Пресс-конференция (1/1)

Кёка поправила рукава тонкой накидки, бывшей подобием японского кимоно?— самой приличной одежды, которую она нашла. Девочка все никак не могла унять легкий тремор, выливающийся в ритмичное постукивание низких каблучков о паркет приемной. Секретарь поднялся со своего места и, гордо прошествовав мимо, приоткрыл дверь для посетительницы, приглашая ее войти. Изуми удивилась, что ноги удержали ее и даже позволили дойти до одного из двух синих бархатных стульев, стоящих напротив рабочего стола адвоката.—?Привет, Изи,?— не отрываясь от заполнения бумаг, поздоровался Осаму.—?Изуми,?— поправила его девочка не дрогнувшим голосом,?— меня зовут Изуми Кёка.—?Ну, ты само благородство,?— ухмыльнувшись, начал адвокат, но увидев полнейшее непонимание на лице собеседницы, решил пояснить,?— Тебя случайно спасли от рабства и ты, вместо того, чтобы сбежать, наведываешься в тюрьму и даже готова поспособствовать освобождению убийцы.—?У меня просто есть понятие чести. Я бы не…—?Ты принесла деньги? —?грубо оборвал лирическое отступление адвокат, которого уже начинало подташнивать от высокого девичьего голоса. Сколько ей? Четырнадцать?—?Я-я не нашла всю сумму, но я найду, господин Дазай. В самом скором времени,?— Изуми положила на стол сверток, который до этого сминала в руках. Осаму, словно коршун, схватил предложенное, избавляя купюры от бумажной обертки и пересчитывая.—?Здесь только две тысячи.—?Это все, что я пока собрала. Пришлось заложить квартиру, взять лишние смены на работе. Я буду отчислять вам проценты с зарплаты, могу предоставить расписки с процентами. Двойными, тройными… пока не выплачу все!—?Когда я встретился с тобой у тюрьмы, я не спрашивал, виновен он или нет. Я не спрашивал, подставлял ли он задницу тому сутенеру, пьет или колется. Я спросил, есть ли у вас пять тысяч. Ты сказала да! —?Осаму выкрикивал это, уже почти нависая над едва ли не вжавшейся в сидение девочкой. Кёка же взгляд не отводила, чем невольно вызывала уважение у едва сдерживающего праведный гнев адвоката,?— Значит ты лгунья. А я не трачу свое время на грязных лгунов. Когда поток обвинений прекратился, Дазай, тяжело выдохнув, упал на свое кресло, крутанувшись к окну. Это не лезло ни в какие ворота. Предложенная сумма даже меньше половины требуемой. Почему это он должен идти на уступки абсолютно неизвестным и ничего не значащим для него людям?! ?Как насчет сделки, Осаму???— всплыл в голове ответ на заданный вопрос. Мамочки, и как он мог забыть? Результат этой сделки слишком выгоден, чтобы от нее отказываться. Пожалуй, он с лихвой покроет нарушенные принципы.—?Прошу прощения, мистер Дазай,?— раздалось позади и адвокат спиной почувствовал, как тонкие девичьи руки тянутся к, уже нашедшим свое место на рабочем столе, деньгам. Осаму положил ладонь на взятые Изуми купюры и посмотрел на удивленное кукольное лицо.—?С другой стороны, твоя преданность меня очень тронула. Я возьму это дело, а деньги оставлю как задаток. Играем честно,?— одним движением Дазай смахнул две тысячи долларов в ящик стола, тут же его закрывая на замок,?— Пойми, Кёка. Я не люблю себя нахваливать, но если бы Христос жил в Чикаго сейчас, имел пять тысяч долларов и пришел ко мне?— все бы у него сложилась иначе. Иисус Христос?— супер-звезда! —?рассмеялся Осаму, потирая ладони и вскакивая со своего места.Вот как мы поступим: к концу недели я размещу имя Ацуши на первой полосе всех городских газет. ?Самый очаровательный ангел-убийца в Чикаго?. Дальше мы объявим о проведении аукциона?— скажем, что собираем деньги на его защиту. Народ скупит все, к чему он прикасался.*** Затаив дыхание Накаджима слушал, как ловко Осаму собирает и тасует факты, словно искусный крупье. Он смотрел на адвоката сквозь покрашенную в черный сетку, пытаясь понять, к чему это все приведет.—?Это нужно для суда,?— ответил Дазай, затягиваясь истлевшей на половину сигарой,?— Никому нет дела до твоей защиты, если им нет дела до тебя. Первым делом нужно завоевать симпатию прессы. Не все такие слезливые как Куникида Доппо. Где твои родители?—?Не знаю. Где-то на юге страны, работают на куриной ферме? —?растерялся Ацуши.—?Не пойдет. О! Сын богатеньких родителей, которого после их смерти сбагрили в приют, чтобы забрать наследство себе. И там ты встретил Кёку.