17. Шрамы (2/2)
«Вэй Ин - не объект для обладания. Он... свободен. Я не заставлю его остаться со мной».
Но вино он решил оставить, чтобы служило ему напоминанием. Теперь, закрывая глаза, Лань Ванцзи мог слабо разобрать дразнящую улыбку, потягивающую напиток из пузатой бутылки. Эта улыбка затмевала собой даже самые прекрасные из ночей. Но стоило глазам вновь открыться, и он сталкивался с суровой реальностью, где Вэй Ина больше не было.
Лань Ванцзи пристально посмотрел на свой гуцинь и вдруг почувствовал, что должен сыграть. Но на этот раз мелодия была иной, переполненной тоской и душевной болью, горем и сожалением.
Последние ноты, скользящие из-под его пальцев, были беззвучным криком, рвущимся из него.
«Возвращайся, Вэй Ин».
С тяжёлым сердцем и тягучей болью в спине он заснул.
…............
Место, в котором он оказался, выглядело совсем как гора Луаньцзан, но... но до того, как на неё напали.
Стоило только Лань Ванцзи сделать шаг вперёд, как его окликнул такой родной, знакомый ему голос.
- Лань Чжань!
Резко развернувшись в сторону голоса, Лань Ванцзи едва выдохнул.
- Вэй Ин?
Голос доносился из Пещеры Де... покоев Вэй Усяня. Более не заботясь ни о каких приличиях, Лань Ванцзи бросился к ним.
И там был Вэй Ин. На нём было всё то же чёрное ханьфу, что и в последний раз, когда они встречались. На его лице была усталая улыбка. И, конечно же, худоба и пепельно-серая кожа не спешили покидать его.
«Это всё сон? Или реальность?»
- Вэй Ин...? - вновь повторил Лань Чжань, но тон его стал заметно мягче.
- Лань Чжань... - тяжёлый вздох сорвался с тонких губ. - Лань Чжань... почему?
Почему? Почему что?
- Отпусти меня, Лань Чжань. Ты всё зовёшь и зовёшь, и... честно... - Вэй Ин поджал губы, прежде чем продолжить. - Я этого не стою.
Последовала пауза, во время которой он подавленно отпустил плечи.
- Я никогда не стоил твоей заботы.
- Нет! - возразил в тот же момент Лань Ванцзи. - «Даже если это сон, я...» - Нет, Вэй Ин. Ты того стоишь. Ты... - «Я должен говорить. Сказать то, что не смог сказать раньше» - он сглотнул. - «Сказать сейчас» - Ты — моё всё.
- Что? - Вэй Ин слегка пошатнулся. - Ты... Но ты... Ты никогда...
«Мне следовало быть более решительным» - чувствуя, как боль распространяется в его сердце, корил себя Лань Чжань. - «Я не должен был отвергать его, причинять ему боль и... отталкивать. Но в этот раз...»
Поддаваясь внезапному порыву, Лань Ванцзи обнял мужчину напротив себя, сжимая тонкое тело в своих руках.
- Я здесь, Вэй Ин. Я не оставлю тебя одного. Я не отпущу тебя. Ни сейчас... ни когда-либо ещё. Так что не говори так.
- Лань Чжань... - замирая в его объятиях, Вэй Ин почти шептал. - Лань Чжань, остановись. Отпусти меня. Я — яд. Я уничтожил Пристань Лотоса. Я убил Дядю Цзяна и Госпожу Юй. Я убил Цзинь Цзысюаня. Я убил Шицзе. Я убил Вэней. Я причинил вред Цзян Чэну. Я всего лишь яд. Оружие, несущее разрушение и хаос. Если ты меня не отпустишь, я убью и тебя. Лучше отпусти меня. Дай мне умереть.
- Нет! - Даже зная, как это эгоистично с его стороны, Лань Чжань не мог... не хотел его отпускать. - Нет, Вэй Ин. Все скучают по тебе, - «Я скучаю по тебе» - Пожалуйста, не сдавайся.
Вэй Ин издал прерывистый смешок прежде, чем оттолкнуть его.
- Скучают по мне? - повторил он, как будто это была какая-то шутка. - Не шути так, Лань Чжань. Все хотели моей смерти, хотят и сейчас.
- Вэй Ин, - взмолился Лань Чжань, но его оборвали.
- Мир никогда не будет готов для меня. Я не готов. Поэтому...
- Не обязательно, - в этот раз уже он перебил, чем вызвал удивлённое, кроткое:
- ...Что?
