Часть 38 (2/2)
«Так ты как, хорош уже увиливать от ответов»
«Это не весело и ты общаешься со мной не из целей знать мои проблемы. А мои дела- это решение этих сплошных проблем»
«Расскажи- станет легче. Мне иногда становится, я общаюсь с тобой, потому что с тобой интересно, но я не прочь знать тебя и как о личности, брось, расскажи. Может даже совет дельный дам»
«У тебя были проблемы с родителями? Мои – холерики, и они легко могут сорваться на мне или избить при поводе от эмоций. И у меня нет права на диалог с ними, потому что это бесит их, у меня нет права на ошибку, потому что я не могу вынести наказания от них, я уже не вывожу их и как же я хочу сбежать от них».
«Ну… мои предки просто были. И не сказать что хорошие, не сказать, что плохие. Я иногда пытался вывести их, но они такие предсказуемые и ненастоящие, кошмар. Но совет дать могу, я имел дела с холериками- не зацикливайся на них».
«Как оригинально»
«На этом я всё. Прости, был бы рядом-обнял»
Как-то одновременно и уютно и пакостно от такой фразы. Он легко может быть рядом, стоит лишь протянуть руку и он коснётся твоей руки в биссерных кольцах и пометках ручкой, малышка… как бы она отреагировала на это? На объятия с ним, а не на то, что какой-то чувак лезет из экрана и трогает на грани лапанья. Так же, как и описывает в своих виртах?... Пфф, нет конечно! Раскатал губу, ты ведь тоже бросил фразочку не от искренности, а от красоты. Подонок.
Она бы испугалась, треснула бы его, но точно бы не приняла участие. Вирт – это не жизнь, это только её симуляция, как и твоё существование.
Бен покусывал красноватый от расцветки сайта минизинец и невольно улыбался, следя за экраном.
«Оу, неловко».
«Эй, с чего вдруг?»
«Не обращай внимания. Мои тараканы».
«Ой, да брось, уверенн, тебя здесь не только обнимали»
«Ахах, да уж, но от тебя это мало ожидалось».
У Бена в голове повисла небольшая пауза. Интересно, а чего ожидать от вируса с физической оболочкой? Он не чувствует себя человеком, и, вероятно, остальные тоже так его воспринимаают… не такого. Как общность в данном месте. Ему бы могло быть 27. Но по ощущения- 46. Чего ему хочется? Хороший вопрос. Надо загуглить. Пхх.
Он и в правду не сёк зачем и почему, с чего его заинтриговала 15-летняя девочка. Он не за кем за свои 14 лет, пусть даже 27 лет жизни и существования призраком не больно увлекался, не следил если только по рабочим целям, ну может быть чуть-чуть. Вся его «загробная» жизнь могла бы стать красивой нарезкой длиной в секунд 40, максимум- минуты 3, поскольку большаяеё част, точнее, она вся являлась сплошным циклом с протяжным чувством, что он не в лесу, не в своей комнате особняка, а где-то в комнате Токио, что его жизнь была не совсем его, а он разделял её на вакантные места, и что это всё как-то странно, однако он привык. Он жил заданиями, играми, теориями, сериалами, фильмами и иногда- чужими смертями, страданиями. Ни друзей, лишь люди по ту сторону экрана и придурки, за которыми он должен был подтирать следы с «папочкой» Паном, в прочем, Бена это устраивало, но всё рано или поздно надоедает. Когда ему было тоскливо он думал о прошлом, которое ему казалось картинкой, попавшей под дождь и которую он, по сути, рисовал по плохой памяти, будто рисуя то, что видел в темноте. Додумывать, фантазировать, пока внезапно не настанет лёгкость с воодушевлением или же удушение панической атаки, от обвала тревоги было традицией, как день благодария или рождество. Ни смыслов, ничего. В его жизни нет ничего, что называют «человечным», в ней нет смысла. Кроме как для Пана, но и в Пана смысла тоже нет. Ни в чём нет смысла. А остановить это он не в силах, пожав руку в обмен на свободу выбора. Фу. Сумбур какой-то, давайте поконкретней глянем на ход событий.