—?Кёку?—?Конечно. Мальчик-альбинос и девочка японка. Над вами издевались в приюте, и вы решили бежать. А дальше джаз, кабаре, выпивка?— вы полетели как мотылек на огонь,?— Дазай забавлялся наблюдая за лицом мальчишки, до которого медленно начинает доходить, что к чему,?— Детка, когда мы закончим, тебя не только оправдают. Каждый из присяжных будет готов доплатить за то, что ты уделишь ему свое время.***—?Спешу заверить Вас, дорогая мама, что я не только согласен на сделку, но и уже два дня как взялся за дело Накаджимы! —?открыв дверь кабинета Накахары с ноги, заявил Осаму.—?А я смотрю, честная игра не в твоем стиле. А, Дазай? —?оторвав взгляд от бумаг, Чуя проследил как адвокат приближается к столу, собираясь примостить на его поверхности свою тощую задницу. Лежавшие в ?зоне поражения? документы тут же отправились в ящик.—?В любви и на войне все средства хороши! —?воскликнул адвокат, присаживаясь на расчищенный угол стола,?— Да и как ты можешь осуждать меня, если на кону человеческая жизнь?! Сказать мальчишке, что мамочка его не ценит?—?Ну, зато ему неплохо повезло с папочкой,?— прищурившись, съязвил Накахара. В ту же секунду в дверь постучали и в кабинет вошел, неловко переминаясь с ноги на ногу, Ацуши.—?Слышал, альбинос? Я теперь твой папочка.—?Я (Он) не альбинос,?— хором отозвались Накаджима и Накахара.—?Ой, да кто заметит?*** Так и начались их тренировки. Несколько раз в неделю Ацуши поднимался в кабинет мамы, чтобы в очередной раз прогнать и доработать историю для пресс-конференции. Нужно ли уточнять, что до этого момента мальчик-тигр никогда не жаловался на свою память? Вот только придуманная биография никак не хотела ?приклеиваться? к Накаджиме, он путал факты, запинался в словах и надеялся, что никто из его ?родителей? не решит подправить историю.—?После смерти родителей меня и Кёку отдали в приют. Черт! Нет. Я не могу этого выучить.—?Соберись, тряпка. Вытряси из бошки истории всех своих соседок, может хоть так освободится место для собственной! —?откровенно раздражался Накахара, не понимая, как можно ошибаться в одном и том же месте третьи сутки. Дазай смотрел на сжавшегося от этих слов Накаджиму и, честно говоря, мальчишку ничуть не было жалко. А вот потянувшегося за очередной сигаретой Чую?— еще как. Тот вообще не должен был помогать, скорее наоборот, но, видимо, ?материнский инстинкт? был дан хранителю ключей вместе с прозвищем.—?Давай, Ацуши, представь, что рассказываешь очередную сказку. Заново! —?Осаму старался говорить грозно, но, протягивая напарнику бокал шампанского, не удержался от смешка. В остальном жизнь изменилась мало. Разве что приходилось больше следить за своим внешним видом, меньше контактировать с соседями по цеху, и много-много слушать. Ацуши выкупил у мамы ножницы и флакон геля для волос, чтобы создать на голове, как выражался Дазай ?бережную небрежность?. Немного косо подстриг челку, взлохматил смоченные гелем волосы на затылке и готово?— невинный мальчишка из приюта. Глаза чуть расширить, взгляд в пол и на выход. В общем зале господин адвокат как раз выслушивал очередные идеи Акутагавы по поводу скорого заседания суда. ?Пусть на суде у меня будут заплаканные глаза. И я попрошу у тебя платок. Затем я повернусь к присяжным вот так, чтобы невзначай сверкнуть перед ними бедром, ??— вещал с энтузиазмом Рюноске, а Ацуши лишь усмехнулся. Вот кому-кому, а ему образ агнца на закланье подходит больше, чем брюнету. Уверенность в собственных выводах лишь подогрела реакция Осаму на его появление. Тот моментально оставил в стороне Аку, подходя ближе к предмету своей маленькой сделки.—?Ты что, не хочешь дослушать до конца? —?возмутился Рюноске.—?Завтра, детка. Ты первый в моем списке,?— не отворачивая головы от Ацуши, ответил Дазай,?— Мальчик-тигр, а я уже заждался.—?Надеюсь, вам не было скучно,?— улыбнулся Ацуши своей самой невинной улыбкой и стрельнул глазами в сторону возмущенного соперника.*** Вечером этого же дня Ацуши до дыр перечитывал собственную историю, которую он все же записал в выкупленный у мамы блокнот. Черная лента Расёмона сверкнула в полумраке камеры, выхватывая из пальцев ?альбиноса? только зажженную сигарету и передавая ее своему хозяину.