7 (1/2)

Всё тело словно горело огнём, и Драко вновь и вновь впадал в забытьё, едва проснувшись. Он не мог понять, сколько времени был без сознания, плотные тёмные шторы в его комнате были задвинуты, оказывающий же ему помощь эльф появлялся с очередной порцией костероста, держа в руках единственную свечу. Голова и руки казались Драко неимоверно тяжёлыми, ноги, наоборот, — слишком лёгкими. К счастью, плачевное физическое состояние защищало разум от мыслей о том, какими станут последствия его провала. Умственных усилий хватало только на вялое чувство облегчения от осознания, что его истерзанное тело не подвергают наказаниям, которые наверняка просто-напросто добили бы неудачника-духолова.

К большому сожалению, счастье забытья вечным быть не могло, и, в очередной раз открыв глаза, Драко увидел сидящего в кресле неподалёку от кровати Люциуса, коротающего время в ожидании пробуждения сына за чтением книги. И если бы наследник Малфоев не знал отца вдоль и поперёк, то мог бы позволить себе даже расчувствоваться, что тот провёл какое-то время у кровати пострадавшего сына, а не довольствовался докладами эльфов о его состоянии.

— Четыре порции костероста, — презрительно усмехнулся он, сразу перейдя к причине своего визита и не сочтя нужным поинтересоваться самочувствием Драко. — Неужели в маггловском мире действительно настолько опасно? — наигранно участливо продолжил Малфой-старший.

— Мог и не тратить зелье понапрасну, — неожиданно ощутив апатию ко всему происходящему, позволил себе дерзить в ответ Драко. — Мы оба знаем, чем для меня закончится второй провал особого задания.

— Тем не менее я предпочёл бы, чтобы ты с достоинством принял любое наказание, которое Тёмный Лорд сочтёт необходимым, — покачал головой Люциус. — А выглядеть достойно весьма затруднительно, если часть костей переломана почти в мелкую крошку. Очевидно, ты очень хотел спастись, раз сумел при этом трансгрессировать. Так что потрудись не изображать передо мной смирение с собственной участью. Если захочешь жить так же, как и три дня назад, — заставишь себя убедительно доказать Тёмному Лорду свою полезность. Нет — значит, так тому и быть. Я устал оправдываться за твои провалы.

— А я устал пытаться заглаживать вину за твои! — не выдержав, раздражённо отбрил Драко, впервые в жизни не опустив глаз и смело выдержав полный холодной ярости взгляд отца. — Если моя смерть для тебя предпочтительнее очередного Круциатуса, то, наверное, всё действительно к лучшему! — разочарование, боль и ощущение бесконечного одиночества нахлынули с такой силой, что стало плевать на любые последствия собственных слов. Смысла оттягивать неизбежное Драко не видел: в любом случае, найти всех владельцев крестражей может просто не получиться. Наделённые тёмной магией души вполне могли не ограничивать себя местом, где обитали при жизни.

— Поднимайся, Тёмный Лорд ждёт тебя в столовой в восточном крыле, — приказал тот, не удостоив ответом своего единственного наследника.

— Сперва я хотел бы увидеть мать, — покачал головой Драко, ощутив озноб от вновь и вновь вызывающего липкий страх осознания, что едва ли переживёт предстоящий разговор с Волдемортом.

— Она в гостях у четы Паркинсон, — отрезал Люциус. — И вернётся только к вечеру. Если хочешь её ещё раз увидеть, то сумеешь выскользнуть из западни, как достойный слизеринец. А демонстративных прощальных встреч не будет. В твоих интересах не раздражать Тёмного Лорда сильнее необходимостью ожидать твоего появления.

Драко почти не вслушивался в слова отца, пытаясь вновь поймать его взгляд, однако лорд Малфой теперь смотрел исключительно в пол. Он лишь по интонации уловил, что тот сказал всё, что хотел, и поспешил сразу же покинуть комнату. Попросту говоря, сбежал.

