Утро. На заре (1/2)

Трещавшее стекло.

Это был первый звук, который Баам услышал в этот день. Яркие утренние лучи солнца заливали его комнату приятным светом, бросали длинные тени на скромную, но уютную обстановку и, как будто мягко дразня, ласкали безмятежно спящее лицо. Однако ни солнце, ни внезапный звук не смогли его заинтересовать: хотелось спать. Отвернувшись от всего подальше к стене, Баам уже вновь начал проваливаться в сладкие объятия легкой дремы, пока очередной треск стекла не сопроводили несколько глухих ударов с громким выкриком: «Чёрна-а-я черепа-а-а-шка!», заставившим парня резко раскрыть глаза и поспешно перекатиться на другой бок, попутно вставая с кровати.

Одним прыжком он достигнул окна. Теперь оно находилось под непрерывным артобстрелом белыми комьями, заставляющими все расширяться и расширяться недавно маленькую трещинку. Баам резким движением раскрыл окно и… получил в лицо бодрящую порцию снега с ликующим криком стоящего внизу человека.

— Чёрная черепашка!!! Вставай! — послышалось оттуда. — Сегодня же вечеринка у черепашки Глазуньи!

— Господин Рак! — воскликнул Баам, стряхнув с себя снег так, будто бы в него вовсе ничего и не попадало. — Но вечеринка будет только ближе к вечеру!

— Вставай сейчас, я хочу поохотиться за едой с тобой и Синей черепашкой до встречи с другими черепашками!

Баам неловко улыбнулся, переваривая речь чудика. Рак, несмотря на свой весьма значительный возраст в двадцать шесть лет, был небольшого роста практически с ребёнка, но говорил, что его полная форма гораздо больше и величественнее, мол, так ему пролазить в дверные проемы удобней. Он имел смуглую кожу, крепкое телосложение, которое обуславливал своей родственностью с древними динозавроподобными копейщиками, кстати, придуманные им самим; бурые волосы, взъерошенные и короткие, словно живущие своей жизнью, и змееподобные зрачки, за что многие частенько звали его просто Кроко. Из-за этого он часто дулся, выражая недовольство здоровыми, как у настоящего копейщика, кулаками. И временами, если его это в край выбешивало, мог неплохо укусить, что всегда ставило незадачливого обидчика, посмевшего назвать так великого Вожака, каким прозвищем Рак себя часто награждал при любом удобном и неудобном случае, в крайне ошарашенное положение. Но говоря по секрету, Раку было очень даже приятно, когда его любым образом отсылали к крокодилам и динозаврам, тем самым как бы поддерживая в любимой легенде об «истинном» происхождении.

В городе Рак появился так же неожиданно, как и сегодня под окном Баама. Притом кто бы его ни спрашивал, откуда он и что здесь забыл, Кроко всегда отвечал, будто пришёл из племени Крушителей ради охоты на самую лучшую добычу. То есть приперся из близлежащего леса и стал местной диковинкой. Диковинка эта чаще всего бродяжничала на окраинах города или ходила по домам друзей, оставляя после себя пустоту в холодильнике. Однако получалось у него так удачно обчищать чужие запасы далеко не у всех, и в некоторые места путь ему был заказан. К примеру, дом мэра-отшельника Захарда у подступов города к горам, квартиры девушек, которым он покровительствовал, и места жительства членов здешней мафии, про что, видимо, сегодня он вдруг забыл.

— Эй, а ну отпустите меня, глупые черепахи! — кричал вырывающийся из рук подоспевших охранников Рак. — Быстро отпустили, иначе всех уничтожу!

— Это частная собственность, — был на то один ответ. — Вы незаконно проникли на закрытую территорию. Немедленно покиньте ее.

— Да чтоб вас! Дайте мне договорить с Чёрной черепашкой!

— Немедленно покиньте территорию, — продолжали твердить громилы.

— Э-эй, не могли бы вы отпустить его? — нервно крикнул Баам, больше боясь за то, как бы Рак не начал их кусать.

— Просим прощения, господин Виоле, ваш брат приказал усилить охрану вокруг дома и не подпускать различных сомнительных личностей, — озадаченно произнёс один из охранников.

— Но господин Рак не подозрительная личность!

— Он был указан в списке тех, кого точно нельзя подпускать к дому. Поэтому мы должны подчиниться и выпроводить этого… господина отсюда, — охранник слегка поморщился, не найдя подходящего обращения к бездомному.

— Аргх, вы ещё поплатитесь за это, чертовы безмозглые черепашки! Я скоро приду с Синей черепашкой и обязательно покажу вам всем! А ты, Чёрная черепашка, быстрее собирайся! — все продолжал кричать Рак, влачимый охранниками к выходу.

