17. (1/2)
На следующий день Антону все же приходится вернуться домой. Возвращаться в собственное жилище с такой тяжестью невозможно. Впервые Шастун за долгое время усмехается своим мыслям.
«Вот уж не думал, что в собственный дом не захочу возвращаться, Арс бы охуел, узнав в какое дерьмо я влез»
С Димой он разошелся час назад, но Шаст до сих пор не добрался до квартиры, он стоит у подьезда и будто ждет какого-то чуда, словно он сейчас зайдет, а этого Аркаши нет, и никогда не было, а все это был страшный, мучительный сон, и Антон просто проснулся.
***</p>
Дима подходит к своему дому, открывает ключом дверь, сжав зубы до проступивших желваков, и заходит, ожидая услышать въевшиеся в разум слова.
«Димулечка, сладкий, ты дома?» — слащаво-приторным голосом. Он пытался смириться и не раз, но не выходит, все идет по пизде.
Он вздыхает и… ничего не слышит, нет утонченного до ужаса Кости, нет запаха, от которого начинало уже тошнить, ничего нет. Дима врывается в квартиру, не разуваясь, влетает в комнату, но ни вещей Кости, ни крупицы его присутствия в этом доме не ощущается.
***</p>
— Любишь меня? — в который раз спрашивает Аркадий, и Антон обреченно закрывает глаза, беззвучно глотая слезы. Эти отношения не были правильными, в них не было доверия и нежности, в них Шастун ощущал себя чертовой вещью — вещью, которую хозяин всегда будет держать рядом, никогда не выкинет на помойку. Вещью, которая нужна.
— Да, — срывается тихий шепот с губ, и мужчина напротив довольно улыбается, подходя к столу.
— Так и не научился врать, — в грубом голосе проскальзывает еле слышная горечь, когда Аркадий садится за проверку очередных тетрадей. Шастун на эту фразу неопределенно пожимает плечами, продолжая стоять посреди комнаты, обнимая себя руками. — Но это неважно. Все равно ты от меня никуда не уйдешь, да? Побежишь за мной на край света, — мужчина говорил совершенно равнодушно, не отвлекаясь от написания комментариев к работе красной ручкой, а Антона каждое слово било под ребра, выламывало, воскрешало в памяти <s>не</s>забытый образ Арсения.
«Почему он никогда не делал так? Не брал то, что принадлежало ему по праву? Значит ли это, что Арс никогда по-настоящему не хотел меня? Не любил?..» — мелькает в голове, и Шастун резко распахивает глаза как можно шире, выбрасывая самого себя в существующую реальность. Туда, где он нужен.
***</p>
Антон все-таки пересекает порог собственной квартиры. Он ждет криков, побоев. Он морально готов (нет). Он не слышит ни звука, странно. Аркаша умер? Шастун широко открывает глаза, осознание приходит не сразу. Он врывается в свою спальню. Аркадия там нет, а на столе лежит записка.
«Дорогой Антошенька,
Мы не можем быть вместе, я понял,
Что не люблю тебя, хотел успокоиться, забыться.
Прости, что растоптал твои надежды
На наше светлое будущее.
Я правда думал, что у меня получится
Полюбить тебя.
Но у меня не получилось.
Не ищи меня. Я уже не стране.
Надеюсь ты сможешь простить меня.
Навеки твой Аркадий.»</p>
Антона трясет, на бумажку капают слезы, а затем он вскрикивает.