Юноша криво усмехнулся тому, как ловко Люциус, втянувший семью во всё это дерьмо, в очередной раз снял с себя ответственность за происходящее. Отец действительно вывернулся как достойный слизеринец, однако Драко по очевидным причинам не смог бы оценить его мастерство.

Откинув одеяло, он поднялся на ноги, всё ещё ощущая слабость. Вспомнив недобрым словом проклятую мёртвую магглянку, юноша умылся и начал одеваться, теперь прекрасно понимая значение пословицы о желании надышаться перед смертью. В последний раз окинув взглядом комнату, он подумал о том, что его обиталище больше напоминает гостиную Слизерина в Хогвартсе, чем уголок личного пространства, который он хотел бы создать. Кто решил, что болотный зелёный — единственно приемлемый цвет? Ах да, он сам попросил выкрасить стены именно так, чтобы отец ни на секунду не сомневался, как горд был Драко попасть на факультет, на котором обучались все кровные представители рода Малфой на протяжении веков.

Странно было понимать, что Люциуса не пугает перспектива, что на его сыне роду суждено будет прерваться. Драко внезапно подумал о том, не могло ли быть такого, чтобы у отца где-то рос ещё один ребёнок? Пусть бастард, но всё же Малфой. Тогда существовало хотя бы одно разумное объяснение его равнодушию к судьбе самого Драко. Едва ли Люциус мог рассчитывать, что почти безвылазно сидевший в Малфой-Мэноре сын умудрился бы заделать кому-то ребёнка, плюнув на традиции и пожертвовав родовой магией. Драко с трудом сдержал вырвавшийся при мысли об этом истерический смешок. Весьма ограниченный выбор девушек, с которыми он мог позволить себе встречаться, вместе со сложившимися в чистокровных семьях традициями, не допускающими секс до свадьбы, привели к тому, что за свои двадцать лет Драко даже ни разу не целовался. Он кисло подумал о том, что на месте девушек его круга сам бы не стал компрометировать себя помолвкой с Пожирателем Смерти, впавшем в немилость Волдеморта. Малфой-младший давно примирился со статусом персоны нон грата, а попытки матери изменить ситуацию даже забавляли. Но… Стало горько оттого, что на пороге неминуемой смерти он жалел не о сделанном, а о несделанном. Душевная боль от осознания этого факта трансформировалась почти в физическую.

Резко подойдя к окну, он раскрыл створки нараспашку, чтобы впустить в душащую его обстановку немного свежего воздуха, после чего отчаянно вцепился пальцами в подоконник, опустив голову. Драко почти уже был готов на бис повторить приступ паники, случившийся с ним в туалете Хогвартса на шестом курсе, однако, к собственному удивлению, осознал, что открывшийся перед глазами вид на прекрасный сад и сверкавшее под солнечными лучами стекло оранжереи Нарциссы определённо помог удержать лицо. Наблюдая за некогда важно расхаживающими по траве белыми павлинами, которые теперь в страхе перед Сивым перемещались от кормушки с фонтанчиком и обратно исключительно перелётом и короткими перебежками, он успокоился окончательно. В конце концов, для него предстоящая встреча станет избавлением. Престиж семьи, иллюзия возможности вернуть расположение, безопасность матери, надежда на счастливый брак — всё это перестанет иметь значение. Вместе с ним самим все эти проблемы также исчезнут.

— Поверить не могу, что только что услышал в ваших мыслях! — гневно воскликнул ворвавшийся без стука Северус Снейп. — С чего ты взял, что с твоей смертью исчезнет хотя бы одна из тех проблем, о которых ты думал?! — с ходу перейдя на «ты», продолжил он. — Считаешь, Люциус, это жалкое подобие мужчины, наплевавший на сына, сумеет защитить жену в случае чего?! На Беллатрису я бы не сильно рассчитывал, если встанет выбор между твоей матерью и верностью Тёмному Лорду, она без тени сомнений выберет второе!