- Ты не обязан быть сейчас готов, - пояснил Лань Ванцзи. - Бери столько, сколько захочешь. Отдыхай так долго, как тебе хочется, иди туда, куда тебе хочется... просто... просто не сдавайся. Я... - он запнулся. - Я буду здесь. Буду ждать столько, сколько тебе нужно. И встречу тебя в этом мире, если никто другой этого не сделает.
Вэй Ин только покачал головой.
- Я не могу просить тебя о таком, Лань Чжань. Это слишком эгоистично с моей стороны.
- Нет.
- Хм?
- Вэй Ин никогда не будет эгоистичен. Не для меня. Никогда не для меня, - Лань Ванцзи шагнул вперёд и схватил его за руку. - Вэй Ин может просить меня о чём угодно. На этот раз... я не отвергну тебя.
Тишина заволокла пространство между ними, и уши Лань Ванцзи стали стремительно краснеть. А после Вэй Ин расхохотался, и на мгновение Лань Ванцзи стало страшно.
- Ой-о, Лань Чжань! Ты всегда прогонял меня, когда я был жив, но, стоило мне умереть, как ты понимаешь, что скучаешь по мне? Понимаешь, как приятно моё общество? - Вэй Ин утёр слёзы, проступившие на его глазах. - Очень хорошо, Лань Чжань. Я буду рядом. Но я не думаю, что мир когда-нибудь будет готов принять меня.
- В этом нет нужды.
- Почему? - в этот раз его глаза расширились от удивления.
- Вэй Ин... - Лань Ванцзи с великим трудом заставлял себя говорить. - Не люди решают, кто ты и принят ли. Только ты имеешь на это право. И люди... честно говоря, они могли бы и отвалить, - последнее он буквально бормотал себе под нос. Но, судя по комичному выражению лица Вэй Ина, тот его отлично слышал и не смог сдержать улыбки.
- Лань Чжань! Кто бы мог подумать, что после моей смерти ты станешь таким смешным! Как же время меняет людей!
- Мгм.
- Спасибо, Лань Чжань, - радостно пропел Вэй Ин. - Но сейчас... - он легонько подтолкнул его прочь из темноты пещеры... к свету. - Пора просыпаться.
….................................</p>
За окном только-только начал звенеть колокол, когда содрогаемый крупной дрожью Лань Ванцзи раскрыл глаза.
«Это был...сон? Всего лишь сон? Или это...»
Лань Ванцзи выпрямился, уже полностью проснувшись, и тут же почувствовал, как его руки что-то коснулось.
Тёмно-алая лента для волос Вэй Ина.
«Должно быть, я неосознанно схватился за неё ночью. Могла ли она вызвать этот сон?»
Медленно подняв ленту, держа её так, словно она была самым драгоценным, что у него было, Лань Ванцзи поднёс её к губам.
«...Не имеет значения, был ли это просто сон или нет. Вэй Ин... Если для того, чтобы ты вернулся, придётся ждать целую вечность, я сделаю это».
«Я обещаю».
….................................</p>
На самом деле Вэнь Цин легко и достаточно неплохо устроилась в Цинхэ. Атмосфера была великолепной, люди милы и великодушны, но самое главное — и она, и её брат, и Сюаньюй были целы и невредимы.
А-Нин даже подружился с Молодым Господином Не. Но, несмотря на это, она прекрасно видела, что А-Нин всё ещё чувствовал себя некомфортно среди людей.
Но это не удивляло. Всего несколько лет назад эти люди с радостью уничтожили бы его.
Ничего не изменилось для него, и даже более: ничего не изменилось для неё.
Добиться доверия Вэнь Цин всегда было тяжело. Она исцелила множество людей и несколько раз видела глубины человеческого сердца. Ей было трудно доверять другим, поэтому она держалась от людей на расстоянии. Даже Мо Сюаньюю она начала доверять лишь спустя год, проведённый с ним под одной крышей, в течение которого наблюдала за ним и проверяла реакцию на определённую информацию. Лишь после этого она смогла расслабиться.
Однако... теперь проблема была иной.
Она обнаружила, что не выносит чужих прикосновений. Особенно мужских. Они были приятны некоторое время, если исходили от А-Нина или Сюаньюя, но остальных... она не терпела.
Это было нормально. Она утешала себя, вспоминая о том, что происходило в Башне Кои. Но основная проблема была в том, что она была целительницей. И её пациентами были что мужчины, что женщины, к которым необходимо было прикасаться, чтобы понять характер травм.
