20 (1/2)

— Мама, мне приснился очень странный сон, — задумчиво призналась Гермиона, когда Джин, встревожившись оттого, что дочь спала дольше обычного, пришла в её комнату, чтобы поинтересоваться, всё ли в порядке.

— Очень интересно, что же такое могло привидеться, что моя Гермиона даже опоздала на первую пару? — тепло улыбнувшись и присев на край кровати, попыталась миссис Грейнджер пригладить ладонью непослушные локоны.

— Да так, ерунда какая-то, детский сад, — замявшись, попыталась отмахнуться от своих слов девушка, однако с мамой этот номер не прошёл:

— Нет, моя хорошая, сказала «А», говори и «Б», — настойчиво произнесла она, испытующе глядя на дочь.

— Это глупо, — вздохнув, опустила глаза Гермиона, тем не менее всем своим видом давая понять, что грёзы определённо произвели на неё сильное впечатление.

— Я всё равно не отстану, — привела последний аргумент Джин, который должен был поставить точку в их споре.

— Ты сама попросила, — сдаваясь, тихо рассмеялась Гермиона. — В общем, мне приснилось, что я волшебница. Причём не просто волшебница, а очень могущественная, и ещё и с особым даром. И всё бы хорошо, да только в нашем мире идёт война, и только я могу помочь победить Избранному. А ещё он любит меня, а я его…

— Хорошая сказка, — раздался за спиной Джин голос, и в комнату неожиданно вошёл… Драко Малфой собственной персоной, отчего Гермиона, издав удивлённый возглас, стремительно прикрылась одеялом. На нём была всё та же тройка, которую помог выбрать приветливый консультант Рори, только руки его были покрыты субстанцией тёмно-бордового, почти чёрного цвета. Смутные догадки о том, что это была чья-то кровь, отошли на второй план оттого, что появление одного из героев сна в доме её родителей само по себе было совершенно нереалистичным бредом. — А почему бы не рассказать маме о том, что ты настолько приревновала меня к девчонкам из клуба, что из глупой обиды в одиночку попыталась справиться с опасным призраком? К чему были те эмоции, если, как ты только что сказала, так любишь Избранного, а он тебя? — в его голосе звучала откровенная издёвка, а дать ответ застигнутая врасплох девушка не смогла при всём желании.

— Так, юноша, я тут вообще-то с дочкой беседую, а вы нам мешаете, — недовольно заметила Джин, которую, казалось, совершенно не смутило появление незнакомца в спальне Гермионы. И слабая радость оттого, что, по крайней мере, не страдает галлюцинациями, раз мама тоже видит его, развеялась почти моментально:

— С какой это дочкой? — глумливо уточнил Малфой. — Разве у вас есть дочь?

— Есть, ей уже четыре, зовут Вильма, — растерянно ответила миссис Грейнджер, отдёргивая руку от волос Гермионы.

— Тогда что вы делаете в чужом доме, да ещё и в Лондоне? — посмеиваясь, продолжал говорить Драко, отчего Гермиона с каждой секундой ненавидела его всё сильнее. — И кто вам эта девица?

— Вы правы, — смутившись, Джин поднялась с кровати и, бросив вороватый последний взгляд на Гермиону и пробормотав: «Простите, наверное, я вас с кем-то перепутала», — поспешила покинуть комнату.

— Зачем ты пришёл?! — яростно воскликнула Гермиона и, забыв о смущении, вскочила с кровати. — Это мой дом, мои родители и моя жизнь! Для чего ты здесь?! Я не звала тебя!

— Разве? — продолжая улыбаться, Драко теперь беззастенчиво рассматривал её, скользя взглядом сверху вниз от голых коленей до видневшихся сквозь тонкую шёлковую ткань сорочки сосков. — Хочешь, позовём твоего Избранного, м? Хотя зачем я спрашиваю, конечно не хочешь, иначе здесь был бы он, а не я, — произнося всё это, он подходил всё ближе, отчего Гермионе приходилось отступать. Делая назад шаг за шагом, она не сразу поняла, как потеряла равновесие и буквально рухнула спиной на кровать. Судорожно попыталась одёрнуть задравшийся подол, открывший мужскому взгляду её бёдра почти до самых трусиков, когда Драко совершенно бесцеремонно навис над ней, облокотившись на матрас и попросту не позволив этого сделать.

— Что ты себе позволяешь?! — раздражённо прошипела Гермиона, упёршись в его грудь руками и не позволяя придавить собственным весом. — Слезь с кровати немедленно!

