Стевриан. Глава 27: Горящая интуиция (2/2)

Однако слишком далеко в своих мысленных поисках зайти я не смог, ибо меня окликнули:

— Фолкет! — помахала мне Пинки, сидящая рядом с ворчащей о чём-то себе под нос Твайлайт — похоже, вернулась, пока я размышлял об альтернативных вселенных, — Ты вновь сильно задумался? Пялишься на нас уже минуты три, наверное!

— Да, задумался, — фыркнул я и подошёл к кобылам, обратившись к лавандовой, — Что-то не так?

— Естественно, не так! — зло прикрикнула меня единорожка, топнув по снегу, — Пинки пытается заставить меня поверить в абсолютно антинаучный бред, который она называет своей интуицией!

— А что мешает тебе провести эксперименты и доказать, что это антинаучно?

— И это мне говорит тот, кто прожил всю жизнь среди грифонов? — издевательски ответила мне Твайлайт, — Среди тех, кто лишь верит в богов и не пытается мыслить научно?

— У вас тоже религия есть, и это первое, — фыркнул я обиженно, глядя прямо в глаза ученице Селестии, — Во-вторых же: я не верю в богов и придерживаюсь научной картины мира. Я понимаю, что ты сейчас злишься, что что-то не можешь понять, но разве нельзя просто опытным путем всё проверить, а? К тому же ты и сама предвзята, ибо являешься убежденной селестийкой.

— Самый умный, да? — с иронией в голосе ответила Твайлайт, явно пропустив мимо ушей моё замечание о её религиозности, — А вообще, идея хорошая. У меня в подвале как раз есть всевозможное оборудование, которое я привозила с собой из Кантерлота.

— Твайлайт! — крикнула той подошедшая к нам Эпплджек, — Я за вашими спорами наблюдала и точно могу сказать тебе: «Пинки-чувство» и вправду существует. Я прожила здесь достаточно долго, чтобы это понять.

— Но это антинаучно! — не унималась единорожка-библиотекарь, — Пара совпадений не может быть доказательством…

— Я ещё не закончила, — спокойным тоном прервала фермерша её гневную тираду, — Сахарок, какое ты имеешь право оскорблять Фолкета?

— Оскорблять? Я просто констатировала…

— Нет, сахарок, — помотала головой оранжевая кобыла, — Оскорбления были лишними.

— Эй, не будьте такими буками! — подала голос молчавшая до этого розовая земнопони, — Я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня! Я не могу контролировать своё «Пинки-чувство», и, если нужно, то с радостью помогу, лишь бы ты не злилась, Твайли!

Внезапно я вспомнил, что ещё перед поездкой в Балтимейр хотел по возвращению обратно рассказать Фаргусу о том, что узнал об активности чейнджлингов. Поскольку мне уже известно, что должно происходить далее по канону в серии про «Пинки-чувство», я решил таки временно оставить Шестёрку разобраться со всем самостоятельно:

— Я извиняюсь, но я только что вспомнил, что хотел зайти кое-к-кому, — неуклюже, но всё же попробовал я выйти из ситуации, — Я, возможно, потом присоединюсь к вам.

Ответа я не дождался, так что без проблем смог направиться к месту работы псевдо-Филси Рича. Прибыв туда уже через несколько минут, я обнаружил в его офис очередь примерно из пяти пони, четверо из которых не были мне знакомы. Естественно, моё появление не осталось незамеченным, но, вопреки ожиданиям, те четверо отреагировали только лёгким испугом, но не криками и паникой.

— Я хочу попасть к Филси Ричу, — немедля сообщил я свои намерения, — У меня для него есть одно важное сообщение.

— Уважаемый джентлькольт, — обратился ко мне стоящий ближе остальных ко мне жеребец с сединой в шерсти и гриве — самый старший среди четвёрки, вороной масти, в шляпе-цилиндре и с весьма выдающейся чертой внешности, а именно — пышными усами, — занимайте очередь.

Я тяжело вздохнул, пробубнив себе под нос несколько ругательств, и сел позади этого жеребца, и стал ждать продвижения очереди. Шло оно долго, и в один момент я хотел уже забить на свою затею, но лично вышедший Фаргус в своем облике Филси Рича таки заставил меня передумать. Под возмущенную ругань бизнеспони он провёл меня в свой кабинет и закрыл дверь.