Та страшилка про Бена была правдой. Конечно, если бы всё это не спланировал Пан, не существовало бы такой фантастичной легенды и в помине. Точнее истории, простите. Бредово же звучит. Вдумайтесь. Сектанты, призраки и прочее. Звёзды сложились, лишь потому что Геспериды попросили Атласа передвинуть их, или, как любит говорить Пан, что Паниш лишь помогает своему герою нажать на заряженный пистолет, а с последствиями выстрела мирится убийца.
Бена ненавидили, как противного саркастичного гика, читающего комиксы и который был настолько говнюком, что большинство гиков не желали с ним близко знаться, однако в качестве соперника по игре он был хорош, не важно играли ли они в карты на подкидного дурака или же в Diablo II. Хоть он не был уродлив, мог понимать «обычных» людей, а неразделять всех на касты как комичные очкарики в ситкомах, мог бы жаловался на одиночество. Семья тоже держалась от него пооодаль, давая то, что нужно ребёнку, кроме искреннего участия в его интересах, ну вы понимаете. Ни ругательств, ни ударов, но Бену казалось, что он говорит с пластиковыми куклами, обслуживающими его. Следовательно, он старался избежать долгого времяпривождения с ними, ведь мало кому понравилось бы торчать с ледяными глыбами в камере хранения прдуктов.
Ему даже нравилось, что он занимает роль язвы, имел власть, что его окружают идиоты, он принимал эмоции окружающих как страх и подпитывался этим, смакуя каждый гневный взгляд. А ещё он любил гулять поздно вечером, с наушками в ушах, и так, однажды сбежав со Дня Благодарения пораньше, он гулял средь одноэтажных домиков по жутковато бездушным улицам с шумяшими деревьями, как из декораций для «Хэллуина», пока не наткнулся на люто не терпящей его компашки парней на год-два старше и пустился бежать. Те, как спущенные собаки, погнались за ним. В тот день в первый и последний раз он почувствовал настоящий испуг, которого, как оказалось, никогда до и никогда после не испытывал в такой всеобъбемлеющей и чудовищной форме, как взрыв вулкана в окнеане, как глюг, как баг в сознании, который, как кажется, не исправен. И погоня была не самым запоминающимся событием тогда, особенно, если бы он знал, что умрёт и возродится. Те придурки избили Бена за ядовитые насмешки в зарождающемся интернете, послания. шутки и прочее, выбросили его в быструю речку, зная, что Бен плавает как топор, казнив его таким по-детски жестоким необдуманном поступком. Собственно, у него не было варианта выжить. Паническая, крайне неприятная смерть, честно говоря. Но лучше сжигания. Есть сходство с погреблением заживо. Кажется. Ну а дальше… трудно сказать, с какого момента в игру вступил Пан. Может он изначально, с самого рождения писал Бена, или же подключился на этапе, когда надо было подговорить тех горилл пойти гулять именно в тот вечер именно по тем улицам, остается загадкой. Но сам Квир сделал вывод спустя время знакомства с ним, что вероятней всего Пан наблюдал за ним примерно за год-два до случившегося. Он обычно так и делал, наблюдал какое-то такое время до поворотной точки, примерно же столько времени писатели и пишут книги. Ага?
Но это не так важно. Важно, что он имел в распоряжение небольшой культ что-то вроде поклонников сатанизма, убедив их что Бен- своего рода пророк. Они подобрали его свежий труп в конце устья, в лесу, пошаманили и в итоге мальчику дался выбор либо вернуть себе жизнь в виде своебразного призрака и слушаться существо, растекающееся вытянутой тенью, всоблемеюще озватывая то ли пальцами, то ли щупальцами, похожий на персонажа Тима Бертона, или же упокоиться. Выбор очевиден. Мало кому хочется помереть в 13.
