Том 2. Глава 52. Противодействие (1/2)
С каждым днём Нуска всё отчётливее ощущал, что становится одержим. Конечно, он играл роль дурачка, а иногда действительно веселился, но мысли о побеге не покидали его ни на секунду.
И война. Её дуновение чувствовалось даже здесь, далеко на юге. Несмотря на то, что действующий наместник Арценты отказался задействовать главные военные силы региона, но добровольцы, которые ровными строями покидали город, всё равно были. Большинство из них происходили из бедных семей: голод и низкое положение заставляли их искать славу в битве.
Нуска же знал, что его радостные и беззаботные деньки закончились. Даже если он вернётся, у эрда не будет ни секунды на лекаря, проделавшего огромный путь через всю страну. Но именно эта опасность, именно этот страх, сцены, мучившие Нуску день ото дня, заставляли его торопиться.
Однако следующий день оказался на редкость неудачным для побега. Внезапно на пороге появился престарелый арцент, долгие годы страдавший от слепоты. Следом за ним ещё хуже… роженица. Муж той женщины влетел в дом торговцев и навёл такого шума, что у Нуски не было никакой возможности отказать ему в помощи.
Промучившись половину дня от рассвета до зенита, Нуска чувствовал себя настоящим работягой. Словно он вновь вернулся в те времена, когда подлечивал каждого нуждающегося в трущобах. Да только кое-что всё-таки изменилось.
«Господин лекарь, просим Вас оказать милость».
«Лекарь! Дорогой лекарь, прошу, посмотрите, что с моими глазами?!»
«Жена… Моя жена! Господин лекарь, умоляю Вас, не откажите! Схватки только начались, а уже вся, вся простынь в крови!»
Теперь положение Нуски было иным, а способности, которые росли день ото дня, позволяли чуть ли не вытаскивать больных из сырой земли.
Но лекарь только тяжко вздохнул и облокотился о каменную стену, скрывшись в тени. Он не успевал даже перевести дух: больных в Арценте было столько, что этот труд казался просто бесполезным, каплей в море. Излечил одного-двух, а назавтра заболевало целое семейство какой-то заразной мразью.
«Сурии тёмной стороны… так часто болеют? Получается что же? Риры не подвержены болезням, но медленно сгорают изнутри и умирают в муках. Арценты круглые сутки страдают от всякого рода болячек — страшно даже чихать в их сторону. Карборцы и вовсе редко доживают до пятидесяти лет, а затем превращаются в руду. Разве жизнь должна быть так несправедлива? Почему хаванцы, сифы и фасидцы живут сто лет и более, а представители других народов гибнут косяками, достигнув зрелости?»
Нуска впервые задумался о том, что есть что-то неправильное во всём этом. Что, может, не так и хороша эта чистота крови, которую скиданцы так блюдут.
«Я уже вижу, что Оанн намного здоровее Жамина. К чему тогда вся эта помешанность на традициях? Может, было бы лучше, если бы все народы перемешались между собой?»
Но что бы тогда стало с их способностями? Кто бы направлял потоки дэ в перенасыщенном энергией мире?
Нуска покачал головой. В последние дни он слишком много думал наедине с самим собой. Иногда его речи и размышления оказывались непонятыми даже Жамином, этим книжным червём, который не вылезал из своих пособий.
Пыльный город, выстроенный между скал, степей и пустыни наполнился шумными голосами. День был в разгаре, и все спешили по своим делам. Глиняные домишки с резными дырами-окнами опустели: казалось, что сейчас на улице собрались все живущие в Арценте люди.
Однако сам Нуска застыл у одной из стен, спрятавшись в тени у переулка. Здесь было довольно чисто и немноголюдно, но лекарь боковым зрением заметил движение за оставленными в углу жёлтыми горшками.
Между стеной и глиняными посудинами спряталась небольшая собака. Кажется, её пугали человеческие голоса, а потому она только забивалась всё глубже и глубже, боясь выдать своё местонахождение.