— Как я понимаю, ты хочешь мне что-то сообщить? — спросил Фаргус, усаживаясь за стол напротив меня.

— Да, — утвердительно кивнул я и сел рядом с ним, — Ты уже слышал о произошедшем в Балтимейре?

— Да, слышал, — жеребец поджал губы и тяжело вздохнул, покачав головой, — Ужасно. Ты там был, поэтому скажи, чем местным так не угодили фестралы?

— Они считают их чудовищами, зверьми, которых надо отстреливать. Санкционировал данную бойню сам мэр, и, судя по всему, времени у нападающих было до рассвета.

— Это совпадает с отчётами с места происшествия, — внезапно возникшее на документах синее свечение привлекло моё внимание, и я тем более удивился, когда они поднялись прямо на уровень морды псевдо-Филси, — Что на меня так смотришь?

— Да просто телекинез…

— А! — усмехнулся он, глянув на меня, — Наверное, необычно видеть такое в исполнении земнопони?

— Немного, — кивнул я в ответ, поставив одно копыто на стол и глядя на собеседника, — Но после знакомства с Августиной уже не вызывает такого сильного удивления.

— Мы немного отвлеклись от темы, — поправил меня чейнджлинг, — Так что ты узнал ещё?

— От Августины я узнал, что у неё на исповеди были чейнджлинги, и они говорили что-то о контрабанде оружия и каких-то железных машин.

— Чейнджлинги? Какими они были?

— Августина слепа в данный момент, потому что Луна отняла у неё зрение в качестве наказания за посягательство на свою жизнь, — ответил я, поглядывая на предметы интерьера в кабинете, — Она не видела их, но слышала и чувствовала.

Фаргус надолго задумался, а я в это время терпеливо ждал, пока он скажет что-нибудь, слегка постукивая копытом задней правой ноги.

— Возможно, это были чейнджлинги фиолетового улья, — наконец, нарушил он повисшую в кабинете тишину, когда я уже начал скучать.

— А сколько всего существует ульев?

— Много, — протянул чейнджлинг, — Но в Эквестрии живут только два, насколько я знаю. Это синий — мой улей — и фиолетовый, местоположения которого неизвестно даже мне.

— А как же остальные? — спросил я, убрав ногу с края стола.

— Мне известно, что красный, голубой и зелёный ульи живут в Пустоши на северо-западе Эквуса, но они не смогли до сих пор договориться о сотрудничестве друг с другом и не покидали мест проживания последние три года, — сообщил мне Фаргус, положив бумаги на стол.

— Уверен? Не мог ли, например, зелёный улей ради разведки послать пару инфильтраторов, подобных тебе, в Балтимейр?

— Это маловероятно, но не исключено, — неожиданно для меня Фаргус открыл один из отделов стола и достал оттуда бутылку с яркой этикеткой с надписью на грифоньем: «Фетизский виски».

Стоило мне прочитать эту надпись, в моей голове что-то щёлкнуло, заставив понять, что я уже где-то слышал это название, но никак не мог вспомнить, откуда именно, и это вызвало у меня настоящее беспокойство.

— Видимо, дорогой алкоголь, — хмыкнул я, глядя на бутылку.

— Могу себе это позволить, — улыбнулся Фаргус, взяв её телекинезом, и открутил крышку. Из ящика стола он извлёк два стакана, держа их с помощью копытокинеза, и разлил в них напиток, — Угощайся, а то такому, как ты, просто необходимо немного выпить.

— Намекаешь, что у меня психологическая травма после произошедшего? — несколько обиженно спросил я и тут же ответил, — Нет, тут ты не прав. Ты, как агент, должен уже знать мою биографию и тот факт, что мне уже приходилось убивать.

— Но не участвовать в столь масштабном сражении, а тем более — командовать такими толпами, — парировал оппонент, подвинувшись ближе к столу и глядя на меня, — Так ведь, унтер-офицер<span class="footnote" id="fn_31138877_2"></span>?

