Без одежды и не под Энигму (Юнмины) (1/2)
Чимин приступает к исполнению своего плана — чертит губами влажные дорожки, опускаясь поцелуями вниз по шее. Хён податливый под ним, поворачивает голову, чтобы было удобнее, закрывает глаза…
— Знаешь, — совсем не возбуждённым голосом произносит Юнги. — Статистически, шансы на оргазм выше, когда на ногах носки.
— Носки?.. — Чимин с нажимом вёл подушечкой большого пальца от пупка к лобку, царапая посреди движения ногтём, и замирает.
Видит, как Юнги поджимает губы, и трогает его нос — холодный, и это отрезвляет, помогает вынырнуть из пелены похоти. Чимин соскакивает, бросается к ящику с одеждой, ищет и находит и носки, и толстовку, хватается за ледяные ступни старшего под одеялом и шипит: «Хён, ну как так?». Май, ночь, прекрасный принц уже почти окоченел, неловко продевая руки в рукава.
— Извини.
— За что? Договаривались же, что мы только по обоюдному желанию и отказ нормален.
— Я бы хотел тебя хотеть всегда, — обнимая Чимина как большую, плюшевую игрушку, Мин вздыхает, переплетая с ним ноги.
— Мне вот так тоже нравится, правда, всё в порядке. Спокойной ночи, Юнги-я.
— Спокойной ночи.
Юнги благодарен. За то, что выспался, за то, что Чимин не устроил сцену, а окружил заботой и всем собой, отогревая. В рассветных лучах Юнги решает продолжить начатое, медленно обвивает кольцом рук, прижимаясь сзади вплотную, коротко лижет за ухом…
— Доброе утро? — весело интересуется проснувшийся от манипуляций Чимин, и хихикает от щекотки внизу живота.
Толстовка и носки летят на пол. Пижамные штаны и рубашка туда же, вместе с бельём и футболкой Пака.
— Не поворачивайся, — предупреждает Юнги, и дело не в утреннем дыхании, а в желании влезть между бёдер, потираясь сначала об услужливо выставленную задницу.
Чимин тихонько стонет от тесного, крепкого обхвата длинных пальцев на члене. Спросонья ощущения не такие яркие, как обычно, поэтому то, что грубо и насухую — побуждает его обильно течь, прикусывая губы, когда Юнги размазывает круговыми движениями выступившие капли смазки по головке. Со стороны они два слипшихся в одно ленивых, голых тела, и осознают себя в моменте, когда раздаётся стук в дверь.
— Шуга! Вставай, нам нельзя опаздывать на встречу, — преувеличенно жизнерадостно сообщает Намджун.
— Блять…
Встреча действительно важная, и Юнги действительно не успеет и кончить, и собраться.
— Малыш, прости, прости пожалуйста.
Россыпь быстрых поцелуев по плечам, и резкая пустота между ног и за спиной. Чимин тоскливо воет в подушку: «Ууу», и провожает взглядом суетящегося, и виноватого и злого Юнги, что с трудом застёгивает ширинку на джинсах.
— Идём?
Намджун, безмятежный и не подозревающий ни о чём, недоумевает, когда Юнги выхватывает у него недоеденный сэндвич, пожирая в пару укусов с мстительным огоньком в глазах.
— Идём.
И весь грёбанный день Юнги хочет Чимина. Возбуждение то накатывает на него, как волна, то отступает, чтобы вернуться вновь. Кровь устремляется от мозга в пах, и сосредоточиться на работе вообще не получается. Юнги сидит со скрещенными ногами. Бежит до не самой ближней кофейни, самостоятельно вызвавшись чтобы проветриться, даже стреляет сигаретку у менеджера. Не помогает ничего. Заклинило на том, как неспешно толкался между бёдер, и вот лучше бы он делал это тогда активнее, честное слово.
Намджун страхует все зависания и выпадения из реальности не выясняя причин, хлопает по плечу, предлагает поужинать вместе…