— Я провалил задание, профессор, — тихо сказал Драко, опустив взгляд. — Снова. Авада в наказание слетит не с моей палочки. То, что я пытаюсь смириться, ни на что уже не влияет. Просто я не справился… Не думаю, что в этом случае Непреложный обет отразится на вас. То деяние, что поручили мне на этот раз, вы просто не смогли бы выполнить при всём желании.

— Неужели ты думаешь, что я волнуюсь о себе?! — вновь продемонстрировал совершенно несвойственную ему эмоциональность Снейп.

Драко просто пожал плечами, не став вслух озвучивать то, что именно так он и думал. И абсолютно искренне полагал, что любой нормальный слизеринец в первую очередь будет думать о своих интересах, и даже не обижался из-за этого.

— Слушай меня очень внимательно, — втянув воздух ноздрями и наконец взяв эмоции под контроль, заговорил Снейп. — То, что Люциус по сути отказался защитить тебя, не означает, что ты не должен попытаться спастись. Ты мой лучший ученик, Драко. Не только в зельях, но и в окклюменции. Если на то пошло, ты гораздо лучше Поттера буквально во всём!

— Грейнджер с вами бы не согласилась! — фыркнул Драко и только после того, как пауза в разговоре, вызванная странным взглядом на него Снейпа после этой брошенной невзначай фразы, затянулась, понял, что ляпнул что-то совершенно не то.

— Хочешь сказать, что недавние мысли о том, чего ты в жизни не успел, каким-то образом связаны с Гермионой Грейнджер? — нахмурившись ещё сильнее, уточнил Снейп, продолжая сверлить Драко взглядом.

На секунду задумавшись, тот рассмеялся в голос от нелепого предположения бывшего преподавателя. Уж о чём он точно не жалел на пороге смерти, так это о том, что своевременное появление Поттера на Астрономической башне на шестом курсе удержало его от попытки познакомиться с плачущей на ступеньках Грейнджер заново. Даже если тогда на долю секунды она показалась ему красивой.

— Как давно вы подслушивали? — сменил тему Драко, решив, что лезть в душу и терзать её бессмысленными разговорами о его сожалениях просто не позволит.

— Я узнал и понял достаточно, — уклончиво ответил Снейп без тени сочувствия в голосе. — А теперь прошу выслушать меня предельно внимательно, — голосом, не терпящим возражений, продолжил он. — Сейчас ты заставишь себя вспомнить абсолютно всё, чему я учил, а потом отправишься к Тёмному Лорду. Оставшись с ним наедине, ты каждую секунду будешь думать о том, что должен сделать, чтобы заслужить помилование. Плакать и умолять бесполезно, ему на это плевать. Сними с разума окклюментивный щит ровно настолько, чтобы убедить его, что в состоянии справиться.

— Я уже доказал обратное, — покачал головой Драко.

— Задание провалено на все сто процентов? — прищурился он в ответ.

— Нет, но… — начал говорить, однако Снейп его перебил:

— Значит, тебе придётся ещё сильнее стараться! Вспомни себя на шестом курсе, то, как ты говорил мне, что гордишься тем, что он выбрал именно тебя! Как мечтаешь не подвести его! Тёмному Лорду плевать на твою молодую загубленную жизнь, на твои несбывшиеся мечты и надежды! Имеет значение только то, как долго и насколько ты можешь быть для него полезен! Пусть в твоих мыслях и из твоих уст прозвучит именно то, что он хочет услышать! — продолжал Снейп попытки достучаться до него. — В твоём арсенале есть все инструменты, чтобы убедить его в этом. Дисциплинируй свой разум, выпусти на поверхность только то, что Тёмный Лорд здесь и сейчас хочет увидеть. Не забудь за семью замками скрыть то, чего не желаешь демонстрировать. И тогда ты покинешь столовую в восточном крыле живым. Возможно, не очень здоровым, но зато живым. А теперь иди. Люциус прав только в том, что не следует заставлять Тёмного Лорда ждать!