«Кажется, ему и вправду известна моя поддельная биографию. Так даже лучше», — подумал я, размышляя над ответом.

— Да, верно, — кивнул я и поднял стакан телекинезом, — Твоё здоровье!

Виски я поглотил залпом, ибо его порцию в стакане нельзя было назвать для меня не была большой, скорее наоборот. Я не почувствовал и капли алкоголя, только его привкус. Хотя характерный запах и витал в воздухе, на меня напиток словно бы не подействовал, будто была просто сладкая водичка.

— Ну? — пододвинувшись еще ближе, ухмыльнулся Фаргус, — Ядрёное?

— Что-то не почувствовал, — ответил я честно, пожав плечами.

— Ах ты же ляганное седло<span class="footnote" id="fn_31138877_3"></span>! — сделал фейсхуфф чейнджлинг, — Я же совсем забыл, что ты не пони, а дракон! Для таких, как ты, любой алкоголь словно сладкая вода.

«А я-то всё думал, почему меня алкоголь вообще никак не пробирает. Так вот оно что!»

— Зато вкусная вода! — рассмеялся я и широко улыбнулся, поставив стакан обратно на стол, — Спасибо всё равно.

В этот момент в кабинет кто-то настойчиво постучал, и старческий голос снаружи молвил сердито:

— Что у вас там за дела?! Из-за этого полукровки у меня сделка срывается! Филси, вышвырни его уже!

Услышав это, чейнджлинг злобно прорычал и направился к двери. Открыв её и выйдя из кабинета, он недвусмысленно намекнул, что лучше бы нам не мешали, а ещё лучше — вообще ушли. Выпроводив надоедливого старикана, он собирался продолжить разговор, но перед этим решил полностью запереть кабинет и сбросить с себя маскировку со словами:

— Эти напыщенные богачи меня совсем заебали! — избавившись от облика пони, пони-жук сразу же налил себе виски и быстро выпил залпом, — Я с них бы стал пьяницей из-за стресса, но организм чейнджлингов выводит алкоголь быстрее, чем успеваешь хорошенько напиться.

— А облик почему пропал?

— Я его сам убрал, ибо только мешает, — с этими словами Фаргус вытащил из ещё одного ящика стола пакет с какой-то светящейся голубым субстанцией и положил перед собой на стол.

— Что это такое? — поинтересовался я, указав копытом на странное вещество.

— Это? — удивлённо посмотрел на меня Фаргус, потом на субстанцию перед ним, и снова на меня, — Это моя еда.

— Чейнджлинги едят желе?

— Нет — усмехнулся жуко-пони, — Это чейнджлинговый гель, который можно наполнить концентратом из определённых эмоций. Понимаешь, мы едим эмоции, а если точнее, то их «слепки» в пространстве.

— А гель помогает их накапливать, я правильно понял? — задумчиво хмыкнул я, глядя на светящийся гель.

— Всё правильно, — кивнул собеседник, развернул пакет и откусил кусочек, — Мой любимый вкус. Кажется, мы сошли с темы.

Дальнейшее наше общение шло о политике внутри Эквестрии. По сути, ничего особо нового я не узнал из него, но обновить информацию всё равно было полезно. А потом наш разговор снова ушёл в сторону, но на этот раз коснулся анатомии чейнджлингов.

Чейнджлинги в целом не отличались от пони по строению и физиологии, если не считать некоторых нюансов, вроде атрофировавшейся системы пищеварения, иного строения половых органов у жеребцов, наличия железы для секреции геля и хитинового покрова вместо шерсти на всей поверхности тела. Иное строение половых органов я приметил ещё при первой встрече с Фаргусом, ибо при беглом взгляде я не обнаружил видимой их части у жеребцов, иначе говоря, яичек.

Когда мы затронули данную тему, то Фаргус в шутку отметил, что я явно не просто так поглядываю на чужие причиндалы. В ответ я парировал тем фактом, что не всегда можно понять, жеребец перед тобой или кобыла, ибо некоторые жеребцы, которых я встречал, выглядели довольно-таки похожими на кобыл.

