Том 1. Глава 21. Откровение медиума (2/2)

— И зачем это всё? Что вы делаете с повязками, которые снимаете с мёртвых больных?

Старик вдруг усмехнулся, а затем стащил с себя шкуры. Его плечи оголились, демонстрируя располосованные старыми шрамами руки.

— Когда яд в телах умерших становится менее опасным, мы обматываем их тканями и шкурами, а затем делаем надрезы на телах соплеменников. Лесные носят перепачканные ядом одежды, и часть заразы попадает в их кровь. Они болеют, но, когда выздоравливают, становятся неуязвимы перед hai`rla.

Лекарь чуть не сел прямо там, на грязном полу. Ему понадобилось много времени, чтобы осознать сказанное. Но сколько бы он ни копался в памяти — не мог найти даже упоминания в своих лекарских книжках о подобном методе приобретения устойчивости к болезням.

— Откуда Вы… узнали об этом способе? — только и смог спросить опешивший хаванец.

— Беда пришла из ниоткуда. Просто в один день соплеменники начали заболевать. Будучи живыми, они гнили, умирали в муках, которые трудно представить. Никакие известные мне травы не помогали. И тогда к нам наведался юноша из племени Кабана. Он сказал, что их vei`li было послано предсказание. Она заставила каждого соплеменника разрезать руки и ноги, а затем влезть в грязные одежды умерших. Даже стариков и детей. Конечно, некоторые не вынесли hai`rla и погибли, но выжившие больше не заболевали.

— И вы так просто им поверили? — не унимался Нуска.

— А у нас оставался выбор? Когда течение несёт тебя к обрыву, то ты хватаешься даже за соломинку, — Нирка не говорил, а скрипел. Чувствовалось, что ему тяжело даётся каждое сказанное слово, но он продолжал рассказ. — Я делюсь с тобой знаниями лесных племён. Хоть сурии и наши враги, но никто не заслуживает подобной участи. И… Я хочу донести до тебя. Если бы vei`li или vei`la были с нами, то племя Орла было бы в пять раз сильнее.

Нуска знал, что означало его «в пять раз сильнее». Если сегодня племя Орла насчитывало дай Духи тридцать-сорок человек, то до болезни их было по меньшей мере две сотни.

— Теперь ты понимаешь, на что обрекаешь лесной народ, связывая свою жизнь с hain`ha?

Лекарь не знал что и сказать. Впервые в жизни он просто склонил голову в уважительном поклоне и прошептал:

— Я благодарю Вас за переданные знания. Но не могу остаться. И, всё же, хочу узнать. Когда произошли события, которые Вы описываете?

— В первый раз — почти сразу после Дня заката, во второй — четыре холодных времени назад.

Нуска нахмурился, пытаясь разобраться в своих поспешно сменявшихся видениях, а заодно и мутных воспоминаниях. Его отец погиб… Пять лет назад, когда лекарю только исполнилось тринадцать. Во время инцидента в Хаване. Значит ли это, что чёрная мразь добралась до лесных племен через целый год? Как это могло произойти, если Хавана находится на юге Скидана, а лесные племена — на дальнем севере?

А как же первый раз, когда чёрная мразь разразилась в лесных племенах? Это было в те три года, когда разрабатывалась отрава?

Нуска судорожно соображал, не обращая внимания ни на стоящую в помещении вонь, ни на пристальный взгляд старика.

— Кто-нибудь из вас… видел хаванку перед тем, как случилась эпидемия hai`rla? — Нуска так задумался, что заговорил на скиданском, но болезнь назвал по-лесному.

И в ответ лекарь услышал чистую скиданскую речь:

— Да. Так оно и было. Поэтому я и хотел узнать, хорошо ли ты разглядел ту h`aidgehl svishe.

Нирка действительно знал скиданский. А теперь ещё и использовал столь бранные слова. Но Нуску больше не беспокоили те секреты, что этот старик хранил.

В пустых глазницах немощного старика и горящих золотом глазах юнца блеснуло одно и то же чувство — ненависть. Все они, и сурии, и лесные, так много лет страдали от одной и той же напасти. От грязных беспощадных рук неизвестной хаванской женщины.

— Даже если я останусь в лесу — это ничего не изменит. Вместе с эрдом мы должны отыскать эту хаванку. И избавиться от неё, — так сказал Нуска, чувствуя, что в его словах сейчас слышна неизвестно откуда взявшаяся сила.

— Если таково решение vei`la, то даже медиум племени Орла, Нирка-йа, не имеет права препятствовать ему.

Пускай их отношения с медиумом до этого момента и были натянутыми, но теперь они разделяли одни и те же чувства, были связаны одной и той же целью. Избавить мир от истинной заразы и угрозы. Спасти тех, кому с таким трудом удалось уцелеть после вмешательства Тиамы.

Нуска покидал племя Орла с тяжёлым сердцем. Хоть лекарь и попрощался с той чудесной женщиной, подругой его матери, а также маленькой Фим, но быть уверенным в их безопасности он не мог. Потому что теперь точно знал, по какой причине Тиама преследует лесные народы.

Лекарь перевёл взгляд на идущего впереди эрда. Тот не проронил ни слова с той самой ночи, которую Нуска провёл за излечением ран, нанесённых правителю путами. Сразу после того, как они своим ходом покинули лесные земли, лекарь поведал Сину обо всём, что узнал от медиума. Конечно, упуская моменты, связанные с видениями. Он ещё не был готов рассказать эрду то, что знает о его прошлом.

Син молчал, но по его лицу и так было всё понятно. Как бы этот мужчина ни храбрился, он боялся. Его напряжённая рука слишком неистово рубила разросшиеся кусты и побеги. Даже сейчас, став повелителем Скидана, сильнейшим сурии на континенте, он, как молодой мальчишка, замирал от страха, слыша одно упоминание о когда-то обманувшей его чувства женщине.

Лекарь не настаивал на диалоге. Но, когда Син призвал волчака, и им пришлось сесть верхом, Нуска вдруг крепко обнял эрда за спину и долго не отпускал. В этом не было никакой нужды, ведь зверь ещё не успел тронуться с места. Син тоже растерялся. Несколько минут они так и сидели на огромном белом звере, пока эрд не очнулся и не дал волчаку команду. Обмотанные тканью трупы пришлось уложить на длинные еловые лапы, привязать к зверю сзади и тащить волоком.

Воздух был прохладным. В нём чувствовалось дуновение холодного времени. Нуска, который не спал уже больше суток, вновь начал дремать от тряски. Может, когда-то мать так и убаюкивала его, маленького? Кто ведает. Вряд ли Нуске когда-нибудь доведётся об этом узнать.