Том 1. Глава 25. Подземный город (1/2)
Нуска очнулся только поздним утром и то — от холода. Его неприятно знобило, а тело занемело. Несколько раз чихнув, лекарь подорвался в поисках одежды.
«Так и заболеть можно. Нужно будет пройтись по местным лавкам и всё-таки прикупить тряпок. Надеюсь, этот избалованный богатый hvee сыграет роль кошеля».
Строя свои каверзные планы, Нуска не сразу заметил сидящего на полу Хайю. Тот возился со своими железками, неприятно трещал инструментами. На его голове оказалось что-то вроде очков: только вот стёкла были большими и толстыми, а лента обхватывала голову вокруг.
— О, Нуска! — не оборачиваясь и не отрываясь от своего дела, радостно поприветствовал юноша. — Подожди немного — я закончу. За завтраком я уже сбегал.
Нуска всё никак не мог привыкнуть к местным обычаям, но на удивление быстро адаптировался. Одевшись, лекарь снова сел на кровати, ожидая.
Так они и сидели. Нуска — на матраце, а карборец — на полу. Лекарь чувствовал, как Хайя пользуется металлической дэ, а потому иногда пытался рассмотреть, что же там мастерит юный сурии, но совершенно ничего не понимал в используемых им инструментах и механизмах.
— Ха-а… Почти готово, — устало выдохнул Хайя и аккуратно сложил вещицы на и без того заваленный барахлом стол.
Карборец уже был одет, умыт и собран: теперь в блёклом дневном свете у Нуски появилась возможность разглядеть одеяния молодого аристократа. В отличие от большинства подростков в Карборе, Хайя носил плотно сидящие брюки, увешанные цепями и камнями, а не укороченные штаны. Вместо рубахи на нём красовалась майка, которую сурии в столице обычно носили в качестве нижнего белья. Острые плечи и мускулистые руки особенно бросались в глаза. Хоть Нуска раньше никогда не был ценителем мужской красоты, но почему-то теперь обращал на подобные детали внимание.
Лекарь на секунду смутился и отвернулся, но затем вновь бросил беглый взгляд на юношу, который продолжал копошиться в своих вещах. Странных предметов из металла на нём было навалом, для Нуски он выглядел как переносной музей: необычные кольца, браслеты, те странные металлические рожки, вновь торчащие из-за ушей…
Приглядевшись, хаванец вдруг с изумлением отметил посеребрённый ошейник на шее Хайи. Странно, разве вчера он был?
— Хайя, я даже не буду спрашивать про остальные твои украшения… Но ты что, собака? Что у тебя на шее? — Нуска поинтересовался, не забыв выплюнуть в сторону нового знакомого пару колких фраз. Всё-таки тот вчера действительно вёл себя крайне отвратительно. Укушенное плечо до сих пор болело.
— Айщ, не шути так! Это — паспорт. Без него мы не сможем проникнуть в подземный город, — проворчал в ответ Хайя, а затем наконец подошёл к Нуске, держа в руках бумажный мешочек. — А вот и завтрак! Угощайся.
Лекарь принял взятку и даже немного смягчился, разворачивая съестное. Всё-таки, обиды обидами, а питаться нужно по расписанию.
— Спасибо, — отозвался Нуска, выловив из мешка несколько приятно пахнущих свёртков. — Только… Что это?
— Я решил угостить тебя местной кухней. Когда тебе ещё удастся её попробовать? Это — блины со сметаной и сахаром. Насколько я знаю, нигде в Скидане больше подобное не готовят, — с улыбкой проговорил Хайя, а затем вытянул съестной свёрток и на свою долю, с удовольствием откусывая.
Нуска, не задумываясь, сразу принялся завтракать. На удивление эти блины были вкусными, но очень сладкими. Лекарь, который за свою жизнь разве что яблоки спелые ел, был в восторге. Так и слопал целиком свою порцию, а заодно и пальцы облизал.
— Ха-ха, я знал, что тебе понравится! — обрадовался карборец, бросив на Нуску беглый взгляд. — Бутыль с водой на полу. Не ешь в сухомятку.