Не то, чтобы в Эквестрии были распространены такие личности, как «фембои» или «трансгендеры» по аналогии с тем, что я видел на Земле, но ввиду генетических особенностей порой можно было встретить и внешне «неоднозначных» пони. Это не вызывало беспокойства, но пару раз случались конфузы, поэтому я не спешил при первом знакомстве с такими озвучивать их, казалось бы, очевидный пол. Благом в данных ситуациях было повсеместное распространение наготы, и подсматривание на интимные места не порицалось ровно до тех пор, пока сама личность не начнёт нервничать от такого к себе внимания.

Когда мы перешли к теме превращений, то я поглощал информацию с искренним интересом, также узнав, что оборотни-жуки, хотя и могут превращаться в существ любого вида, но у этого имеются свои ограничения: например, чейнджлинги не умеют трансформироваться в предметы, они не могут стать существами в два раза больше собственного роста, максимум в полтора, они не могут принимать форму других чейнджлингов, а на поддержание облика им требуется прорва энергии. Данный факт объяснил мне причину того, почему эти насекомоподобные создания питаются именно «слепками» эмоций — их легче всего достать, если рядом есть разумное существо.

В один момент я задал давно интриговавший меня вопрос насчёт того, являются ли чейнджлинги хотя бы частично роем в полном смысле этого слова. В ответ Фаргус разъяснил мне, что жуко-пони им были когда-то давно ради выживания, но последние лет восемьсот каждого из них можно считать личностью. Единственная оставшаяся от былых времён особенность — ограниченная телепатическая связь, осуществляемая королевой, но в остальном общество оборотней мало отличалось от любого другого.

За всеми этими разговорами я не заметил стремительно пролетевшего времени, и, выйдя на улицу, я увидел неспешно катившееся за горизонт солнце.

Я прошёлся по площади города и вспомнил, что хотел вернуться к Шестёрке, но, поспрашивав у жителей Понивилля, так и не получил вразумительного ответа о том, где они находятся. Вспоминая, куда бы они могли пойти, я перебрал события «серии» с «интуицией» Пинки Пай и пришёл к выводу, что они все могут быть в Вечнодиком лесу. Решив проверить свою догадку, я по пути зашёл к себе домой, чтобы забрать свой меч, ибо идти в подобное место без оружия — чистой воды самоубийство.

Достигнув самого леса, я понял, что совершенно не представляю, в какой стороне то болото и гора, где, по моим воспоминанием, сейчас должна находиться Шестёрка. Ступив в Вечнодикий, я понадеялся на свои обострённые чувства и интуицию, но даже они не спасли меня от странных сужающихся проходов и тумана, словно обладающего свойством переносить путников вроде меня в случайные места леса. После некоторых наблюдений и более внимательного изучения окружения, меняющегося с каждым разом, я убедился, что моя догадка о принципе работы тумана верна, и решил попытать счастье, пройдя сквозь него пару десятков раз, каждый из которых сопровождался все больше и больше сгущающейся темнотой вокруг меня.

В очередной раз выйдя из тумана, я понял, что не вижу дальше пяти метров перед собой. Осмотревшись, я хотел было пойти назад, но обнаружил в поле зрение хижину Зекоры, только вот она выглядела немного искорёженной неизвестными силами и заброшенной, что не могло меня не встревожить.

Ситуация напоминала завязку какого-нибудь фильма ужасов, но я, переступая через растущее напряжение, сосредоточил свои мысли на оружии, дабы быть готовым вытащить свой меч при первом же признаке опасности. Я медленно продвигался в направлении хижины, посматривая вокруг и вертя ушами, прислушиваясь к каждому звуку. Вот только никакого шума, кроме своих шагов по лишённой снега земле, своего дыхания и сердцебиения, я не слышал. Это напрягало меня ещё сильнее, но решимость узнать, в чём дело, это не поколебало.

Уже у хижины я заметил, что дверь плотно заколочена, а из небольшой щели, которую не закрывали доски, было видно, что изнутри дверь забаррикадирована мебелью. Что ж, через главную дверь заглянуть в хижину Зекоры я не смогу… так что я обошёл дом-дерево со стороны, и, приложив некоторые усилия, открыл окно, покрытое изнутри толстым слоем пыли. В ноздри мне ударил противный запах сырости, гнили и затхлости, а поднятая ворвавшимся в хижину ветром пыль ударила в морду, заставив меня с тихим ругательством очищать её.