Перерождаться было очень неприятно, может быть, кто-нибудь нашёл в этом сходство с лишинием девственности, проталкиваним младенца через чрево матери, депрессией перед свободным глотком воздуха, но дальше всё было явно лучше, чем в большинстве концовок акта разрыва куска кожи между ног. Далее- потрясающее чувство призрачности. Что-то вроде эйфории. Нет, правда. Ты можешь будто бы всё и этот Пан оказался понимающим чуваком. Ты можешь касаться всехи не касаться никого если хочешь, ты можешь лететь, ходить, пропадать, тебе ничег не нужно и все тебя безъусловно боятся. Бен в течении следующей недели расправлялся с каждым своим обидчиком, вылезая из экрана и пользуясь подручными средствами с применением воображения, так сказать. Как же потрясающа вседозволенность! Вот только она опустошает, не хуже тех улиц пригорода, по которым он когда-то гулял.
Последующие годы он занимался тем, что помимо обязанностей прожигал данную ему бесконечность за компьютерными играми, новыми мангами, аниме, прослушиванием песен, взламыванием твиттера Трампа и системы безопасности США, неспешным наблюдением за развитием человечества, изредка сожалея, думая о том, что, если бы сложилось иначе. Пфф. Вы реально поверили в последние?! Наивные. Он бы стал кем-то вроде Марка Цукерберга, а в своей недожизни видел массу преимуществ, хоть он и примерно раз месяц испытывал неприятную тишину в себе, когда заканчиалась очередная серия «Блича». Но мы повторяемся. Жизнь текла быстро, но однообразно, вернее, капец меланхолично, словно песни Горрилаз. Ну да ладно. Идеала не существует.
В его привилигерованной форме было приличное количество отличий от нашего привычного представления призраков, духов, как угодно. Он мог проходить через включённые экраны и через закнутый ток, ну то есть, когда розетка замкнута, мог менять своё тело, как и в виртуальном, так и в реальном пространстве, правда в реальности он был ограничен более-менее человеческими обличиями, но спокойно имел возможности закоспеить человека-бензопилу. Но однажды, за одну несогласованну сделку Пан сделал так, что у Бена появились неизменные заострённые уши как у какого-то сраного эльфа, и с самого начало его «духовной» жизни из его глаз текли кровавые слёзы, которые пачкали шмотки. Хотя, при большом желании и силах он мог на время скрывать их. А можно было ли потрогать Бена? В зависимости от его желания, поскольку он мог «переключать» свою физическую оболочку на «классическую» форму бледной тени, как мы незадумываясь двигаем пальцем. Питался Квир за счёт энергии Пана, но так же мог поглощать и обычную пищу, и чтобы протянуть на голодовке Пана, которой он любил наказывать вместо головных болей, ему приходилось очень много есть, чтобы как-то восполнить силы. Нормального человека бы стошнило и от одной трети такого огромного рациона, да и Бена подташнивало после 2-3 дня.
Ну что ж, мы прояснили кое-какие моменты его жизни, ой, смерти, ну не суть. Теперь поясним за его собсеседницу и то, что между ними происходило.