Но она не могла... просто не могла заставить себя сделать это. Она старалась держать себя под контролем, скрывала эту информацию, особенно беспокоясь о том, чтобы этого не узнал её брат. Не было нужды в том, чтобы он узнал о случившемся с ней. Ему не нужно было знать об этом. Она избавит его разум и сердце от этой информации.
Но он заметил. Потому что, конечно же, он не мог иначе. Этот мальчишка всегда был с ней, следовал и следил за каждым её движением, надеясь когда-нибудь стать таким же талантливым, независимым целителем.
- Цзе... Что случилось? Ты... ты не любишь прикосновения... Почему?
- Ты заметил, - явственно напрягаясь, самой себе сказала Вэнь Цин.
- Мгм. Цзе... что... что происходит?
- Ничего. Тебе не стоит об этом беспокоиться.
- Но...
- А-Нин, всё в порядке. Я в порядке! - пусть она старалась говорить как можно твёрже, Вэнь Цин всё равно прекрасно слышала неуверенность в этих словах.
- Нет! - воскликнул А-Нин. - Цзе, ты не в порядке! Мы можем... поговорить? Пожалуйста... Ты мне не доверяешь?
- Доверяю, - поджимая губы, она отвела взгляд. - Просто...
- Тогда расскажи мне, - потребовал А-Нин. - Цзе... пожалуйста, позволь мне защитить тебя. Ты защищала меня, сколько я себя помню. Так позволь мне... Позволь мне хоть раз защитить тебя.
Не в силах смотреть в решительные глаза брата, Вэнь Цин прикрыла собственные.
«Когда он успел повзрослеть настолько, что спорит со мной?»
- Хорошо, А-Нин. Я тебе скажу. Но не сейчас. Когда-нибудь... потом. Но сейчас... не проси меня об этом.
- Мгм. Я... запомню твои слова.
- Я в этом не сомневаюсь, - лёгкая полуулыбка сама появилась на её губах.
….................................</p>
Даже несмотря на то, что Цзян Чэн, возможно, справился и не попал в ловушку собственного прошлого, он всё ещё... всё ещё не мог отпустить собственную вину.
Он всё ещё помнил багровую кровь, окрасившую его одежды в грязно-красный и чёрный цвет, когда он проткнул мечом Вэй Усяня. Он всё ещё помнил ту боль, смирение и облегчение, отражающиеся на лице Вэй Усяня в момент смерти. Он всё ещё помнил рычание трупов и мертвецов, которые разрывали на куски его тело, не оставляя за собой ни кусочка.
Взяв кувшин с лучшим вином в Юньмэне, Цзян Чэн в пару глотков осушил его. Это был уже третий.
- Ты столько раз будил мой труп! Сколько ещё можно? - с яркой, дрязнящей улыбкой говорил Вэй Усянь.
Теперь он не может этого делать. Вэй Усянь исчез. Его тело... полностью разрушено. Он больше никогда не будет убирать оставленный братом беспорядок, они больше не будут устраивать потасовок, его никто не повалит на землю. Он не сможет шутливо столкнуть брата в одно из озёр с лотосами и не будет игриво втянутым туда следом. Он больше не сможет собирать семена лотоса, беззаботно поддразнивая при этом Вэй Усяня.
- Когда ты станешь Главой Клана, я поддержу тебя и буду тебе помогать, - глаза Вэй Усяня были невероятно серьёзными, когда он говорил это.
Шаткой походкой вернувшись в свою комнату, Цзян Чэн разорвал ханьфу и проследил глазами линию хирургического шрама, за которым скрывалось его — Вэй Усяня — золотое ядро.
«Это ты имел в виду? Когда говорил, что поддержишь меня?» - Цзян Чэн ощутил, как болезненно сжалось сердце, и горький ком застрял в его горле. - «Мне это было не нужно... Мне это не нужно! Всё, чего я хотел... чтобы ты был рядом со мной! Всё, чего я хотел... это своего брата...»
- Мне жаль... Мне жаль, Вэй Усянь! - воскликнул Цзян Чэн, сжимая в кулаках ошмётки ханьфу. - Мне жаль... прости меня...
«Я должен был быть сильнее! Я не должен был отталкивать тебя. Не должен был прислушиваться к слухам. Я не должен был сомневаться в тебе! Если бы я... если бы я был менее импульсивным, был бы ты ещё здесь?»
- ...ян Чэн...?
- Ах... - резко поднимая голову, Цзян Чэн зашептал, словно в бреду. - Я даже вижу твой призрак.
Полупрозрачный на вид Вэй Усянь опустился на колени около него, при этом выглядя слегка смущённым.
- Не плачь, - одними губами шепнул он.