Подождав пару минут, пока все не уляжется, я заглянул внутрь, и, к своему ужасу обнаружил посреди комнаты скелет, по размерам совпадающий с Зекорой. С виду он был целый, но приглядевшись, я увидел, что слева на голове, если смотреть под определённым углом, видна дыра, возможно, от пулевого ранения.

Сглотнув, я оглядел остальную комнату, и через десяток секунд обнаружил на полу почти у самой двери каску. Отлевитировав её к себе, я внимательно осмотрел находку: краска частично отслоилась, знаки отличия, если они и были когда-то, сейчас стёрлись. Самой бросившейся мне в глаза чертой оказалось отверстие для рога, но более овальное, а не круглое, как на шлемах, которые носят единороги. Повернув каску тыльной стороной, я обнаружил широкую дыру с опалёнными краями, словно через неё в этом месте прошла пуля.

«Что за чертовщина тут творится?», — думал я, оглядываясь по сторонам, — «Где я оказался… Точнее, когда я оказался? Это будущее или иная реальность? Я слышал о свойствах Вечнодикого, но чтобы такое…»

Не успел я додумать мысль, как позади меня послышалось громкое рычание, заставившее меня обернуться, бросив каску на землю. Попытавшись отыскать глазами потенциального противника, я лишь в последний момент успел заметить, как справа от меня что-то резко дёрнулось. Среагировать я не успел, так что настигший меня удар достигал такой мощи, что меня отшвырнуло от хижины на десяток метров, судя по ощущениям, никак не меньше.

Ударившись обо что-то твёрдое головой, я некоторое время провалялся на земле, пытаясь найти в себе силы встать. Когда же я вновь оказался на четырёх ногах, то понял, что нахожусь на какой-то светлой поляне, а не в тёмном лесу около хижины Зекоры. Единственной неизменной деталью был всё тот же густой туман, что толстым слоем покрывал пространство вокруг поляны.

«Ёб… твою мать! Кто меня так пизданул, а?» — выругался я про себя, потирая ушибленную голову правым копытом, — «Ну его нахер! Я в этот лес точно больше не пойду без жизненно важной необходимости!».

Некоторое время постояв и переведя дыхание, я всё же решил продолжить и вновь вошёл в туман. Спустя еще пяток попыток, я наконец сумел выйти на какой-то горе прямиком позади спорящей о чём-то Шестёрки кобыл. Пока они спорили, Пинки Пай дёргалась как при судорогах, что заставило меня волноваться. Судя по всему, моё появление осталось незамеченным, и я смог разобрать, о чём у них разговор:

— Сахарок, но Пинки ещё ни разу не подводила со своим чутьем! — громко сказала Эпплджек, топнув ногой.

— Кобылки! — крикнула Пинки, трясясь, — Мне кажется, что сейчас ещё что-то произойдёт!

— Что? — возмущённо спросила Твайлайт, — Что может быть ещё, кроме этой дискордовой гидры?!

Тряска Пинки стала сильнее и начала напоминать собой не иначе, чем припадок эпилепсии, что меня не на шутку испугало. Однако, когда я приблизился на пару шагов, то Твайлайт зарычала от злости и взмыла в воздух, буквально вспыхнув белым пламенем. Её грива превратилась в сплошной огонь, шерсть стали белой, как у Селестии, а вокруг нас ощутимо выросла температура, отчего снег начал медленно таять.

«Ну ничего же себе! Прямо Дэйбрейкер в миниатюре! Надо с этим заканчивать!».

Я при помощи телекинеза скатал большой снежный шар и швырнул в набирающую злость единорожку, сбив её прямо в сугроб и мгновенно погасив на ней пламя. Я не стал останавливаться и подошёл к Пинки, что всё ещё тряслась, как лист в ураган, и встал перед ней. Она заметила меня сразу же, но вместо удивления или радостного приветствия я увидел в её глазах страх и мгновенно осознал, что у неё и вправду припадок.