Молча кивнув, Драко в последний раз тоскливо обвёл глазами комнату и покинул её, пообещав себе обязательно приказать эльфам её отремонтировать и убрать цвет смрадного змеиного болота со своих стен, если ему суждено будет однажды в неё вернуться.

Идя привычной с детства дорогой в сторону столовой, он изо всех сил старался сосредоточиться на советах Снейпа, не обращая внимания на множество недовольно бурчавших портретов предков, возмущённых тем, что наследник не удосужился их поприветствовать. Драко давно не принимал пищу в столовой восточного крыла, а потому, войдя, даже не сразу узнал её. Раньше в ней всегда было уютно, пахло так любимыми матерью розами, дорогими благовониями и восточными пряностями, а вокруг огромного стола то и дело сновали многочисленные тихие и старающиеся быть незаметными эльфы. Теперь же казалось, что даже стены поблёкли от спёртого воздуха, вони мокрой шерсти грязной псины и весьма ощутимого шлейфа страха, который, за исключением особо идейных Пожирателей Смерти, испытывал каждый входящий в этот обеденный зал. Быть может, всё это Драко просто показалось, а виной непривычной для него прохлады было всего-навсего то, что три больших камина, в которых раньше неизменно ревело негаснущее магическое пламя, не горели вовсе во избежание проникновения в поместье по каминной сети нежелательных посетителей. Тёмный Лорд находился в столовой не один, тихо переговариваясь с Джагсоном и Треверсом, но, едва услышав скрип двери, возвестивший о приходе Драко, приказал оставить их наедине. Пожиратели, низко поклонившись на прощание, потянулись вон, опасаясь ненароком навлечь гнев и на собственные головы.

— Доброе утро, мальчик мой, — ставшим за эти годы привычным для Малфоя-младшего тембром прошипел Риддл. — Подойди ближе, — продолжил он тоном человека, не привыкшего слышать отказы.

— Мой Лорд, — приветственно поклонился Драко после того, как расстояние между ним и Риддлом сократилось до приемлемого для разговора или непростительного заклинания.

— Признаться, ты заставил меня долго ждать. Что же тебя задержало?

«Пусть в твоих мыслях и из твоих уст прозвучит именно то, что он хочет услышать!» — промелькнула в голове фраза Снейпа, после которой Драко слегка убрал ментальный щит, демонстрируя свой недавний страх перед неизбежным наказанием и собственные слова о том, что не справился.

— Нежелание идти сюда, — произнёс он вслух, будучи полностью уверенным в том, что в контексте его прочитанных мыслей эта фраза будет весьма уместна.

— Что ж, — усмехнулся Волдеморт уголками почти отсутствующих губ, — откровенно. Я даже оценил. И признаю, что твою осторожность можно назвать весьма разумной. Второй провал, Драко. Ты знаешь, что я убивал и за меньшее.

— Этому нет оправданий, мой Лорд, — вновь покорно склонил голову Драко, мысленно демонстрируя тем временем спор со Снейпом времён шестого курса:

«Он выбрал меня, понимаете?! Из всех остальных — меня! И я не подведу его!»

— Понимаешь, что не обладай ты особым даром — не было бы и этого шанса? — продолжил допытываться Волдеморт. — Несколько лет назад ты не оправдал оказанное доверие, привёл моих слуг в западню, и они только чудом сумели сбежать из Хогвартса. Тогда ты струсил, — констатировал он, едва бросив презрительный взгляд на Драко. — Будучи буквально в шаге от того, чтобы заслужить уважение, сознательно выбрал позор, не так ли? Ты ведь понимал, отчего я не удостаивал тебя личных аудиенций всё это время?