Только когда красная куртка Кроко скрылась за углом дома, Баам тяжело вздохнул и прикрыл заметно пострадавшее окно. Решив не терять зря времени, он быстро привёл себя в порядок, вышел из комнаты и прошёл вглубь коридора к тяжелой железной двери с грозной табличкой «Не входить!». Не обращая внимания на знак, Баам яростно и так громко, что гул ещё долго стоял в воздухе, постучал по двери три раза, а затем напряжённо застыл, прислушиваясь к звукам внутри. Тихо. За неимением выбора, Баам набрал в грудь побольше воздуха и крикнул прямо в дверь: «Я знаю, что ты здесь, выходи!», но ответа опять не последовало.

«Похоже, он догадывается, зачем я здесь, — подумал Баам, вновь вздохнув. — Придётся действовать по-другому»

— Учитель звал тебя завтракать!

Едва Баам выпалил последние слова, как за дверью послышались отпирающиеся штук пять, если не больше, задвижек и замков. И вот спустя минуту отпирания он наконец показался. Карака — растрёпанный, со своим вечно практически не выражающим эмоций лицом, в халате на голое тело и пижамных синих штанах.

— На завтрак консервы?

Недавно разбуженный то ли криками Рака, то ли назойливым младшим сводным братом, в неестественных, как будто механических, желтых глазах Караки плясали искорки бешенства. Впрочем, они были разбавлены толикой любопытства к сегодняшнему меню. Во всклоченных, чуть длиннее плеч волосах цвета светлого янтаря — или, как говорил Кроко, цвета сыра — застряли гусиные перья из подушки. Вкупе с его каменным, затронутым тенью легкого раздражения лицом перья смотрелись весьма комично. На плечах висел его любимый темно-синий халат с узорчатой алой каемкой, который он снимал разве что тогда, когда уходил в душ, но в остальное время халат служил одной из его отличительных черт.

Не можете различить в толпе фигуру Караки? Ищите знакомый халат! Думаете, с чем ассоциируется имя Караки? С халатом в первую очередь! Не знаете, как разыграть Караку? Закажите такой же халат и напяльте на себя! Правда, есть огромный шанс впасть ему в немилость, но это все ерунда, когда у вас есть такой же халат, как у него. Подобное, конечно, пока что никто не осуществлял при мысли об уничтожающем взгляде Караки и ощущении жути, исходящим от него. Но в кругах друзей Баама этот подкол уже давно обсуждался и был на счету у Ли Су, который давно мечтал себе такой же халат, чтобы ходить как олигарх по своей крошечной квартирке холостяка в дешевом спальном районе.

Помимо всеми любимого халата, в арсенале причуд первого приемного сына Ха Джин-Сунга есть еще и страшная тяга к деятельности своего отца, который был мафиози по профессии и грозой доброй половины полиции. Отчего-то Карака затаил дикую ненависть к мэру Захарду. По слухам, в незапамятные времена мэр осмелился выйти на улицу, да еще и не просто выйти, а выйти в точно таком же халате, как у Караки! Неслыханная дерзость. И самое главное, сколько бы Караку ни расспрашивали о тех слухах, тот лишь отнекивался. Во всяком случае, парня сильно заинтересовала работа Джин-Сунга, направленная как раз против мэра и его бывших десяти собутыльников, занимающих сейчас солидное положение и монополизировавших себе все имеющиеся богатства города.

Итак, к величайшей досаде Джин-Сунга, Карака забрасывал и пропускал занятия в колледже, полностью погрузившись в мечты о том, как он станет одним из киллеров мафии и стащит Захарда с кресла мэра. Все надежды несчастного отца легли на то, что однажды из парня выветрится вся дурь, и, конечно же, на второго сына, который сейчас, замявшись, стоял перед старшим.

— Так что же на завтрак? — типично отстраненным для него голосом снова спросил Карака, выжидательно смотря на Баама. Последний отчаянно прятал глаза от его пристального взгляда, словно нашкодивший ребенок.

— Ну… эм… — выдавил он из себя, думая, как бы лучше всего ответить. Баам ненавидел, когда Карака смотрел на него так. Это сбивало с мысли, отчего он даже забыл, как глупо и неряшливо выглядел старший в данный момент: настолько тяжелая вокруг него была аура. — На самом деле я соврал…

— Идиот, — процедил Карака и, не медля, принялся закрывать тяжелую дверь, однако ловко подставленная нога Баама помешала осуществить задуманное.

— Постой! Объясни мне сначала, почему ты приказал охранникам не подпускать господина Рака!

— Я не обязан тебе ничего объяснять, тем более после твоей лжи, — отрезал Карака, снова пытаясь закрыться, но Баам уперся как бык.

— Неужели это оттого, что на днях господин Рак покусал твои волосы, чтобы попробовать, действительно ли они похожи на сыр? — наседал Баам. — Ты же знаешь, как он любит есть все подряд в целях узнать, съедобно ли оно или нет!