Когда Пинки начала валиться на бок, я подхватил её и уложил на снег и стал легонько придерживать ногой, чтобы она не ударилась, ожидая, пока её отпустит. Когда я всё это сделал, то услышал поражённые вздохи позади себя и тихую ругань Твайлайт, приглушённую, судя по всему, снегом, из которого она вылезала.

— Фолкет? — спросили остальные кобылки одновременно, — Как ты здесь очутился?

Я не ответил, ожидая, пока Пинки перестанет трястись, и где-то спустя полминуты всё прекратилось, розово-гривая земнопони успокоилась и теперь тяжело дышала, валяясь на снегу.

— Из тумана вышел, — наконец молвил я, глянув на остальных кобыл.

— Какого тумана? — спросила Рэрити, — Никакого тумана здесь нет!

Оглянувшись, я обнаружил, что предмет обсуждения… и впрямь исчез. Я собирался ответить, но почувствовал толчок под той ногой, которой удерживал земнопони, и перевёл взгляд вниз.

— Я в порядке, — заторможено ответила Пинки, — Я хочу сесть.

Я убрал с её тела ногу и помог ей подняться, чтобы кобыла смогла сесть. Когда та села, я устроился напротив и нагнулся на уровень её глаз, спросив:

— Как ты себя чувствуешь?

— Как-то не очень, на самом деле, — покачиваясь, ответила она, — Это совсем не похоже на вечеринку…

Все пони собрались вокруг Пинки с крайне грустными мордами, пытаясь привести розовую земнопони в нормальное состояние, впрочем, без особых успехов. Твайлайт хотела было применить исцеляющее заклинание, но я остановил её, сказав, что против проблем с мозгом заклинания не помогут. Вместо этого я предложил перенести нас в Понивилль, но единорожка оказалась слишком уставшей после нервного срыва, и за неимением иного выхода нам пришлось пробираться через лес пешком.

Несмотря на мои опасения, выйти нам удалось относительно быстро, как показалось лично мне, однако вместо наступления темноты и плавного восхода луны, я увидел спутник планеты уже высоко в небе.

— Вам не кажется, что мы шли сюда никак не более получаса, а уже наступила глубокая ночь? — спросил я Шестёрку, чтобы удостовериться, не кажется ли мне.

— Тебе не кажется, — утвердительно ответила мне Твайлайт, вместе с остальными удивлённо глядя на небо, — Это слишком странно.

«Никак не страннее, что пережил я совсем недавно!» — хотел было я озвучить свою мысль, но промолчал, и, мотнув головой, пошёл дальше.

Зайдя в город, мы первым делом заглянули в библиотеку Твайлайт и уложили всё ещё неважно выглядящую Пинки Пай на кровать на втором этаже и стали думать, как же быть. В итоге кобылы пришли к выводу, что утром её стоит отвести в Понивилльскую больницу, однако мне на ум пришёл вариант получше, и, подойдя к Спайку, который всё это время копошился на кухне, я задал ему вопрос:

— Скажи, Спайк, а ты хорошо запомнил принцессу Луну с той ночи?

— С ночи кошмаров? — переспросил у меня дракончик, отрываясь от нарезки бутербродов для Шестёрки — Да как такое вообще можно забыть! А в чём дело?

— Мне нужно послать ей сообщение, — честно сообщил я о своих намерениях, — Я уверен, что в местной больнице Пинки не помогут, и я знаю вариант значительно лучше. Там ей помогут однозначно.

— А при чём здесь принцесса? — удивленно спросил фиолетовый ящер, почесывая затылок.

— А всё дело в том, что в больнице при дворце Пинки наверняка смогут поставить на ноги, — оглянулся я на кобыл, хмыкнув, а потом вновь посмотрел на Спайка, нагнувшись к нему ближе, — Смекаешь?

— Ага, — кивнул мне братец Твайлайт, — Попроси у Твайлайт пергамент и перо, а я отправлю письмо.

— Твайлайт! — позвал я единорожку, — Можно взять один из твоих пергаментов и перо?

— Да, конечно! — она отлевитировала мне свиток и перо с чернильницей, поставив рядом со мной на стол, — А кому ты написать хочешь?

— Тому, кто сможет решить все проблемы, — подмигнул я, взял бумагу в телекинез, обмакнул перо при помощи того же телекинеза и стал записывать просьбу Луне о выделении свободной койки-места в королевской больнице для помощи Пинки.