— Храбрая гриффиндорка, когда же ты найдёшь в себе смелость признать очевидное? — опаляя кожу дыханием, он опустился на локти, прильнув губами к пульсирующей жилке на шее Гермионы, и начал покрывать поцелуями, отчего она, несмотря на абсолютную противоестественность происходящего, прикрыла глаза. Игнорируя тщетность попыток, она продолжала слабо вырываться, однако ноги увязли в одеяле словно в зыбучем песке, а руки потяжелели на сотни фунтов, как это бывало в страшных снах, от которых она порой не могла проснуться. Губы Малфоя меж тем спускались всё ниже, к едва прикрытым тонким кружевом ключицам. Почувствовав, что её сопротивление сломлено, он спустился ещё, одной рукой всё же не позволяя себе окончательно прижать её тело к кровати, другой же невесомо проведя пальцами по оголённому бедру девушки. Мягкую ткань сорочки, что так послушно поползла вверх от его прикосновений, Гермиона мысленно окрестила предательницей, ровно как и собственное тело, что так бесстыже отзывалось на каждое его движение. Соблазн сдаться казался непреодолимым, и только царапающее изнутри чувство вины, которое вызвало в мыслях слово «предательница», наконец, заставило вспомнить.

Гарри. Тот, кого она любила, с кем собиралась провести жизнь и ради которого, не сомневаясь ни секунды, пожертвовала бы ею.

— Нет! — изо всех сил оттолкнула она от себя Драко, не зная, откуда взялось столько воли и решимости. — Прекрати, не смей! Не прикасайся ко мне!

— Это ты прекрати, Гермиона! — не отстранившись ни на мгновение, он сквозь ткань обхватил губами затвердевший сосок, отчего она едва сдержалась, чтобы не выгнуться в спине навстречу его рту. — Я здесь, с тобой, только лишь потому, что тебе этого хочется, — на секунду отстранившись, он вновь продолжил свои ласки. — Если бы ты жаждала увидеть тут Поттера, то уже знакомила бы его с мамочкой… Но мы оба знаем, почему ты приревновала меня к тем вульгарным магглянкам, львица… Это было так нелепо… Клянусь своей магией, в том клубе не было никого красивее тебя…

Воспоминания о случившемся пронзили тело электрическим разрядом, посылая импульс прямиком в мозг.

Клуб, призрак, удар дверью и спонтанный выброс тёмной магии — вот что было правдой, а не эти казавшиеся совершенно реальными грёзы.

— Нет! Отпусти меня! Драко! — изо всех сил выкрикнула она его имя.

— Тише, Гермиона, всё хорошо, — голос Гарри, куда более реальный, настоящий, обволакивающий и согревающий, будто пропорол пелену небытия, позволив ей вырваться на свободу.

Не в силах произнести ни слова и ощущая, будто в пересохшее горло разом впились тысячи острых игл, она обняла его, чувствуя насквозь промокшей от проступившей испарины спиной лёгкий сквозняк, который постоянно гулял в доме на Гриммо.

— Всё хорошо, Гермиона, — продолжал нашёптывать Гарри, успокаивающе поглаживая её по спине и крепко прижимая к себе. — Слава Мерлину, ты очнулась! Теперь всё наладится, всё будет по-другому, — говорил он, словно беря с себя клятву, что слова с делом не разойдутся. — Как ты, любимая?

— Будто провалилась в худший из своих кошмаров, — прохрипела она, ощущая страдание от каждого выдавленного из горла звука, но не догадавшись попросить воды. Странный сон, верно, был результатом воздействия тёмной магии, однако казался настолько реальным, что она в какой-то степени была даже рада, что просто не в состоянии вымолвить и слова.

— Агуаменти, — произнёс услышавший её голос Гарри, направив палочку на пустой стакан на прикроватной тумбочке. — Держи.

При виде воды Гермиона ощутила столь сильный приступ жажды, будто не сделала ни глотка буквально ни разу за всю свою жизнь. Протянув ладони, она схватила сосуд, однако плохо слушавшиеся руки подвели настолько быстро, что поднести к губам она его не успела: лёгкая дрожь молниеносно переросла в настоящий тремор, отчего столь вожделенная жидкость выплеснулась на постельное бельё. Удержать стакан она также не смогла.

— Прости, — смущённо пробормотала Гермиона, прикрыв глаза и борясь с дурнотой, грозящей вот-вот снова погрузить её в бессознательное состояние.

— С ума сошла, впору мне просить прощения! — горячо воскликнул Гарри, после чего девушка услышала рядом с собой шёпот высушивающего заклинания, а буквально через мгновение потрескавшиеся от обезвоживания губы ощутили прохладу поднесённого к ним стакана. Сделав несколько глотков, она благодарно кивнула и слегка отстранилась.