- Вэй Усянь, я... - Цзян Чэн поддался вперёд, но его руки прошли сквозь мужчину. - Не уходи...
«Не бросай меня, как мама, папа и А-Цзе».
Вэй Усянь лишь прикрыл на мгновение глаза, и Цзян Чэн мог разобрать это как «Не могу» и «Я здесь».
- Не уходи... Не уходи... - практически молил его Цзян Чэн.
Но это было бессмысленно. Как и всегда, Вэй Усянь отказывался слушать его. Но прежде, чем он исчез, Цзян Чэн смог ощутить призрачные объятия, слегка сдавившие его плечи.
Измученный морально и физически, он погрузился в необычайно спокойный сон.
…..................................</p>
Не Минцзюэ смутно помнил тот день, когда он и остальные великие кланы готовились к осаде.
- Дагэ... что ты делаешь?
- ...Пустяки.
- Никакие это не пустяки! У тебя такое лицо, словно ты готовишься к новой войне!
В конце концов, Не Минцзюэ так и не рассказал брату о том, что он делает, и отправился к горе Луаньцзан без его ведома, гонимый желанием уничтожить всех Вэньских псов и Старейшину Илин.
Однако гора была необычайно пуста, пустынна.
- Эти трусы посмели сбежать?! - ярость бурлила в жилах Не Минцзюэ, вырываясь гневными криками. - После всего, что они сделали?!
Он прорубил себе путь сквозь полчища мертвецов и одним из первых ворвался в логово Вэньских псов. Кровь закипала от праведного гнева, но он чувствовал, что что-то не так.
Стоило только армии за ним преодолеть оставшихся мертвецов, как они бросились в атаку, рубя всех и каждого на своём пути. У Не Минцзюэ совершенно не было времени думать о чём-то, но какое-то чувство продолжало твердить о том, что что-то не так.
<s>Чувство, словно что-то было не так, не покидало Не Минцзюэ</s>.
Лишь заметив очередное одеяние Вэней, Не Минцзюэ, бросившись вперёд, разрубил носящего его в слепой ярости. Это было странно.
Всё было странно.
Где же армия? Где оружие?
Где...
…......
Не Минцзюэ в ужасе наблюдал за тем, как трупы разрывали тело Старейшины Илин в клочья. Со своего места он мог видеть слабую, отчего-то передающую облегчение улыбку тёмного заклинателя, когда тот умирал.
Но он не думал об этом. Они победили, и это было самым главным.
<s>Так почему же радость от победы была такой пустой?</s>
.
.
«Реакция Хуайсана...» - вспоминая, подумал Не Минцзюэ. - «Думаю, это был первый раз, когда я видел его таким мертвенно-бледным».
.
.
- Что ты сделал? - нервирующе ровным, спокойным голосом поинтересовался Не Хуайсан. Однако Не Минцзюэ ответил, не моргнув и глазом.
- Мы совершили набег на гору Луаньцзан и убили всех Вэньских псов с их тёмным предводителем.
По всей комнате разнёсся звонкий шлепок.
- Ты ни разу не сказал мне о том, что собираешься это сделать! Как ты мог?!
Потрясённо держась за горящую от удара щёку, Не Минцзюэ не выдержал и тоже вспылил.
- Что плохого в том, чтобы уничтожить Вэньских псов?!
- Значит, так ты думаешь? - Хуайсан замер, издав невесёлый смешок, и продолжил почти насмешливым тоном. - Тогда, Дагэ, скажи мне: когда ты пришёл убивать их... они дали вам отпор?
- Они этого не сделали, - постепенно успокаиваясь, он всё же выкрикивал ответы. - И что с того?
- Не могу в это поверить, - пошатнувшись, ответил его брат. - Действительно не могу... «Что с того?» - спрашиваешь ты. А то, Дагэ, что эти так называемые Вэньские псы, которых вы так «справедливо» уничтожили, были гражданскими!
- Невозможно, - возразил Не Минцзюэ, однако уже не был так уверен в своих словах. - Старейшина Илин...
- А что Вэй-сюн? - тут же спросил Не Хуайсан. - Что сделал Вэй-Сюн, чтобы привлечь к себе ваше внимание? Всего лишь мирно жил на Луаньцзан! И что же вы сделали? Что сделали заклинатели? Что сделали Цзини? Они-- мы принесли войну, - Хуайсан шагнул вперёд, с яростью в глазах смотря на брата. - Вы подтолкнули Вэй-Сюна на край.
- Я... - впервые Не Минцзюэ был вынужден отступить на шаг.