—?Слышал, у тебя завтра пресс-конференция,?— начал разговор Акутагава, затягиваясь.—?Тебе-то что? —?показательно не отрывался от чтения Ацуши.—?Ты просил совета. Помни, что у Дазая Осаму клиент номер один?— это Дазай Осаму. Не давай ему играть первую скрипку. Платят, чтобы видеть тебя. Ты же об этом всегда мечтал.***—?Мой клиент настаивает на своей невиновности и мы ожидаем суда в самое ближайшее время,?— огласил во множество прикрепленных к кафедре микрофонов Осаму,?— Какие вопросы? Мистер Доппо?—?Моя газета за сухой закон,?— начал стоящий в первом ряду мужчина. Хотя понять его половую принадлежность можно было лишь по голосу?— платье цвета скошенной травы дополняла накидка из соболиного меха, черные перчатки и шляпа с пером. Все это смотрелось так органично, что даже удивительно, как Дазай не оговорился, все еще называя журналиста перед собой ?мистер?,?— Могли бы вы дать совет молодежи, как избежать соблазна джаза и алкоголя? Едва Ацуши открыл рот, чтобы ответить, как рядом с ним раздался голос адвоката. Неужели все мероприятие будет так продолжаться?!—?Вы хотите знать, почему я убил эту сволочь? —?не выдержал Накаджима, подходя в плотную к микрофонам, за что тут же был оттянут подальше.—?Заткнись, тупица,?— процедил сквозь зубы Осаму, явно недовольный этой выходкой. Вопросы сыпались со всех сторон, но у Ацуши даже не было шанса вставить хоть слово. Он хмурил брови, совершенно не понимая, для чего вообще тратил свое время и силы, заучивая текст, если адвокат не собирается отдавать ему возжи. ?Не давай ему играть первую скрипку. Платят, чтобы видеть тебя.??— невольно вспомнились слова Акутагавы. Накаджима еще раз взглянул на все со стороны, с сожалением замечая, что стал лишь куклой чревовещателя Осаму в этом шоу марионеток.Мистер Осаму Дазай в номере ?Пресс-конференция?. Посмотрите, его рот неподвижен… почти. Дазай умело выдавал придуманные факты, как учил самого осужденного за несколько минут до конференции?— уверенно и по одному. Рассказал об почивших родителях, борьбе за наследство, детском доме с извращенцем директором. Последний факт придумал мама, судя по выражению лица, основываясь на личном опыте.—?А в Чикаго?—?Я недавно.—?Сколько лет вам?—?Я не помню… Что же дальше? Дальше Кёка, издевки в детдоме, совместный побег и шум большого города. Ведь они летели как мотыльки на свет пламени, верно?—?Ох, бедняжка. Какой кошмар тебе пришлось пережить! —?вытер якобы потекшую от слезы туш Доппо, заглушая своим голосом щелчки камер,?— Обманутые сиротки сбегают из казенного дома. Теперь скажи нам, Ацуши… Было даже забавно, что корреспонденты все еще обращались к нему, словно не замечая, кто на самом деле отвечает на все их вопросы. Спросили, кем убитый приходился Накаджиме и тот, абсолютно не зная, что ответить, ведь они не обсуждали этот момент, повернулся к адвокату. Улыбка Осаму так и говорила, что без него мальчишку съели бы с потрохами. ?Директор приюта,??— подсказал Дазай, высоким, ?девичьим? голосом,?— ?Собирался продать нас в рабство. Наш побег лишь больше разозлил его.?—?Замечательно, замечательно. Стало ясно все окончательно. Без сомнения, без сомнения, это самозащита, а не нападение,?— едва ли не пропел Осаму в стоящие на стойке микрофоны. Прозвучал вопрос о состоянии мальчика-тигра и в то же мгновение ухо обожгло теплым шепотом адвоката: ?мне так страшно?. Ацуши не оставалось ничего, кроме как повторить фразу едва дрогнувшим голосом (от нарастающего возмущения, но журналисты уловят только ожидаемое волнение).—?Ты жалеешь??— снова раздался голос Куникиды, вторя стройному хору кукол-репортеров.—?Вы смеетесь??— не выдержал парень, но был вновь отодвинут на задний план. Пальцы адвоката в перчатках только сильнее сжали талию непослушной куклы.—?И в итоге??— вторили друг другу журналисты.—?Надо бросить.—?Что?—?Джаз и пьянки. Быть хорошим дам обет.

—?Замечательно, замечательно,?— вновь послышался голос мистера Доппо,?— стало ясно все окончательно.—?Без сомнения, без сомнения,?— поддержал адвокат. Накаджима не мог понять, снова он провалился в свои сценические образы или эта парочка действительно поет.—?Это самозащита, а не нападение!?— записывали под диктовку журналисты.