Нуска, окружённый непривычной заботой, тут же последовал совету и разом выпил половину стеклянной бутыли. Вода была странной, с кислинкой, но хорошо освежала.
— Это… Нуска… Прости меня за вчерашнее, — вдруг начал Хайя, потирая смущённо затылок и опустив взгляд в пол. Очки, в которых работал, он хоть и снял, но теперь они покачивались на его шее. — Я… Я вёл себя непростительно… И вообще не имею права называться мужчиной после этого… Но всё равно, прости меня.
Лекарь, которого половину жизни шпыняли, мешали с грязью из-за низкого статуса, не раз домогались в подворотнях, на секунду даже опешил. Почему этот знатный господин перед ним так распинается? Вчера он действительно мог делать всё, что ему заблагорассудится, а на следующий день объявить, что ничего не было. Никто не стал бы поднимать шум из-за какого-то безрангового лекаря. Даже пожалуйся Нуска самому эрду — это не возымело бы никакого эффекта.
— Расслабься. Всем иногда приходится тяжко. Я хоть и выгляжу недалёким, но не такой уж глупый. У тебя были свои причины для того, чтобы вести себя так, — честно ответил Нуска после некоторой заминки. Он смущённо опустил глаза, чувствуя, как его буравят взглядом.
— Ты себя недооцениваешь. Ты заслуживаешь большего. Если судить по силе дэ, то тебе уже можно спокойно присудить ранг сурдия*.
— А? — удивлённо переспросил Нуска.
— Ты ведь не можешь оценить свой уровень. Но я уверен, что не единственный, кто чувствует твою мощную дэ. Если ты думаешь, что сурии оценивают окружающих только по одежде, то ошибаешься. В первую очередь, аристократы обращают внимание именно на способности в управлении дэ.
— Кстати, об одежде… — вдруг сменил тему Нуска, присев к карборцу поближе и даже толкнув его плечом.
— Чего-чего? — удивлённо переспросил Хайя.
— Как много у тебя золота?
— Ну… Достаточно, — похвастался карборец и даже смутился, начиная пальцами трепать прядки в своём длинном хвосте. — Большую часть я зарабатываю сам, торгуя на чёрном рынке изобретениями.
— Тогда… Как насчёт того, чтобы принести извинения в более… материальной форме? — Нуска, говоря это, улыбался всё шире и шире, приближаясь к Хайе и нависая над ним. Карборец на секунду даже растерялся, хлопая ресницами.
— Хей, ты на что намекаешь? — не выдержал он, отползая по матрацу к стене. Но Нуска не отставал: хаванец залез на кровать следом, почти сел карборцу на колени, замерев в сантиметре от его лица.
— Ещё пару дней в этом h`aidgehl холоде — и я свалюсь с жаром. Прикупи мне одежды, ладно? — приятным шёпотом заговорил Нуска, хитро сощурившись. Юноша, который ранее казался наглым и распущенным, вжался в стену. Подобной выходки от лекаря он точно не ожидал.
— Да! Да, хорошо! Только умоляю — слезь с меня! — не выдержал карборец под натиском чужой развитой жажды наживы. Его щёки пылали.
Они полдня болтались по улицам города. В одном из специальных магазинов для чужестранцев Нуска наконец отыскал себе что-то по вкусу: тёмные штаны, белую плотную рубаху и серый шерстяной плащ. Обувь, нижнее белье, повязки на ноги — менять пришлось всё. Те тряпки, что лекарь снял с себя, выходя из последнего магазина, были отправлены в мусор: носить их дальше было попросту невозможно.
Когда Нуска наконец-то разобрался с первоочередной проблемой, они скрылись в тени одного из проулков. Там лекарь в который раз за день закурил: он и сам не знал, почему так быстро пристрастился к сигарам, но никак не мог отказаться от той приятной слабости в мышцах, что дарил ему этот крепкий табак.