Когда Бену не хватало общения, он частенько выбирал зависнуть на различных анонимных чатах. В одном из таких он нашёл тему для разговора «Наивный подросток д», ни то приглашающую таких же наивных подростоков, ни то извращенцев. Второе вероятней. Из любопытсва зашёл. Начали общаться вне чата. Девочка оказалась …влекущая, скажем так. Он обычно презирал девочек из чата, они казались ему тупыми, истеричными, но парней он ненавидел сильнее и, бывало, навещал их, когда прикидывался какой-нибудь малолеткой, но вот только не для того, чтобы обслужить их больные фантазии сами понимаете. Но не о них сейчас. И внешность той девчушки была весьма интересная. И ещё он до конца не мог понять, ждала ли она извращенцев на свою тему или же наивных подростов. Потому что проманиторив большинство её диалогов с другими по базе данных он изрёк, что обоих она встречала достаточно одинаково от настроения, преимущество, с вайпом «Ммм, новая жертва пришла меня развлечь». Она не боялась быть властной, пусть её бывало тяжеловато понять. А ещё она была миленькой, как мы уже сказали. По росту тоже – 156 см. Как девочка из аниме. Бледно-болотные волосы с волнами на каре и густой чёлкой, полными губками, носом с горбинкой Давида, зелёными глазами и очками Гарри Поттера, аппетитными формами, которые она не скрывала. Похожа на стримерш, сознательно косившую на очередную девочку с хентая. Ей нравилось, что она была желанна, что она нравилась, что её жаждили глотком алкоголя после тяжкого дня, ей нравилось интриговать и то, как для неё изощрялись. И это было понятно даже Бену с его понизившимся чувствительным диапазоном зубочистки. Очаровашка, кто бы что о ней не говорил. Почему-то на глаза попадались её одни плюсы, и лишь червонным тузом вылезали недостатки, которые озаряли Бена вспышкой ностальгии. Что уж говорить, они были похожи. Бен не предпочитал длительные связи с кем-то (это больше двух недель), но он понимал, что это не тот случай, его может держать подольше. Она не казалась ему типичной девочкой со слишком взрослым телом с неприкрытыми пошлыми желаниями эмоционального характера, однако он логически понимал, что наверняка ошибается, а может быть и нет. Почему? Потому что ему черезвычайно нравилось видеть в ней новые грани себя и верить, что они имеются в нем. Это давало ему нечто вроде надежды, той присловутой эйфории. Ядовитая, отрешённая и прохладная, но единовременно с тем чувственная, честная, мечтательная, но вместе с тем будто под бронёй воспалённых язв, которые пока не затянулись. И ещё он увидев в ней шуточную соперницу, потому что за те 14 лет существования призраком он приобрёл привычку к доминированию, роли кукловода над «глупыми людишками», от чего ему было забавно посоревноваться с этой проницательной малышкой, с этим отблеском наивной поломанной юности и с трепетом, которого тот не признавал, повинуясь призыву раскрыть этот молодой пион, узнать, кто же она под всеми этими образами, цифровыми кодами её интимных переписок, информации о местожительстве, противоречивых желаний, обработаными фотками груди. Что её ждёт в будущем? Связующим между этой парочкой было и то, что она любила играть в хоррор игры, любила японскую поп-культуры, была не робкого десятка и многие в реальности считали её странненькой, она была не против посоревноваться. Неужели требуются ещё обоснования?
И, следовательно, Бен, во-первых – и расстерялся и насладился реальным смущением Монро, на которую смотрел через веб-камеру (да, имя упомянуть забыл, с кем не бывает, но в чате она представлялась Билли), и во-вторых – обескуражился её словами, что от него не ожидалось виртовых объятий. Такие чувства были ему едва ли знакомы. И это было сокрушительно.
Она это в том смысле, что он как дед, или что он эгоист, от которого не ожидалось поддержки…. Неутешительно, как диагноз от врача. Бен оторвался от прослеживания её личика с обновлениями сайта, потупился в стену и пару раз провел по лицу с волосами, вытер руки с лицом от крови, но тут же почувствовал, как по его лицу потекли свежие слёзы.
«Извини, если сделал неприятно».
«Всё хорошо. Мне приятно».
Но она плакала. И Бена это заставило расстеряться. Снова. Патово, она сидит в чате не для удовлетворения сюжета для грязных мыслей, во всяком случае, так поддтвердил Ито, которому Бен дал почитать переписки. А именно, поставил ей вердик что с помощью чата она самоутверждается за счёт парней, использует их как советчиков, компанию от одиночества и громоотвод для напряжения. Точки сходятся.
