Часть 3 (1/2)
Нас, конечно, поругали. Но не сильно, потому что сестренка устроила театр на тему «злые бяки хотели побить, но братик защитил». Бить девочку здесь все-таки не принято, поэтому массажа не было, что радует. А вот силы у меня много и дозировать ее стоит, ибо правый уехал в травматологию. Это значит что? Значит — тренировки. Мионе, кстати, понравилось, так что учиться будет с удовольствием, а это важно. Уеду я в Хогвартс, она тут одна останется… Кстати, сова с извещением прилетела. Ну, о том, что Миона среди них учиться не может, потому что сквиб. Но я письмо сестренке не отдал, написал в ответ, что мы очень рады тому, что Гермиона сможет учиться среди адекватных людей, и послал обратно. Мальчишество, конечно, но хоть так пнуть… Не люблю я магов, потому что предчувствую проблемы. Причем проблемы, скорее всего, будут у женского пола, ибо Тринадцатая ничего просто так не делает. План простой — учиться колдомедицине, тренировать навыки до эталонных… Жалко, ствол я не удержу… Надо подумать, как справляться с троллем и прочими канонными сюрпризами. Кста-а-а-ати… Законы почитать надо. То есть нужно уговорить родителей съездить в Лондон, добраться до магазина и почитать законы. А зная Тринадцатую — и к гоблинам, наверное… Если гоблины здесь занимаются идентификацией, что вовсе не обязательно, кстати.
— Папа, а ты не мог бы отвести нас в Лондон? — поинтересовался я, убедившись в том, что принуждение на наших родителях вроде бы отсутствует, хотя полностью проверить мне почему-то не удалось, а ведут они себя иногда странно.
— Зачем, сынок? — поинтересовался папа, с большим интересом ко мне приглядывавшийся. Изменился я с момента оживания, изменился. Ну да пока не бьют…
— Надо законы посмотреть, — объяснил я, обнимая прильнувшую девочку. — И выяснить, чего плохого следует ожидать.
— Какой-то ты слишком взрослый стал, — вздохнул мистер Грейнджер, но согласился.
— Не мы такие, жизнь такая, — ответил я ему. А что тут скажешь? Все так и есть… — Еще бы в больницу… развеяться…
— Да?! — кажется, я его сильно удивил. — Хорошо, договорились…
На дворе конец весны. Школа еще месяц с небольшим, завтра, кстати, придется туда идти. Точнее, ехать… Так сказать, почувствуй себя школьником. Кстати, о школьниках, надо поговорить с родителями, ибо, насколько я помню, могут быть эксцессы. А на эксцессы я могу отреагировать неадекватно. Сестренка улыбается, счастлив ребенок. Кстати, нет у нее этого воспетого в каноне желания командовать, всезнайства какого-то — обычный ребенок. Может и было что-то, но сильно сомневаюсь. Любознательная девочка, знает много, отличники мы с ней… В общем, в школе разберемся, хотя я бы просто сдал и забыл.
— Братик, ты стал теплым, — проговорила Миона, и это стало буквально сиреной тревоги. Во-первых, она будто бы стала много младше — это неспроста. Во-вторых, именно понятие теплоты… В больницу надо.
— Я тебя люблю, сестреночка, — ого, как она на ласку-то реагирует! Ночью надо будет понаблюдать, завтра мучить кардиолога. Интересно, УЗИ здесь уже водится? Не слишком хорошо я помню обеспечение лимонников в девяностых. Я тогда не в больнице работал, а весело скакал по всяким местам, в которых во врача много кто мог пострелять. Эх, молодость… М-да…
Укладывались спать нормально. То есть душ, зубки, а потом как-то по привычке запел колыбельную Мионе. Румынскую, что характерно, но она меня не остановила, просто утащила в свою кровать, уложила рядом, обняла, как плюшевого мишку, и засопела. Отец пришел, сделал круглые глаза, пожал плечами и ушел. Значит, не возражает. Ну и ладно. Что-то мне неспокойно… Ладно, спим.
Правильно мне неспокойно было. Солнышко мое в патодых<span class="footnote" id="fn_32352095_0"></span> ушла ночью, едва раздышал,<span class="footnote" id="fn_32352095_1"></span> вот где свежеразученные чары пригодились. А вот совы, кстати, не было. Очень кстати ее не было, да. Потому, помогая себе палочкой, раздышал мою испугавшуюся сестренку, чтобы потом позвать родителей. Не то, что они смогли бы что-то сделать, но вот помочь успокоить — это да.
— Патодых, папа, — объяснил я. — Апноэ,<span class="footnote" id="fn_32352095_2"></span> так что школа отменяется, а вот в больницу прямо с утра.
— Договорились, — мистер Грейнджер, который папа, кажется, даже не удивился. Просто кивнул и ушел досыпать, а вот мама обнимала нас обоих. Тепло это, оказывается, даже очень.
— Маленькие вы мои… — прошептала женщина. — Как-то в том Хогвартсе будет…
— Ничего, прорвемся, — твердо ответил я, прижимая к себе сестренку. — Мионе уже туда не надо, только мне.
— А как же… — мама задумалась, а потом кивнула. Что-то она знает, надо будет подумать на досуге. — Хоть что-то хорошо… Но ты говоришь, как врач. Есть что-то, что я должна знать?
— Я врач, мама, — вздохнул, конечно, — считай, что вспомнил свою прошлую жизнь, где был реаниматом.<span class="footnote" id="fn_32352095_3"></span>
— И сленг тоже, — хмыкнула женщина, но почему-то никак больше не отреагировала, что ненормально, хоть я и не психиатр. Или меня малышка Тринадцатая защищает, или родители у нас бракованные. Главное, чтобы с Мионой ничего не случилось, а со всем остальным разберемся.
***</p>
Хочется сказать: «я так и думал». Итак, по порядку. Утром мы мою сестричку покормили, осторожно разбудив, причем кормил я, потому что слабость у нее. И я, кажется, знаю, почему. И симптомы сердечной недостаточности тоже, потому что «трубку»<span class="footnote" id="fn_32352095_4"></span> у папы я отжал и нормально послушал. Хорошая трубка, только эта их тенденция все слушать мембраной…<span class="footnote" id="fn_32352095_5"></span> Но тоже неплохо: и шум слышен, и щелчок характерный. Дал послушать и отцу, сильно его озадачив, поэтому поехали в больницу.
— Страшно чего-то… — прошептала мне на ушко Миона, и вот это меня напрягло неимоверно, потому что симптом.<span class="footnote" id="fn_32352095_6"></span>
— Пап, трубку дай, — попросил я как мог спокойно. Что интересно, даже не спросил ничего, просто выдал. — Хм… А маячок<span class="footnote" id="fn_32352095_7"></span> у тебя есть?