— Спайк! — позвал я дракончика, когда закончил, — Можешь отправлять.

Я вручил пергамент прямо в лапы дракончику, который, набрав в лёгкие воздух, повернул голову в сторону от меня, подбросил письмо и выдохнул на него зелёное пламя, унося письмо адресату с его помощью.

Следующие часы мы провели в волнении, пытаясь отвлечь друг друга разными историями, и в один момент речь зашла о событиях, что произошли полторы недели назад в Балтимейре:

— Кобылки, вы слышали о том, что произошло полторы недели назад? — спросила остальных Рэрити, пока я почитывал книгу про всяких чудовищ, которые обитают в Вечнодиком.

— Нет, — помотала головой Эпплджек, — Что-то серьезное случилось?

— Да не то слово! — взволновано начала Рэрити, — В Балтимейре произошла настоящая бойня!

— Откуда ты это узнала? — вопросительно повернув голову на бок, подошла к подруге Рэйнбоу Дэш.

— Да вот же, — модельерша подняла телекинезом газету, которую нашла, судя по всему, рядом со входом в библиотеку-дом Твайлайт, ибо там лежала целая куча таких газет, — Число жертв не сообщается, но в конфликте винят фестралов!

— Эти летучие мыши? — с долей неприязни спросила подругу Эпплджек, — А что собственно случилось-то?

— Они напали на горожан и тем самым спровоцировали на себя нападение, чтобы загнать в ловушку и перебить, но дневная гвардия приехала и смогла уладить конфликт с минимальными жертвами…

— Вранье! — с громким рычанием выпалил я со злобы, повернувшись ко всем, бросив перед этим книгу в ближайшую стену, — Это местные первыми напали с целью убийства всех, в том числе жеребят! Эти мрази еще смеют перевирать произошедшее?! Найду этих репортеров и я их головы…

В порыве гнева я лишь сейчас успел заметить, что на меня смотрели все присутствующие пони и дракончик, но не с испугом, а с выражением морд, которое обозначало высшую степень удивления.

— Откуда ты знаешь это? — первой голос подала Эпплджек, которая, прищурив глаза, стала медленно подходить ко мне, — Ты явно что-то скрываешь, Фолкет…

Большего выяснить она не успела, ибо в дверь постучались, и Твайлайт поспешила открыть, и мы все узрели стоящего в полном комплекте комплекте брони лунной гвардии единорога, который мне не был знаком. Несколько секунд мы все стояли молча, ожидая, пока кто-то из нас первым скажет хотя бы слово, и гвардеец не заставил себя долго ждать:

— Твое послание было получено, Фолкет, — сообщил жеребец, глядя на меня, а потом перевёл взгляд на кобыл и продолжил, — Выводите пони по имени Пинки Пай из дома на вокзал, ибо поезд ждёт.

Сказав всё это, лунный гвардеец развернулся на месте и пропал из поля видимости, войдя в ночную тьму.

— Собираемся, кобылки! — стала командовать Рэрити, — Очень надеюсь, что Пинки быстро поставят на ноги.

Пока все собирались, Эпплджек так и продолжала сердито смотреть на меня, словно пытаясь что-то увидеть, а затем фыркнула и произнесла:

— Мы ещё вернёмся к этому разговору, но позже. Я пока помогу сахарку спуститься по лестнице.

Мы все вместе вышли из дома и проводили розовую земнопони до вокзала. Где-то на полпути я задумался о том, что я всё равно утром уже должен быть в Кантерлоте, ибо меня ждёт разговор с принцессой Селестией, а посему решил, что поехать с «хаоситской» кобылой хорошая идея.

Уже у самого поезда, который составлял всего три вагона, я озвучил своё предложение поехать вместе с Пинки Пай и твердо настоял на этом. Впрочем, меня и не отговаривали от данного действа, и, попрощавшись с остальными членами Шестёрки, я устроился в том же купе, что и моя попутчица, пусть и с некоторым трудом.

Впереди меня ждало нечто серьёзное, и я это явственно ощущал, поэтому до самого прибытия я так и не сомкнул глаз…