«Нет, правда, прости, хреновый я друг, чтобы в ответ на признание в домашнем насилии напечатать, что обнял бы».
«Всё окей».
«Прекрати плакать».
Та явно немного удивилась, но не предала этому значение, может быть только убедилась в его эмпатии, а Бен снова стал кусать себе пальцы, не заметив, как изуродовал тонкую кожу. Опять кровь. Бля, нормальный друзья же не затыкают других, неправильно запрещать чувства… Вроде
«Я в том смысле, что больно думать, что из твоих красивых глаз льются слёзы из-за них. Ты ведь понимаешь, что они так делают не из-за ненависти к тебе, а из-за неумения делать иначе, потому что они как звери, а их надо аккуратно воспитовать. Не знаю как, потому что не умею, но это кажется мне оптимальным. Или же абстрогируйся от них, находи истинную причину их поступков, а не кори себя, потому что от вины точно жизнь проще не станет и ты тут попросту не причина».
«Ты прав, я бы обняла тебя в ответ».
«Извини, надеюсь для тебя отношусь ближе к тупицам, чем к мразям».
«Ты посередине».
«Мне лестно. А ты была бы против, если бы во время наших объятий моя рука проскользнула под одежду, а язык- в твой рот?»
«А ты этого хочешь?»
«Может быть».
«Вот и я может быть не ударила бы тебя, но это не точно»
Бен довольно потянулся и обратил внимание на подпрыгивающий от уведомлений телефон. Чё за дебилы, затрахали, пусть сами выкарабкаются, Пана же нет и он не передаёт никаких указов значит чхать. Сделано всё что можно.
Парень потупился на своё фото в профиле. Монро очень зашло, она находит его повзрослевшую версию с пирсингом привлекательной. Окей.
И тут у него выстрелила гениальная идея.
«Билл, а ты ведь вроде живёшь в Вашинктоне?»
На самом деле она сама говорила и он без того заучил её место жительства, как оно выглядит, но спросил из приличия, чтобы не быть каким-то сталкером.
«Да, а что?»
«У меня через неделю-две намечается поездка в Вашинктон-Сити по деловым вопросам».
«Банальная шутка, к чему-то клонишь?»
«Если получится, потусим вместе?»
Бена распирало.
«Ну…на определённых условиях, да»
Ура.
Не, не так.
УРА.
Правда, на кой ему встреча? В прочем, это не самое грешное развлечение, если подумать.
«Без лапанья, нарушения личных границ и в том же духе?»
«Ага, сам понимаешь».
«Конечно».
Конечно, конечно, особенно в 2002 году, когда подглядывал за старшей сестрой приятеля и этим утром проматывал папку со всеми её ню фото, но это уже другая история.
Кстати об историях, пора бы нам вернуться на прежнее место действа- квартиру в северной части Нью-Йорка, где намечается две операции по извлечению пуль.
-… ты покопаешь в своем ненаглядном чаде, а я – в Тиме.
-У меня нет медицинского образования.
-Как будто у меня оно есть, - устало вздохнул Брайн полностью снимая маску и промывая свои дорогущие кожанные перчатки от BOSS водкой. Все устали.
-У меня плохое зрение.
-Ну тогда пускай Билл-дебил сам выбирается из дермища, в которое сам же с разбегу прыгнул.
-Но…
-Иди в жопу. – не сдержавшись грубо рыбанул Маерс, хоть до последнего не хотел такое произносить. Он, как и большинство, нелюбливал Билла, но жалел и уважал Льюиса, поскольку чуваку пришлось много съесть, однако, от всех переживаний в Билли лишь пуще восстал эгоизм, борьба за ценности, а в Лью- отчаянье с цепочкой взрывав разочарований.
В этот момент Лью внезапно понял, как ничтожен он, как каждый испытывал жалость к нему, как к какому-то нищему и как он пострадал от того, что вовремя не похоронил грёзы прошлого, пытаясь воскресить их как дохлую собачку.