Нуска улыбнулся. В Эрьяре и Карборе практически не было уличных животных. Ему редко приходилось видеть этих милых созданий, но здесь, в Арценте, голодные глазюки бездомных зверей так и прожигали спину. Лекарь медленно подошёл ближе и протянул руку, чтобы тут же получить в ответ на проявленное внимание укус. Нуска поморщился, помахал пострадавшей рукой, а затем пригляделся.
У чёрно-белой пятнистой собаки половина морды была залита кровью. Глаз не открывался и, кажется, вовсе отсутствовал. Нуска с некоторой грустью подумал о том, что уже не сможет вернуть животному зрение, однако снять воспаление и боль он, конечно же, в силах.
И лекарь, присев рядом на корточки, протянул руку. Чужая слюнявая пасть с тихим предупредительным рычанием распахнулась и сомкнулась прямо на запястье молодого хаванца. Только Нуска и вовсе не отреагировал на боль — и продолжил давить лёгкую улыбку. Его пальцы легли на пострадавшую морду и мигом залечили рану, мучавшую бездомную бродяжку.
Клыки тут же разжались. На морде животного на секунду даже отразилось недоумение: как это боль пропала? Куда она делась? Что сделал этот человек?
Нуска только рассмеялся, хлопнул ладонями по своим бёдрам и поднялся на ноги, отирая руки от слюней. Он не пытался быть благодетелем или собачьим лекарем, но… Не мог лекарь пройти мимо нуждающегося, когда ему всего-то и надо было, что протянуть руку, чтобы облегчить страдания.
Странное ощущение холодным роем мурашек спустилось от затылка вниз по позвонкам. Нуска быстро спрятался в тени, но успел увидеть чей-то развевающийся плащ и собранные в хвост каштановые волосы.
В Арценте молодых людей такой внешности было пруд пруди, но Нуска старался как можно меньше доверять своим глазам и как можно больше — ощущениям.
Выглянув из-за поворота, лекарь уставился в удаляющуюся спину высокого мужчины. Его поступь была легка и развязна, он шёл так, словно являлся властителем мира. И никогда ничего не боялся.
«Вьен».
Нуска узнал бы его из тысячи по одной только походке и дэ. Получается, что после пленения в Эрьяре и освобождения он направился прямиком на родину, в Арценту? Но зачем?
«Так много всего произошло, что я, blatchien, совсем об этом забыл! Вьен ведь потомок главного рода арцентов. Но и он же — убийца предыдущего наместника, своего отца. Что, thje vae, он здесь вообще забыл?! Неужели его совсем…»
… не мучает чувство вины?
Конечно, наёмник не может мучаться от чувства вины. Но ведь и Гевер Ариера — не простая цель для убийства, а его родной отец!
Нуска с каждым разом всё больше разочаровывался в старшем брате. Этот человек, который на протяжении нескольких лет был для него примером и опорой, совершал всё более и более чудовищные поступки.
Вот и сейчас Вьен не просто так болтался по улице, а примкнул к группе, одетой в длинные бордовые плащи. Никто просто так не одевался подобным образом в Арценте — здесь почти все ходили с голыми пупками и накидывали на плечи полупрозрачные ткани, чтобы не сгореть на солнце. Даже Нуска был вынужден обменять свою тёплую одежду на лёгкие шаровары из местных тканей и укороченную майку без рукавов.
Нахмурившись, Нуска обмотал вокруг головы белый лёгкий платок и направился следом, теряясь в толпе.
Люди шумели, громко обсуждали назревающую войну и стоимость мяса. Толпились, спорили, обнимались и обменивались поцелуями в щёки.
Всё как и всегда. Никто не обращал внимания на странных людей в красном. Нуске в какой-то момент показалось даже, что, может быть, он перегрелся и всё это ему видится.
