Часть 2 (2/2)

— Со мной? — почти прорычал мужчина. — Со мной все прекрасно, — он бросил на стол Павловой какие-то бумаги. Часть их них не долетела и упала на пол. — А вот у всего отделения большие проблемы, Ирина Алексеевна.

— То есть?

— Пациент умер. Очередной.

По лицу заведующей мелькнула тень:

— На операции?

— В том-то и дело, что нет, — Брагин выплевывал слова. — С ним ничего еще не делали, кроме вашего великолепного Тромбостаза.

— А при чем тут я? — Павлова старалась держать лицо, но было видно, что она занервничала.

Олег ударил ладонью по шкафу — даже содержимое затряслось:

— Конечно! Вы у нас всегда ни при чем! Люди пачками умирают после непроверенного лекарства, которое в отделение спустили именно вы, но вы при этом ни при делах!

Брагин приблизился, но Ирина Алексеевна шарахнулась от него, как черт от ладана:

— Вы что себе позволяете?!

— Дура! — Олегу было не до субординации. — Травишь людей Тромбостазом за откаты, а пациенты умирают! Так нельзя!

Он хотел сказать что-то еще, но в кабинет заглянула медсестра:

— Ирина Алексеевна, — начала она, но осеклась, увидев взбешенного мужчину.

Брагин разжал кулаки, протер лицо ладонью и, глубоко вздохнув, вылетел из кабинета. И не заметил, что в паре шагов от двери стоят офигевшие Костя и Салам.

Павлова чуть не села мимо стула, но в самый последний момент удержалась на его краю:

— Да, проходите.

***</p>

Брагин пришел в Склиф и сразу же ощутил едва заметное напряжение.

— Нинуль, здорово, че случилось?

Дубровская заправила волосы за уши:

— Проверка у нас. Очередная, видимо, — нервно хохотнула.

— Покровский, что ли, успел накосячить? — на лице Олега отразилась работа мысли. — Или..?

— Или, — Нина положила руки на живот и стала его поглаживать. — Тромбостаз исследуют.

Мужчина присвистнул:

— Делааа. Хотя давно пора, — он поймал недоверчивый взгляд. — Че ты так на меня смотришь?

— Олег Михайлович!

От яда в голосе заведующей Брагин вздрогнул.

— Драсьте, — извиняться за свое недавнее поведение он не собирался.

— А я вас жду все утро, — кинжалами из глаз Павловой можно было сделать харакири.

— Так у меня смена с двух, — Олег с нарочитой беспечностью пожал плечами.

Ирина Алексеевна дернула головой:

— Отойдем, — и прошипела, когда они сделали несколько шагов по коридору. — Довольны? Можете собой гордиться, Олег Михайлович.

— Вы о чем? — привычно улыбаясь, прикинулся валенком Брагин. Он видел, как бесится и боится Павлова, и чувствовал что-то похожее на удовлетворение. Вся жалость к этой женщине испарилась, будто ее и не было.

Ирина Алексеевна опасно сощурилась:

— Только не надо делать вид, что вы ничего не знаете. Переквалифицировались, да?

Мужчина перестал улыбаться:

— Нечего на зеркало пенять.

— Что???? — почти задохнулась Павлова.

— Что слышали.

Женщина поджала губы:

— Это вы мне так за Нарочинскую мстите? — и неожиданно пришла к выводу, что для нее никто ничего подобного не делал. Но тут же отмахнулась от этой мысли.

— А с чего вы взяли, что это я? — оскалился Олег. Он больше не пытался казаться дружелюбным идиотом.

Павлова начала говорить громче:

— Да хотя бы сейчас не врите! — и снова дернулась — уже от голоса Лазарева:

— Это не Олег Михайлович.

У заведующей побелело и вытянулось лицо:

— Выыыы?!

— Ну я, — Костя буднично пожал плечами. — И Салам Магомедович. Мы тут резко соскучились по Вере Георгиевне, — сообщил он, наслаждаясь зрелищем. — Позвонили. Она и спросила, как дела. А нас еще в детстве научили, что обманывать нехорошо.

Ирина Алексеевна, не помня себя, рванула, было, к Лазареву, но не смогла сделать и шагу — Брагин удержал:

— Идите работать, — с демонстративной доброжелательностью предложил он. — Пока у вас еще есть эта работа.

Олег прекрасно понимал: если комиссия найдет доказательства, заведующей грозит в лучшем случае увольнение.

Понимала это и Павлова.