли моё лицо, наконец, заставив посмотреть на него.

В мягком полумраке салона внимательные глаза хищника мерцали серебром — и это было настолько завораживающе, что я не могла отвести от них взгляд, как ни пыталась.

— Я бы хотел сказать, что никакого, но это не так, — тихо произнёс мой спутник, — Тем более, что сейчас мы находимся на вражеской территории и должны держаться вместе, а ещё изображать влюбленную пару, поэтому я не могу допустить, чтоб твоё настроение весь вечер было таким же мрачным.

Я хмыкнула, едва сдержавшись, чтоб не бросить ему в лицо обвинения в том, что ему надо было раньше об этом думать, до того, как он трахнул служанку у меня на глазах, на корню уничтожив мою едва зародившуюся симпатию к нему, не говоря уж об уважении.

Но затем в моё сознание впилась другая, небрежно брошенная им фраза, и я буквально взвилась от возмущения, выдохнув:

— Что?! Какую влюбленную пару?! Об этом речь не шла!

Но, увидев моё потрясенное лицо, Альфа лишь обворожительно улыбнулся и, наклонившись ко мне, вкрадчиво мурлыкнул:

— Я знал, что ты именно так и отреагируешь, потому не стал тебе раньше об этом говорить. Но теперь я прошу тебя добавить теплоты во взгляд, иначе нам никто не поверит.

— Я тебя ненавижу, — прошипела я сквозь зубы, но Чонгук лишь усмехнулся и, каким-то непостижимым образом подобравшись почти вплотную ко мне, выдохнул у самых моих губ:

— Знаю.

У меня просто не было слов и я со всей силы толкнула его в грудь, пытаясь отпихнуть от себя. Но он без труда поймал мои руки, крепко сжав запястья изящными тёплыми пальцами, и шепнул:

— Вот так уже лучше, птичка. Хоть какие-то эмоции, а от ненависти до любви, как известно, всего один шаг.

Я возмущённо уставилась на него, уже готовясь сказать, что этого никогда не случится, но он не дал мне этого сделать, шепнув:

— И ещё кое — что.

Отпустив мои руки, он потянулся к моему клатчу и, достав оттуда черную бархатную полумаску, поднес её к моему лицу и тихо сказал:

— Позволь, я тебе помогу.

Я выдохнула сквозь сжатые зубы, буравя его тяжёлым взглядом, но все же позволила ему завершить мой образ роковой соблазнительницы, которой я себя вовсе не чувствовала.