Глава 2 (2/2)

Его единственным желанием сейчас было избавиться от слоёв одежды между ними.

— Ты знаешь… — пробормотал Ван Чжи между поцелуями, развязыванием поясов и падением на кровать, — знаешь, как сильно…

Дин Жун остановил его слова ещё одним поцелуем. Они на самом деле не говорили о том, что было между ними, и Дин Жун не был уверен, что хочет этого. Он принадлежал Ван Чжи, в этом он не сомневался. Дин Жуну не нужно было знать больше. Ему не нужны были слова, от которых можно было отказаться. Лучше просто держать Ван Чжи в своих объятиях, тепло прижимаясь к нему.

Он провёл пальцами по восхитительно мягким волосам Ван Чжи, отвёл их в сторону, чтобы прикоснуться губами к шелковистой коже на его шее. Ван Чжи выгнулся под ним, обнажая еще больше кожи для его языка. Требовательные руки схватили Дин Жуна за талию и скользнули вниз, чтобы вцепиться в его бёдра, и это было единственное предупреждение, которое получил Дин Жун, прежде чем его потянули, а затем завалили на спину.

Ван Чжи сидел над ним в мятой одежде, обёрнутой вокруг бёдер. Его волосы рассыпались по груди и слегка шевелились с каждым горячим вдохом, тёмные кончики его сосков проглядывали дразнящими всполохами. Дин Жун не мог оторвать от него глаз; комната могла заняться огнём и всё равно не была бы такой яркой, как сейчас Ван Чжи. Дин Жун попытался притянуть его ближе, прикоснуться, почувствовать, но Ван Чжи крепко упёрся руками в плечи Дин Жуна и удержал его.

— Я рад, — многозначительно сказал Ван Чжи, смерив Дин Жуна угрюмым взглядом, — что мне больше не придётся скучать по тебе.

Дин Жун тяжело сглотнул, ухватив Ван Чжи за руки. Он прижал их к груди, прижал ладони Ван Чжи к своему сердцу, чтобы тот мог почувствовать, как сильно оно бьётся, это разбитое сердце, которое принадлежит Ван Чжи. Как Дин Жун мог сказать Ван Чжи, что тому придётся скучать по нему ещё хотя бы раз? Что его последний вздох тоже будет отдан Ван Чжи?

Он не мог.

Дин Жун переплёл свои мозолистые пальцы с пальцами Ван Чжи и поднёс обе руки к своим губам.

— Я здесь, с тобой.

Остаток ночи растворился в тумане, когда Ван Чжи полностью поглотил его.