— Не перебарщивай, — снова предупредил Хайя, смерив курящего Нуску недовольным взглядом. — У тебя и так проблемы с местным воздухом — хочешь и вправду заболеть?
— Ты слишком заботлив для парня, который вчера меня чуть не изнасиловал, — ехидно отозвался лекарь в ответ.
Хайя так и притих, виновато отводя глаза.
— Может, я и мерзавец, но точно не последний урод в Карборе, — только и ответил он, ковыряя какой-то металлолом носком ботинка. — Ты лучше скажи: мы сегодня отправляемся на разведку?
— Верно. Как ты и сказал, я не могу показаться эрду на глаза, пока не разберусь во всём произошедшем, — кивнул Нуска и бросил окурок на дорогу.
— Не буду вмешиваться в ваши дела, но что-то эта связь не слишком смахивает на отношения правителя и подчинённого, — хмыкнул Хайя и отвернулся, ускоряя шаг. Он направился дальше по переулку, пропахшему мочой и металлом. Местечко было так себе, но им сейчас не из чего было выбирать.
Шли они долго. Как карборец объяснил, лётомелл привлёк бы слишком много внимания, да заодно выдал бы своего обладателя с потрохами. Тем более, что сейчас они шли в… «Подземный город»?
«Ну, раз он так называется, то, видимо, находится под землёй. Было бы глупо пытаться попасть под землю, летая в воздухе».
Нуска уже почти ничему не удивлялся. Пару раз ему даже довелось увидеть мелких металлических тварей: крыс, голубей, собак. Они не были живыми, но, как Нуска знал из книжек, даже обладали подобием интеллекта. Это была высшая магия металла — способность наделять разумом неживые предметы, выкованные из руды. Правда, там тоже были свои ограничения и трудности, но Нуска так и не смог вспомнить какие.
Пока они молча шли, лекарь оглядывался по сторонам, изучая голые стены, пустынные улицы и груды железа. Всё-таки было в этом волшебном городе и что-то угнетающее, неприятное для Нуски, привыкшего к тёплым лучам звезды, ветру с полей и дорожной пыли. Словно всё вокруг уже давно было мёртвым, пропахшим трупными испарениями, а лекарь разгуливал среди заброшенных гробниц. Это ощущение очень долгое время преследовало его, заставляло иногда вздрагивать и поспешно догонять спутника.
Хайя почему-то не разговаривал с ним, словно обиделся.
«Может, я слишком дорогие одежды взял?.. Да вроде, самое дешёвое выбирал…»
Нуска и сам не заметил, как стало темнеть. Хоть они и шли просто вперёд, иногда сворачивая там и сям, но у лекаря возникло ощущение, будто они погружаются под землю. Небо уже было невозможно разглядеть из-за нависших над ними зданий. Затем Хайя вдруг остановился у одной из дверей, нагнулся и прислонил свой ошейник к замочной скважине. Дверь тут же отворилась, Хайя сразу нырнул внутрь, насильно затащив лекаря следом.
Началась бесконечная тряска. В полнейшей темноте под скрежет раздираемого железа они погружались всё ниже и ниже. Нуска не мог выносить это. Он заткнул уши руками и осел на пол, чувствуя, как всё вокруг кричит, орёт, трясётся, нависая над ним и сдавливая его в своих лапищах. Пространство словно сужалось. Лекарь часто задышал, из последних сил сдерживаясь, чтобы не впасть в панику. По спине и рукам катился ледяной пот.
Но затем чьи-то тёплые руки обняли его, а спокойный голос зашептал:
— Эй. Прости, что не предупредил. За нами был хвост. Всё в порядке. Мы просто… Ну… Как ведро опускаемся в колодец? — попытался подобрать ассоциацию карборец.
Нуска на секунду даже успокоился, представив себя округлым ведёрком.
— Ну и сравнения у тебя… — сбивчиво проговорил Нуска, но уткнулся в плечо юноши. Сейчас ему не на кого было больше положиться.
— Что есть, то есть… Я не бард, — посмеялся он тихо, продолжая держать лекаря в крепких объятиях.
