Дурочка (Юнмины ✿) (2/2)

— Поговорим, когда протрезвеем полностью.

— Это ничего не изменит, и ты и так это знаешь. Скажи мне, что мои чувства взаимны, либо откажись от них, и я отстану.

— Но почему именно я?..

— Ты особенная.

— Как банально.

— Это правда.

— Что это банально?

— Что ты особенная. Тебе, наверное, уже сто тысяч раз говорили, какие у тебя красивые глаза, и целовательный носик, что о твои скулы и подбородок можно порезаться, а губы…

— Хватит.

Чимини вздрагивает, отводя взгляд и часто моргая, чтобы не заплакать, и выдаёт удивлённый стон, когда Юнджи целует её, наклонив голову. Медленно и тягуче, всё ещё придерживая за подбородок. Она настолько часто представляла себе этот момент, что сейчас, как будто бы это не их первый поцелуй, а один из множества, и всё равно волнительный. Чимин с причмокиванием прихватывает верхнюю, а затем нижнюю губу, её щёки раскраснелись, а глаза лихорадочно блестят.

— Юнджи…

— Кофе?

— Да к чёрту твой кофе, пожалуйста…

— Пожалуйста — что? — смеётся Мин, потираясь носом о висок.

— Пойдём, ты мне покажешь, я не… У меня такие пальцы короткие, Юнджи. У меня не получается самостоятельно сделать всё, как надо, ты поможешь мне?

— Ты хочешь этого?

— Я сейчас протеку через джинсы.

— Оу.

— А ты?

— Я однозначно терпеливее тебя.

— Каменная Мин…

Чимин кусает за плечо через футболку, и снимает её, чтобы оставить влажный след языком, от ямки между ключиц до груди.

— Пойдём, — щёлкая бретелькой бюстгальтера, Пак подпрыгивает на месте от нетерпения.

— Боже, будь взрослее. Ты будто в Диснейленд собираешься.

— В твою спальню тоже километровые очереди?

— Поверить не могу…

Футболку они оставляют висеть на кухонном стуле, идя в спальню взявшись за руки. Юнджи включает настольную лампу — комната озаряется рассеянным, приглушённым светом.

— С чем тебе нужно было помочь? — садясь на край кровати, широко расставив ноги, Мин притягивает к себе младшую, приподнимая её кофту и целует под пупком.

— С практической частью. В теории понятно, но, ты не могла бы мне показать наглядно?

Юнджи расстёгивает пуговицу и молнию, стягивая джинсы, и видит на светлых, хлопковых трусиках мокрое пятно.

— Располагайся на полу у зеркала, проведём урок.

Чимини заметно потряхивает, когда она садится на ковёр, снимая носки, но оставляя тонкую кофту. Юнджи, наоборот, без верха, но в драных джинсах. Пристроившись позади, она ладонями раздвигает колени в стороны.

— Смотри… Вот здесь, головка клитора, — ведя большим пальцем по лобку, она слегка надавливает через ткань белья, без труда находя, потому что младшая раскрыта для неё, готова, она горячая, и её половые губы припухли от прилившей к ним крови.

— И если опуститься ещё ниже… — средний палец проникает, совсем не много, внутрь, и Чимини всхлипывает, отодвигая трусики в сторону, обнажаясь, и смущаясь от того, как густые ниточки прозрачной смазки тянутся вслед.

— Не торопись, малышка. И не прекращай смотреть в зеркало.

Юнджи целует за ухом, кружа двумя пальцами вокруг клитора, ненадолго сдавливая его между ними, и засовывает эти же пальцы себе в рот. У Чимини беспомощное выражение лица, дыхание становится прерывистым, и часть сознания отключается, не вслушиваясь в хриплый шёпот, а лишь следя за тем, как длинные, совершенные пальцы Юнджи растягивают её, погружаясь всё глубже, и, выходя, затем мелко и быстро толкаются лишь на фалангу.

— Вот здесь чувствительное место, у нас не весь путь до матки настолько же отзывчив. Тебе приятно?

— М-м-м… А что насчёт… Одновременно?

Юнджи вводит пальцы до упора, сгибая их вверх и подушечками потирает самое нежное на ощупь место, стараясь не задеть ногтями.

— Сосредоточься пока на этих ощущениях, ладно? Может быть немного непривычно от долгой стимуляции там, но когда мы вернёмся к клитору, ты поймёшь.

Чимини покорно кивает, приподнимая таз, чтобы было удобнее, и кусает губы. Задевая ладонью, вбиваясь резче, Юнджи чувствует, как у неё начинает уставать запястье, и бельё мешает…

— Ляг на спину и разденься до конца.

