Том 2. Глава 54. Повстанцы (2/2)

— Нуска, почему ты пришёл сюда? Всё-таки твои воспоминания вернулись?

Лекарь разом напрягся. Конечно, старший брат знал, что Нуска не помнит большую часть своего детства, но… Получалось, Вьен был знаком не только с самим фактом потери памяти, а ещё и был во всех подробностях ознакомлен с содержанием прошлого Нуски.

Неужели… Вьен всё знал? Но почему же тогда ничего не сказал?

«Нет, не время думать об этом. Если он заставит меня как-то отреагировать, то легко докопается до правды…»

— Верно. Не все, но большая часть. И теперь я готов поддержать брата в борьбе против эрда, — с хищнической улыбкой ответил Нуска. Ему хорошо удавалась эта роль, тем более, что он уже как месяц был действительно зол на эрда.

— Но разве ты совсем недавно не жил с ним вместе под одной крышей в Эрьяре? Разве вы не любовники?

Нуска приподнял бровь. И как много Вьену известно? Может, и подробности того, что они творили в кабинете эрда, знает?

— Совсем нет. Я уже давно в ссылке в Арценте и планирую месть. Ведь Син — убийца моих родителей.

— И какое же тебе дело до родителей, Нуска? Разве ты горевал по ним хоть день? — с усмешкой уточнил Вьен.

Сейчас брат как никогда походил на тех аристократов, которых ненавидел. Нуску до костей пробрало знакомое неприятное ощущение. Неужели и он сам когда-нибудь станет таким, если продолжит тянуться наверх и обретёт власть?

Толпа, окружавшая лекаря, начала редеть. Многие, догадавшись, что Нуска действительно знаком с Вьеном, начали расходиться. Но кто-то всё ещё скалил зубы и продолжал стоять на месте, одаривая хаванца злобным взглядом.

— Вся моя жизнь пошла коту под хвост из-за того, что эрд совершил. Почему я должен быть на его стороне? Я хочу снова быть вместе с братом, как и раньше. И бороться против власти аристократов, которые день за днём проводят в богатстве и роскоши и noi`reh* для этого не делают. Что я должен сказать, брат? Что ненавижу их? А разве это непонятно без слов?

Нуска был убедителен. Хотя бы по той причине, что только вчера разговаривал с одним из знатных hvee. А ещё он был непривычно сильно раздражён и зол. Возможно, даже не отказался бы схлестнуть с кем-то клинки, но… Меч всё ещё оставался в доме Жамина, куда возвращаться ни в коем случае нельзя было.

Вьен смерил лекаря оценивающим взглядом. Длинный хвост, переброшенный через плечо, делал его смутно похожим на эрда. Позиция лидера, которую он занимал практически всю свою жизнь, закалила его и научила держать себя в руках.

Но этот блеск в глазах, этот безжалостный неутомимый огонь скрыть было невозможно. Если кто-то не покорялся его воли, то склонял голову в страхе перед этим взглядом.

— Пойдём переговорим, — в приказном тоне распорядился Вьен и, развернувшись, пошёл вглубь лагеря, не оборачиваясь.

Нуска же мог только гадать, что задумал брат. Воткнёт ли он свою саблю ему прямо под рёбра, когда они окажутся наедине?

Пришлось аккуратно мелькать между раздражённых арцентов, однако одежды Нуски были настолько вычурными и так выделялись на фоне бордовых плащей, что он невольно привлекал взгляды.

Звезда начала медленно закатываться за горизонт, когда они достигли палатки на противоположной стороне лагеря. Она оказалась высокой и была выстроена в форме пирамиды. Серые ткани со всех сторон скрывали внутреннее убранство и выступали в роли стен.

Вьен медленно приподнял полог и с усмешкой пропустил Нуску внутрь. Лекарь успел лишь заметить, что в личной палатке лидера царила темнота. Чужой дэ тоже не ощущалось — кажется, внутри никого больше не было.