Однако несколько услышанных разговоров открыли ему глаза:
— Они опять здесь…
— Что им нужно? Неужели опять собираются мутить воду?
— Сплошная суета. Чем им только не угодил… Кхм… В общем, не понимаю я их.
— А ведь сильнейшие воины Арценты. Лучше бы выступили против Дарвеля, а не…
— Тише-тише. Пойдём в дом…
Мужчина приобнял друга за плечи и повёл скорее в тень узкой улочки. Пристальный взгляд Вьена уже прожигал болтунам спину.
Все расступались, склоняли головы и сбегали с улицы, пропуская странную группу из десяти арцентов. Все делали вид, что не знают их, но на самом деле прекрасно понимали, кто перед ними.
«Повстанцы», — мысленно заключил Нуска и почувствовал внутри дрожь.
Учитель Хайи, Хинг, лидер карборских повстанцев, был просто завистливым старикашкой. Вьен же был фигурой куда более пугающей и влиятельной. Он бы не моргнул и глазом, вспарывая брюха каждому, кто промолвил хоть слово против его идеалов.
Вьен ненавидел знать, ненавидел власть имущих, ненавидел богатство и расточительство. И Нуска догадывался, что даже его собственное мировоззрение было сформировано под влиянием старшего брата.
Нуска был аккуратен. Он двигался медленно, медленно перебирался из одной тени в другую, но в какой-то момент Вьен всё равно резко остановился. Арценты, окружавшие его, застыли в нескольких шагах впереди.
— Что-то не так?
— Да, из-за чего задержка? Нам нужно поскорее убраться с главных улиц.
— Хвост, — тихо и мрачно проговорил Вьен. И Нуска словно вживую увидел усмешку, отразившуюся в этот момент на его лице.
Прежде, чем рука старшего брата достигла груди и обнажила оружие, в толпе поднялась шумиха. Один из прилавков, доверху наполненный овощами и съестным, оказался перевёрнут: Нуска только с удивлением проследил глазами за катящимися по пыли кочанами капусты.
— Ах ты, дрянной мальчишка! Что натворил?!
— Нельзя было быть аккуратнее! Кто теперь всё это будет собирать, а?! Да как я вообще продам такой товар!
— Возмещать убытки как будешь? Твои одежды что-то не больно-таки дорогие, а…
— Стойте, это разве не брат Жамина? Ну этот, как его…
— А-а… Полукровка. Что с него взять! Откуда тут взяться манерам. Плати!
Сердце Нуски несколько раз чуть не покинуло грудную клетку. Он часто дышал, вцепившись похолодевшими пальцами в стену дома.
Однако всё внимание Вьена захватило это маленькое происшествие. Он ещё немного постоял, цыкнул себе под нос и быстрым шагом направился дальше. Видимо, он хотел совершить расправу быстро, но теперь, когда на улице собралась целая орущая толпа, это так просто не провернёшь. И Нуска, не желая вновь подставлять себя под угрозу, воспользовался подаренным шансом и побежал в сторону дома.
Но страх всё равно тугим кольцом свернулся где-то на дне желудка.
— Оанн, как ты там оказался?! Ты знаешь, насколько это было опасно?!
Нуска чувствовал, что слишком взбудоражен случившимся. Хоть они и уединились в комнате лекаря, но его голос гремел на весь дом.
— Я… Я… Нуска, простите… — промолвил только мальчишка и спрятал лицо за длинным голубым платком. Лекарь не дал ему даже снять верхнюю одежду: как только Оанн живым и невредимым вернулся домой, то Нуска сразу же потащил его в свою комнату.
— Простите?! Ты разве не почувствовал, что они опасны?!
— Мне не надо чувствовать. Я знаю, — несколько обиженно отозвался Оанн и опустил голову ещё ниже.
И Нуска только тогда понял, что этот юный арцент наверняка даже не заметил мощную дэ, исходившую от повстанцев. Лекарь разом остыл и громко сокрушённо вздохнул.