У младшей плоский, подтянутый животик, россыпь родинок на медовой коже, и напрягшиеся, твёрдые соски, покусывая которые, Юнджи не сразу осознаёт, что Чимини возится с застёжкой её бюстгальтера, расстёгивая его, и откидывая в сторону. Она тянется, чтобы поцеловать взасос, укладывая на себя полностью, вжимается бёдрами.

— Ты в курсе, что у тебя во рту прохладнее сейчас, чем между ног?

— Что?

— Чимина, такая ты сладкая глупышка.

— Сладкая?

— У-гу… — Мин сползает вниз, покрывая тело поцелуями.

— Оооой, нет-нет-нет-нет! Онни, я была в душе несколько часов назад, не надо!

— Ты стесняешься?

— Я хочу твой язык, но мне будет ужасно неловко.

— Тогда в другой раз. Я не буду им — там, просто рядом, хорошо? Можно я поставлю засос на ноге, малышка?

— Можно…

Юнджи врёт. Поначалу она действительно увлекается накаченными бёдрами, вставив два пальца во влагалище и потирая большим снаружи, двигая ими синхронно под всхлипывающие стоны, и когда Чимини напрягается, начиная дёргано отзываться на движения и пытаться свести ноги, то лижет языком, плотно прижимая и быстро доводя им до оргазма.

— Твою маааать! — Пак выгибается над полом, видит их в отражении, тёмные волосы Юнджи и её выставленный зад, обтянутый джинсами, её руки, и собственную голую грудь…

— Умница, — вытерев подбородок, Мин чмокает в лобок. — Я тут подумала, от алкоголя же чувства, по идее, притупляются, но ты…

— Я от тебя самой притупляюсь. И ты обманщица.

— Ты смеешь жаловаться?

— Мы идём в душ, и потом моя очередь над тобой издеваться.

— Ты этим уже давно занимаешься.

— Ха. А теперь я буду заниматься сексом с Мин Юнджи.

— Медальку из шоколада купи.

— Можно как-то ласковее?.. — пыхтит Чимини, вставая на трясущихся ногах и хватаясь за стену для опоры.

В душе они обмениваются ленивыми поцелуями, намыливая, моя друг друга, и нагишом возвращаются в спальню. Сдёрнув покрывало, Чимин помещает Юнджи посреди кровати, подсовывая подушку под поясницу, и хрустит шеей.

— Ты там к марафону готовишься, крошка?

— Смейся-смейся… Божечки, у тебя всё такое маленькое и миленькое…

— Эм, спасибо? Ох…

Юнджи сжимает одеяло, комкая его, и кусает губы. Язык Чимина порхает, дразня, и влажно проходится между складочек, вылизывая.

— Вот тут, детка… — кладя ладонь на затылок, Юнджи направляет, и закрывает глаза, издавая мяукающие, короткие стоны.

— А, стоп, а как же прелюдия? Надо тебя как следует потискать ведь…

— Ты, блять, чего? По-твоему, я недостаточно возбуждена? С меня капает на простынь, Пак, не останавливайся, бога ради.

— Я волнуюсь…

— Я знаю, прости. Поцелуй меня?

Чимини настолько нежна, что это превращается в пытку. Несколько раз Юнджи была на грани, ещё бы вот-вот, и…

— Я убью тебя, — обессиленно стонет она.

— Я тоже тебя люблю, — сжимая бёдра, Чимин мягко всасывает головку клитора, водя кончиком языка, и этого становится достаточно, чтобы кончить.

— ..Всё хорошо? — пальцем собирая белесые разводы, Чимини обеспокоенно всматривается в отрешённое лицо старшей.

— Да. Следующий урок будет о порке, и множественных оргазмах.

— Порка?

— Я планирую тебя выпороть, ты меня достала. Ты так долго мялась со своим признанием, что мне почти надоело ждать.

— Охренеть. А тебе сложно было сделать шаг навстречу?

— Сложно.

— Очень противоречивая онни. Но зато теперь моя. Подожди, не вставай, я оближу, тут осталось…

— И мне нравится твоя причёска, — перебирая не успевшие высохнуть пряди, Юнджи скручивает из них рожки. — Тебе идёт.

— Наслаждаешься видом?

— Ещё как. Кофе будешь?

— В час ночи?

— И есть хочется. Как насчёт пары бутербродов?

— А давай.

Они стоят голые на кухне, молча жуя. В общий чат приходит фото какой-то размазанной капли с блёстками, с комментарием от Сокджинни: ” Съедобная и светится, 10/10, рекомендую! ”. Куки вскоре отвечает, что у них с Тэ пока запас банановой, клубничной, и вишнёвой.

” А у моей девочки кофейно-алкогольная смазка ”.

— Чимина?

— М?

— Почему мне звонит Джинни?

— Ой, ну… Возможно, она кое-что узнала?..

— …Такая ты дурочка, конечно.

— Обидно.

— Я любя. Я всегда говорю это тебе любя.