— Тебе лучше вновь прилечь, — продолжал суетиться вокруг Гарри, приобняв её за талию, чтобы помочь устроиться поудобнее. В тот же момент от его прикосновения бок словно обожгло огнём, а изо рта вырвался стон боли, заставивший Поттера сразу отдёрнуть руку.

— Чёрт, — сдерживая выступившие слёзы, дабы Гарри не утопил себя в самобичевании, процедила Гермиона, невесомо проведя по коже, напомнившей ей по толщине крылья бабочки.

— Какой же я болван всё-таки! — сквозь ещё не прошедший окончательно звон в ушах после болевого шока услышала она восклицание Гарри. — Грохх в разы сообразительнее меня! — сокрушался он.

— Гарри, всё нормально, — заставила себя выдавить фразу Гермиона. — После магической регенерации нервные окончания восстановленной ткани расположены ближе, поэтому любое прикосновение воспринимается как боль. Это естественный процесс, всё в порядке, — договорила она, ободряюще потрепав его по волосам.

И тогда Гарри, который ещё секунду назад был буквально готов запустить в себя Аваду, весьма неожиданно хрюкнул, едва сдерживая смех.

— Что? — не поняла резкой смены его настроения Гермиона.

— Держу пари, что если сейчас я захочу просмотреть в Омуте воспоминания об утре после нашего первого раза, то услышу слово-в-слово те же речи, — не выдержав, рассмеялся он, отчего девушка тоже издала деликатный смешок, опасаясь, что безудержный хохот также потревожит едва затянувшуюся рану.

— Намекаешь, что я настолько однообразна и предсказуема? — в шутку обиделась Гермиона.

— Намекаю, что ты готова обесценить любую свою боль, только бы оправдать меня, — резко перестав смеяться, он посмотрел ей прямо в глаза. — Из-за того, что ради меня на войне гибнут люди, из-за того, что чувство вины беспрестанно гложет, ты не должна любой ценой избавлять меня от него. Ты важна, Гермиона. Не меньше, чем я. Твои чувства, твоя боль, твоя жизнь — всё это важно. И не потому, что обладаешь нужным Ордену даром духолова. А потому, что без тебя этот мир не будет стоить того, чтобы его спасать.

— Гарри… — попыталась спорить она, однако он её перебил:

— Прошу тебя, Гермиона, не нужно хотя бы сейчас пытаться оправдывать моё к тебе отвратительное отношение на протяжении нескольких месяцев, — он тяжело вздохнул. — Я был в ужасе от того, на что тебя заставили пойти, злился от собственной никчёмности, бесился из-за того, что ты так настойчиво выполняла каждый приказ… Не следил за словами, бросался обвинениями… — переведя дыхание, Гарри вновь посмотрел ей прямо в глаза. — Так боялся потерять тебя, что повёл себя как трус, заранее попытавшись учиться жить без тебя.

— Гарри, я просто не вправе винить тебя, у любого человека есть слабости. И у Избранного тоже, — не согласилась Гермиона. — Кого же ещё прощать за страх потерять кого-то?

— Я чуть с ума не сошёл, когда ты не приходила в себя несколько дней, — прошептал он признание, решившись поднять руку и проведя ладонью по её щеке. — Много думал и понял, каким придурком был. Я пойму, если ты не захочешь больше иметь со мной ничего общего, но позволь помогать тебе до тех пор, пока не поправишься, — в его тоне слышалась мольба.

— Хочу, чтобы ты был рядом, — быстро произнесла Гермиона, не давая себе ни секунды на раздумья. — Не знаешь, долго ещё меня здесь продержат?

— Мне разрешено забрать тебя отсюда сразу после пробуждения, — охотно ответил Гарри, заметно приободрившись от её слов. — Диагностические заклинания сегодня уже проводили, а целительницы заняты, в рейде пострадало несколько волшебников. Если что, попрошу кого-то из них зайти к нам. Держи халат, я левитирую тебя.

— Ни за что, — отрицательно покачала головой Гермиона, быстро накидывая протянутый предмет гардероба на плечи. — Дойду сама, чего бы мне это ни стоило. Я должна как можно скорее возвращаться к заданию, — договорила она и осеклась, бросив на него слегка испуганный взгляд, предвкушая новую ссору прямо в больничной комнате. В свете поведения Гарри последние месяцы в его реакции на желание продолжить миссию она не сомневалась.

— Как тебе будет угодно, — проявил он невиданную покладистость, очевидно имея в виду стремление попытаться дойти самостоятельно, фразу же о задании Ордена вовсе проигнорировал. — Только пообещай, что едва почувствуешь себя плохо, сразу скажешь об этом.