Страшные неживые звуки окружали. Всё двигалось, шевелилось, выло и стонало, но было мёртвым. Нуска никак не мог в своей голове осознать, что что-то, созданное руками человека, может… может быть подобно живому? Из-за решётки, которой они были окружены, стал мелькать свет. Нуску затошнило ещё сильнее от резких звуков, запахов масла и кислоты, а теперь ещё и постоянно мигающего света. Он тихо простонал и вцепился в карборца пальцами. Хайя медленно гладил его по спине, успокаивая, но Нуска в эту минуту ощущал себя туго натянутой верёвкой, которая вот-вот лопнет.
Деревья тоже шумят и качаются. Даже камни могут катиться со склона, треща и раскалываясь в пыль. Но происходящее вокруг совсем не напоминало весь тот мир, окружавший лекаря с самого рождения.
Нуска продолжал затыкать уши. Двое молодых сурии поднялись и теперь вновь стояли в маленьком затхлом пространстве, в котором ощутимо не хватало воздуха. Лекарь мечтал уже наконец потерять сознание или прочистить желудок, но всё, что ему доставалось, так это бесконечный страх перед неизведанным и тошнота.
Наверное, уже прошло четверть часа. Хаванец из последних сил сдерживался от подступавших к глазам слёз, когда эта бездна наконец прекратилась. Всё стихло. Дверь медленно со скрипом отворилась, заполнив маленькую клетку светом.
— Хей, Нуска, мы уже спустились… Ты как? Можешь идти? — тихо начал спрашивать Хайя, взявшись за руки лекаря и медленно опуская их вниз. — Слышишь? Тут тихо.
Нуску трясло. Он ощущал себя мокрой крысой. За эти минуты с него семь потов сошло. Все его одежды были насквозь мокрыми, а сам он — холодным, озябшим и дрожащим.
Никогда в жизни лекарь не чувствовал себя настолько отвратительно.
Карборец медленно вывел его из маленькой, ранее движущейся комнатки. Они свернули за угол и остановились передохнуть в каком-то странном закоулке.
И тут Нуска понял, что ему конец. Он медленно сполз на землю, обхватив себя руками. Часто глотая ртом воздух, он не мог надышаться. Лёгкие совсем не наполнялись кислородом — только отвратительно терпкой энергией дэ.
— Нуска! Эй, Нуска, что с тобой?!
Хайя начал трясти его за плечи.
Нуска лихорадочно соображал. Желание сию секунду вздохнуть и выжить заполнили все его мысли. Казалось, он был готов на всё ради одного жалкого глотка воздуха. Те жалкие крохи, наполнявшие его лёгкие, хоть и позволяли ему оставаться в сознании, но с каждой секундой лекарь ощущал, как сердце начинает биться сильнее, а мыслительные процессы замедляются.
Хайя вдруг резко сел рядом. Хоть в его необыкновенных глазах и разгоралась тревога, но он взял себя в руки.
— Нуска, послушай. Я должен влить свою дэ в твои каналы… Но я не знаю, как ты на это смотришь, да и по законам Карбора…
Нуска вдруг схватился за ворот Хайи и подтащил его ближе. В золотистых глазах не было страха — в них плескалось отчаянное желание жить.
Карборец покачал головой, вздохнул и склонился, обнимая лекаря под пояс, а затем расстегнул верхние пуговицы на рубахе хаванца и уже во второй раз впился зубами в его плечо. Было адски больно. Нуска чувствовал, как раздирают его плоть, как кровь начинает стекать вниз, впитываясь в одежду, но молча терпел. А затем по каналам с плеском полилась чужеродная дэ. Это было так неприятно и больно, что лекарь невольно проскулил что-то и закусил губы. Он уже ощущал это. Тогда, на празднике, когда столкнулся с Вьеном.
Что-то тёплое и чужое будто проникало в него, скользило по жилам, наполняя тело. Будто в его вены запустили насекомых, которые мелкими лапками теперь перебирали внутри, расползаясь по косточкам, прячась в мышечных тканях.