Гомо стал Тимом и зажал полотенце в зубах. Круги от бессоницы стали ещё темнее, а взгляд- трезвее, вот кто после Билла походил на подстреленную хаски.
-Брайн, осторожно.
-Нет, принесу сейчас бензопилу и отрублю ногу к матери чёртовой, чтобы пулю найти. Не бойся, она по ощущениям далеко зашла?
-Средне. Но кость не задета.
-Окей. Не дергайся и думай о прекрасном.
-Легко сказать, -проворчал он.
Так как пинцет был один, немного поспорив они решили единовременно делать эти операции, прежде загуглив интструкции и дав пострадавшим по таблетке морфина Брайна. Тиму повезло- пуля раскололась лишь на две части и с помощью немногочисленных инструментов Маерс скоро вытащил обломки, наложил +- стерильную повязку и принялся курировать Лью, вернее, успокаивать его и лгать, что Билл выживет, потому что у того было очень плохое положение.
Пули продырявили ему диафрагму с лёгкими, ему было с каждой минутой тяжелее дышать и он отключался. Может быть, одна из них попала в какую-нибудь артерию, но он однозначно не мог выжить и из него лилось слишком много крови.
Брайн каждые пять секунд менял повязки, водка заканчивалась, а брат пострадавшего не мог сдержать слёзы и найти хоть один осколок пуль, которых было штуки три, не меньше, по ранам было невозможно понять, так как они сливались в одну дыру с рваными концами. Вспоминая потом, диву даешься как живучи подонки. Не, это надо ещё почти час с такими повреждениями жить!
Между с этим Билл почти не говорил, то и дело впадая то ли в сон, то ли в бред, беззучно шевеля губами. Он слышал разговоры, что ему ни жить, потому его воображение рисовало, что его грудь и почему-то нога цветут гноем с кусками запекшееся крови по белой коже, как у зомби. Черт знает, как двигается, где он, что в его голове. Человек без имени, без идей, без личности и будущего. Он бежал от кого-то или чего-то по коридорам ночью, походивших на психушку из игр. Потолки высокие как в храме, никого, как в заброшке и настроение, будто это не реальность, а жуткий параллельный мир. Никаких чувств, только погоня. Как он бежит? Куда он бежит? Зачем он бежит? Какая разница? От кого? Он умирает? А в ответ молчит бархатная ночь с вышивкой деревьев из высоких окон, нет, тут слишком свободно для психушки и нет чужих теней.
Пустота.
Лишь шорох.
Он призрак? Вдруг прежняя локация растворилась в светлеющем пятне.
-Лью прости меня.
Голоса на фоне затихли.
-Я самый херовый человек, чтобы спасать меня, ценить и за которым можно идти, а ты ведь шёл. Зачем ты пытался спасти меня всё это время?
-А зачем тогда ты мой брат? – с нервной усмешкой ответил он. Билл раскрыл глаза и увидел заплаканного брата. Безъобидного, на грани истерики ребёнка, от чего было забавно. В ответ на его лице легла улыбка, лишь смутно похожая на его привычную нахальскую ухмылку. Льюис заплакал ещё больше, потому что его накрыло прошлым. Такой выражение он видел у Билла лишь в детстве, такой невинный, с ускользающей нотой хитрых мыслей и немым признанием в чём-то, что не был способен сказать вслух. И это было так чудовищно, почти невыносимо видеть уже не мальчишку, а по-настоящему чужого человека с равнодушными глазами и печатью осознания смерти и своей запачканной кровью жизнью. Бродяга с разными глазами разве твой брат? Это было так переполняюще-страшно, нарушающее биологию, будто видеть матери своего умирающего дитя. Он прикрыл рот кровавой рукой и по его висках забили глухие удары.