Стоило им оказаться наедине в полной темноте, как прямо за спиной у лекаря раздался смешок. Нуска только вздохнул — ему никогда не удавалось читать мысли и настроение брата. Оставалось только ждать и смотреть, во что всё происходящее выльется.

— Зачем ты пришёл, братишка? Ты правда думал, что я тебе поверю?

Вот оно. Холодное лезвие упёрлось в спину и, с треском разрывая одежду, проскользило вверх по позвоночнику.

— Зачем ты так разоделся? Хотел меня соблазнить? Самому не противно от такой мысли?

Но Нуска задумался. Брат действительно всегда увлекался только женщинами, но в своей жизни не провёл ни с одной из них больше нескольких часов. Его сердце было холодно, а действиями руководил разум.

— Не думаю, что когда-нибудь заинтересую тебя в таком ключе, — пожал плечами Нуска и резко развернулся, совершенно не боясь этого отливающего кровью лезвия. Оно неприятно мазнуло по боку и животу, но вновь лишь надорвало тонкие одеяния.

Стояла тишина. Вьен казался спокойным, но Нуска даже в темноте мог разглядеть его огненный взгляд, пробирающий до костей. Вряд ли они смогут когда-нибудь поговорить начистоту и выложить друг другу всё. Брат никогда не признается в своих истинных намерениях, как и Нуска, а потому… Им следует просто хорошо сыграть свои роли.

— Брат, если хочешь убить меня, то воткни саблю сейчас. Я ведь пришёл сюда по своей воле, а, значит, буду сам виновен в столь необдуманном поступке, — тихо сказал лекарь и подался вперёд, чувствуя, как упирается закруглённое кверху остриё в живот, как давит на плоть, будто желая поскорее её разорвать.

— Ты любишь жизнь, Нуска. Ты бы никогда не подставил себя под удар просто так. Ты не самоубийца, не глупец, не самонадеянный юнец. На что же ты рассчитывал? На наши братские отношения? На мою слабость?! — сначала Вьен говорил спокойно, но затем его шёпот превратился практически в рычание.

Но Нуска уже знал, что брат не сможет его убить. Всё-таки в этом арценте ещё оставались хоть какие-то отблески человечности.

Лекарь улыбнулся и вновь подался вперёд, словно намереваясь самостоятельно напороться на саблю. Только вот… она тут же рассыпалась на мелкие частицы, а Вьен резко развернул Нуску и спрятал у своего бока, пытаясь укрыть от невидимой опасности. Что ни говори, а их узы нельзя разорвать так просто. Даже оказавшись по разные стороны баррикад, они инстинктивно пытаются защитить друг друга. Это обрадовало Нуску, но уж точно не Вьена.

В тёмной палатке было не так много места, но можно было стоять, выпрямившись. Привычная постилка из соломы в углу, маленький низкий столик и кипа бумаг… Брат никогда не изменял себе. Образ, который он выстроил вокруг себя, был нужен для сохранения власти, но в душе он остался тем же. Он был так же далёк от аристократии, как и раньше.

Лекарь не сдержался. Просто потянулся и заключил брата в объятия. Хоть арцента и потрясывало от злости из-за произошедшего, но тот никогда не мог противопоставить что-то этой лёгкой нежности. Всё-таки они вместе росли, ели из одной миски и вместе добывали хлеб для членов семьи на протяжении многих лет.

— Вьен, может, ты в чём-то и неправ. Может, я во многом тебя не поддерживаю, но нам придётся работать сообща. Ты же хочешь свергнуть действующего наместника? — перешёл Нуска к делу, медленно расцепив руки. Они стояли совсем близко, и лекарю приходилось задирать голову, чтобы заглянуть в это вмиг похолодевшее лицо.

— Он — всего лишь пешка, подставное лицо. Ни на что не способен, ничего не умеет. Мы встречались с ним лишь раз, но он так трясся от страха, что был согласен на любые условия. Такие люди не заслуживают уважения, — медленно проговорил арцент. Его тон хоть и казался невозмутимым, но Нуска чувствовал затаившуюся за этими словами злость.