- Остатки Вэнь были гражданскими, а Цзини без разбору убивали их в трудовых лагерях. Вэй-Сюн спас их, потому что, несмотря ни на что, его сердце не могло допустить гибели невинных! - под конец воскликнул Не Хуайсан.
- ...Откуда тебе это известно?
- Откуда? - рассмеялся Хуайсан. - Оттуда, что, как и все, решившие для себя, что такое истина, я решил взглянуть на неё.
- Почему ты...
- Почему я не сказал тебе? - взгляд его стал странно-печальным. - Дагэ, а принял бы ты то, что я тебе говорю, всерьёз? В твоих глазах я... тот, кто всегда дурачится, не заботясь о своих обязанностях.
Не Минцзюэ всегда будет сожалеть о том, что не верил в своего брата. Хуайсан только и делал, что выставлял себя «ветреным и богатым Молодым господином», и Не Минцзюэ слепо верил, что он именно такой... и осуждал его за это.
Неудивительно, что, совершенно не доверяя своему брату, он позволил такому секрету ускользнуть!
Не Минцзюэ опрокинул в себя очередную порцию алкоголя.
«Я гордился собой и своим кланом за то, какие мы праведные и справедливые» - он не сдержал горького смеха. - «И всё равно осудил простых гражданских лишь за то, что они делили фамилию с Вэнь Жоханем».
- Так что Вэй-сюн сделал не так?! - уже едва не кричал Хуайсан. - Кто напал первым?! Кто поделил мир на чёрное и белое? - его брат схватился за грудь, и слёзы скатывались по его щекам. - Это был ты... все вы... почему... почему......
- Хуайсан...
- Ты убил его... - пробормотал Хуайсан. - Ты помог убить единственного человека, который понимал меня настоящего.
Его слова задели Не Минцзюэ больше, чем любая из травм, полученных им в бою.
- Хуай...
Не Хуайсан оттолкнул его и сбежал.
.
.
«…...До сих пор Хуайсан не простил меня» - Не Минцзюэ вздохнул, поднимая взгляд на ночное небо. - «Если бы я не был таким вспыльчивым... не принял бы так легко байки о добре и зле.. было бы всё по другому?»
[Extra]
Лань Сычжуй бросился к цзинши отца и успел как раз к тому моменту, когда слуга подавал чай, который ранее попросил принести Нефрит.
- Отец! - стараясь, чтобы голос оставался ровным, позвал Лань Сычжуй.
- Сычжуй, - переставая наливать чай в пиалу, мужчина повернулся к нему. - Добрый день.
- Добрый день, отец, - быстро взглянув на чай, Сычжуй вновь посмотрел на отца. - Я просто хотел узнать, не хочешь ли ты попробовать другой сорт чая.
Отец в замешательстве склонил голову, но не стал его расспрашивать.
- Мгм.
Лань Сычжуй тихо вздохнул от облегчения, отставив в сторону отравленный чай и достав собственный пузатый чайничек, уже дымящийся от заваренного в нём напитка. Он наполнил пиалу отца, и воздух наполнился приятным ароматом.
- Жасмин?
- Да. Он поможет тебе сосредоточиться. Я слышал, что листья жасмина могут улучшить здоровье, и решил дать его тебе.
- Спасибо, - слабый намёк на улыбку осветил лицо отца.
Лань Сычжуй взглянул на спокойное лицо отца и сам смог немного расслабиться. Отец всегда выглядел неестественно бледным, несмотря на то, каким сильным заклинателем был. Отчасти теперь Лань Сычжуй знал, что это из-за травы, которую подсыпали в его чай старейшины, но, видя эффект другого чая, лишь уверился в своём решении так или иначе затащить этих ублюдков в ад.
- ...чжуй... Сычжуй?
- Да, отец, - пару раз моргнув, чтобы сконцентрироваться, ответил Лань Сычжуй.
- Всё в порядке?
- Наверное, - слегка колеблясь ответил он.
Чувствуя на себе взгляд отца, он не был готов к тому, что в следующее же мгновение окажется в чужих объятиях.
- Сычжуй. Что бы ни случилось, я здесь. Не... не запирай всё в себе. Поговори со мной.
- Мгм, - сжимая в руках рукава отца, он кивнул. - Хорошо.
«Но не сейчас».
«Что бы ты почувствовал, отец, если бы узнал, что родной клан делает с тобой такое?»
«Я не могу позволить тебе узнать это».
«Ты уже достаточно страдал».
.
Девиант – это человек, демонстрирующий черты недопустимого поведения, часто нуждающийся в помощи специалистов (психологов, психотерапевтов, наркологов).