-Не жалей меня. Жалей своё время, деньги, силы, который ты потратил, чтобы разочароваться. Ты ведь не школьница, чтобы жалеть насильника-психопата. Хорош уже копаться во мне…
-Тебя всё ещё можно спасти…
-Ты тут кому лжёшь? И я вообще не об этом. Живи своей жизнью, и если тебе был нужен жирный знак для этого- вот он.
-Но…
-Я умираю, нет сил спорить.
И закрыл глаза. Лью усердней стал копошиться в его груди, Брайн приложил ко рту Билла экран телефона. Еле запатело.
-Чувак, брось уже. Тебе его точно не сшить. Позвони в последний раз со своего телефона Салли, у тебя вроде есть её номер.
Такая безразличная команда была мгновенно воспроизведена к действию. Парень оторвал несчастный взор от Билла и позвонил, протерев руки с лицом. Его глаза перевелись в окно, на безразличное голубое небо, многоэтажки. Боль в висках приобразилась в мелодию, а мелодия- в песню, хорошо знакомую по радио, это было Stolen Dance от Milki Chance. Песня про мольбы вернуться к девушке, а окатывает мимолётными мечтами и верой, которая была у него, когда он катался по всей Америке с Биллом, в попытках построить нормальную жизнь, когда он совершал фантастический подвиг, оправдывая его, когда его корил отец за неоправданные ожидания, когда… да всегда. Надежда есть всегда, когда есть настоящее, ведь мы всегда есть в нём.
В трубке гудел автоответчик, но его никто не слушал.
-Не отвечает? – спросил Брайн, когда Лью повесил трубку.
-Да.
Возникло неуютное молчание, в котором каждый думал о своём, вернее, о свои ценностях.
-Тим, Бен ещё не отвечает?
-Сейчас наконец что-то печает, а, вот пишет, что надо оставить труп, Пан так сказал, ещё пишет, чтобы мы уходили, Пан сам унесёт труп и поддожёт квартиру, чтобы скрыть улики.
Брайн мельком кинул взгляд на братца. Не случится у него усугубления от обращения к Биллу как предмету, а не человеку? Если бы такое случилось с Пен или Тимом Брайна бы взорвало. Но тот был спокоен. Даже умиротворённ, как человек, который после срыва придумал план действий, чтобы вновь жить, пусть и не так, как раньше.
-Всё окей? –осторожно спросил Маерс.
Тот посмотрел ему прямо в душу и кивнул. И как ни странно, Брайн поверил.
-Не пристрелись, я серьёзно.
-Не буду, - сказал он с промелькнувшим отголоском вздоха.
-Точно?
Тот снова повернулся к нему. Больше всего Маерс испугался бы широко растянутого рта со стеклянными очами, но Лью состроил гриммасу усталости, пусть его зелёные глаза горели безумным пламенем, у Билла в возбуждении горели так же, но из головы не выходили два стальных шарика, от которых не веяло ничем, кроме отражения смерти и холода инсрумента решения чужих проблем.
-Просто Джейн будет совсем одиноко поминать его.
Льюис выпрямил спину и глубоко вздохнул.
-Ты прав.
И подошёл к Биллу, чтобы проверить пульс и дыхание. Мёртв. Ещё один протяжный вздох.
Напарники справедливо предполагали, что Лью уйдёт после них, чтобы побыть наедине с братцем, может, поговорить с ним или в том же духе, однако тот наоборот поспешил скорее отойти, прихватив мусорный мешок с отходами от операций. После Брайн аккуратно вывел Тима, придерживая его за локоть, хоть тот и уверял друга в своей дееспособности, но тот упорно помогал. Да, да, Супермен, ещё бы стал утверждать в том стеклошко по мыслительной части, не учитывая морфиновой таблетки с подстрелом, смешно. Раскрыв дверь, всё же, Брайну предстояло узрет ещё один сюрприз обстоятельств. На пороге стоял мальчик-азиат с розовой коробкой. Парни застыли.
-Вы мистер Айзек?
-Предположим.
-Точно вы?
-Ну я, я малыш, а от кого ты пришёл?