— Тогда давай разберёмся с ним вместе. Я хотел бы выбраться из Арценты, но введённый им режим не позволяет мне этого сделать, — признался лекарь, понимая, что не сможет утаить всю правду. — Тем более он хочет принять участие в войне, а тогда мне будет ещё сложнее…

— Что? Он хочет отправить военную мощь Арценты на гарнизон? Откуда эта информация? — глаза Вьена холодно блеснули.

Нуска задумался. Он хоть и предполагал, что ему зададут этот вопрос, но сейчас нужно было взвешивать каждое слово.

— По делам настоящей торговой ассоциации я был в поместье Герье. Если ты думаешь, что единственный, с кем наместник подписал некие договорённости, то ошибаешься, — уверенно отозвался Нуска, не моргнув и глазом. — Влияние семьи Герье сильно в Арценте. И они планируют поддержать эрда.

— И есть ли хоть какие-то подтверждения твоим словам? Почему я должен разрывать обоюдно выгодное соглашение? — приподняв бровь, с сомнением проговорил Вьен. Однако в его голосе уже чувствовалась неуверенность, кажется, он с самого начала не доверял тому знатному hvee.

— Верно. Я знал, что ты так просто мне не поверишь, а потому… — Нуска вытянул из кармана нижнего белья плотно сложенный лист бумаги и протянул брату. — Здесь их письменное соглашение. Я стащил его, пока Жеро валялся пьяным в гостиной.

Нуска даже убедительно поморщился, припоминая события того дня.

Вьен тут же выхватил лист бумаги, но не развернул его. Видимо, собрался сравнить почерки и печати.

— Завтра тебе придётся уйти. Мои люди не очень рады тебя видеть. Выходи, — коротко промолвил брат и отвернулся. Кажется, он всё ещё не был готов поверить в то, что Нуска на его стороне. Возможно, будет лучше, если между ними так и не возникнут доверительные отношения, ведь… лекарь намеревался предать Вьена.

Нуска кивнул и, приподняв полог, медленно выскользнул наружу. Его одежды оказались порваны в нескольких местах, а стража проводила его недоверчивым взглядом, но не остановила. Всё-таки никто бы не смог уйти от Вьена живым, если бы тот этого не пожелал.

Но лекарь успел сделать всего несколько шагов по выжженной солнцем земле. Из-за соседних палаток выскользнула фигура — один из тех, кто намеревался напасть на Нуску ранее, решил довести дело до конца.

Если бы при Нуске был меч, то он бы легко смог отбиться, но сейчас ушло слишком много времени на то, чтобы сконцентрировать свои способности и предугадать движения нападавшего. Лекарь успел сделать манёвр в сторону, защищая жизненно важные части тела, но под удар оказалось подставлено плечо. Возможно, этой секире было суждено навсегда прервать работу Нуски в роли лекаря — ведь велика вероятность, что он разом лишился бы руки. Слишком внезапное нападение, слишком неподходящие для битвы условия. Лекарь успел разглядеть искорёженное от злобы загорелое лицо убийцы. И уже через секунду увидел это же лицо залитым кровью и утратившим блеск в глазах.

Последний удар был нанесён мастерски, молниеносно. Короткий удар сабли о шею — и кровь уже залила землю, а глаза мужчины закатились в предсмертной агонии.

Нуска застыл, чувствуя сильную дрожь и слабость в ногах. Жизнь утекала из тела бойца так быстро, что даже лекарь оказался бы бесполезен. Всего несколько мгновений и только что полное силы и жизни тело застыло навсегда, распластавшись на земле.

Ужас сковал Нуску от головы до ног. Он видел подобное уже во второй раз в жизни и даже боялся поднять голову, чтобы как следует рассмотреть лицо убийцы. Разве здесь могут быть хоть какие-то сомнения в том, кто мог бы это совершить?

Вьен в расслабленной позе стоял впереди и уже убирал оружие. В закатных лучах вся его фигура окрасилась красным. На фоне серо-белых палаток и жёлто-серой земли он выделялся ярким кровавым пятном. И на лице его играла поистине чудовищная улыбка.