-От мистера Колена.
-Кого?
-Ой, вы его так не знаете, от Коллекционера, то есть, он послал передать вам этом.
И протянул коробку, пухленькими ручонками разворачивая шелкувую ленту. Чего Колу от него надо? Почему сейчас? Но ответ он быстро понял. Поверх шестиугольника лежала визитка с твердой бумаги: ”Заказ Ито” и далее мальчик удивительно осторожно вытащил чудо из коробки. Это была конструкция наподобие карусели, которая будто сама по себе медленно поворачивалась и которая была разделенна на две части перегородками. На первой были пластиковые лошадки, перегородки изображали ночь, мигали огоньки с подсветкой, на одной из лошадой сидела фигурка Пен размером с дюйм, рядом стоял Ито и они едва не целовались, от чего к Брайну запоздало упала и разорвалась бомба ярости. Что, мать вашу, это такое?! А карусель крутилась дальше и на второй половине была детально изображена гостиная общей квартиры где была Пен и Брайн и тот ставил ей пощечину.
Тим открывал и закрывал рот, боясь за маленького курьера с каруселью и поглядывал на Маерса, давая понять, чтобы он не рубил с плеч как Червонная Королева не разобравшись. Тот это смекнул и громко несколько раз вздохнул.
-Мальчик, ты знаешь подробности заказа? – вежливо спросил Тим, беря карточку в руки. Тот помотал головой, словно знал, что у него это спросят.
-Колин сказал передать, держите, а мне пора идти, - и пихнул в руки злившемуся Брайну игрушку с коробкой, убегая куда-то вниз по леснице. Брайн тихо проклинал его, борясь с желанием запустить подарок в стену.
-Дыши, дыши, на то был расчёт, чтобы ты стал злиться, я на это хоть собственный нос поставить готов. Смотри.
На обратной стороне была приписка: «Ничего личного- просто заказ».
-Заказ ему, да, заказ, да он с тем придурком – кореши, тот попросил, а он-сделал.
-Возможно. Но Пен не виновата.
-Ты утром говорил совсем о другом!
-Прекрати психовать, она рассказывала нам, как Ито подкатывал к ней яйца, потому тоти решил мстить, раз не получится завязать что-то с ней, то почему бы не сделать так больно, как она ему сделала твоими руками?
-Как сопливо звучит, - сказал Брайн и словил себя на том, что всё будто вертится на Пен, а он ничего не мог сделать.
-Всё равно паршиво. Пен, Пен, Пен…
-Пхх, ну как ты будешь отцом, тогда вся твоя жизнь ещё будет окруженна заботами и помешательством на ребёнке, от которого ты уже не сможешь сбежать, как от подружки, - хохотнул он и пополз по лестнице. Маерс посчитал это справедливым и помог спускаться, идти другу.
-В конце концов, моё общество тебе так не надоело, как и Библия.
-Это другое.
-Хмм, не сказал бы, ну да ладно. Я бы пересмотрел свои взгляды на девушек, иными словами хорош жить с помощью неё. Ты ведь воспринимал девушек как некую мотивацию для чего-то нового, ну понимаешь, то есть, ты их идеализируешь.
-Знаю.
-Знает он, ну тогда исправься.
Брайн виновато пожевал губу и мысленно кивнул. Когда они сели в машину, он проверил телефон и увидел, что его «прощальное» сообщение не дошло, от чего с облегчением закурил и поехал с Тимом закупиться спиртным- отпраздновать новый день рождения, попутно раздумывая над тем, стоит ли говорить Пен об инциденте с каруселью, прекрасно представляя её реакцию.
Между с тем, Льюис уже купил себе тоник, включил the Bithday Massacre и ехал куда-то в сторону Нью-Гемпшира, планируя попутно посетить Джейн, а Бен слушал те же песни, изучая статьи, как выражать сочувствие, радость и вести себя на свидании, попутно раздумывая, убивать ли ему Билли.