Бутафория (1/2)

— У меня к тебе предложение. Догадался уже, да? Ха-ха, не переживай, съёмки минимум через пару недель, тебя уведомят о дате и потом лично я напомню. Но завтра надо пару вопросиков урегулировать. Давай я заберу тебя. Где будет удобно встретиться? Дай я запишу, погоди. Отлично, на третьем перекрестке в восемь. Я буду в красном платье. Ну, тебя узнаю. Не нервничай. До связи, чмок!

Странная девушка закончила звонок.

Желания сделать хоть что-то не было давно, и сил тоже ни на что не хватало. Кажется, эта договоренность — шанс «возродиться», но в голове снова мысли «нет, не поможет».

И не то чтобы хотелось дальше вариться в вечном страдании, просто никогда ничего хорошего не происходило, когда уверенность в том, что все получится, появлялась.

«Откровенно говоря, привычнее сразу думать только о плохом. Так нет шанса разочароваться итогами.»

Сейчас он сидит на тяжело качающемся стуле, потирает трясущиеся ладони, тяжело дышит и что-то явно не понимает. Что-то опять ускользает из поля зрения. Из-за этого незнания, или из-за тревожащего факта незнания, очень нехорошо.

«Мне позвонили. Хорошо. Почему? Она меня знала. Через… Да, вот почему. Понятно, хорошо. Она попросила приехать. Хорошо. Я завтра подойду к перекрестку и дальше все будет хорошо. Нет, я не знаю как будет. Мне кажется, все не будет в порядке завтра. Я сяду в машину. Она отвезёт меня куда-то. Я ей нужен, я буду в безопасности. Она что-то попросит сделать. Документы. Да, наверняка я буду заполнять нужные документы. Но она не сказала брать с собой печать. Она подразумевала, что я всегда ее ношу? Или мы поедем к врачу? Наверняка, там нужно убедиться, что я здоров. Но тогда тоже надо будет взять с собой печать и ещё документы… Может, это будет разговор? А может быть, мы будем нарезать круги по городу и разговаривать в машине? Такое же может быть. Да. Так и будет. Хорошо.»

«Меня должно беспокоить то, что мне позвонили так поздно и назначили скорую встречу?»

Ночь прошла в тревожном сне, утро запомнилось апатичным.

Как странно стоять сонным и не соображающим где-то далеко от дома. Нет, такое совсем не диковинно, но описать это состояние потерянности и прохлады сложно. Сейчас идёт ливень. Каждые пару минут Кие беспокойно поправляет сумку, проверяет, не раскрылась ли случайно, не потерялось ли что-то. Волнительно и смотреть на движение машин в ожидании. Каждый раз, когда одна машина сбавляла скорость, останавливалась, от переживаний начинал болеть живот. И каждый раз становилось легче, когда машина уезжала, и никакая девушка в обговоренной одежде не подавала особых знаков.

Но вот остановилась ещё одна машина. В животе заныло ещё сильнее, когда, быстро раскрыв прозрачный зонт, быстрым твердым шагом девушка в красном платье пошла в сторону Кие.

— В машину иди, — она не остановилась и даже не посмотрела на того, с кем договорилась на встречу, просто прошла мимо и зашла в магазин. Оттуда сразу послышались приглушённые возгласы радости и удивления.

«Почему? Это и есть достойная встреча?»

Для успокоения Кие быстро провел средним и безымянным пальцами по ладони, стараясь быстро «нарисовать человечка» на той же ладони. Шаг. Быстро, но неуверенно, подошёл к черной европейской машине, открыл заднюю дверь, неуклюже залез в кабину.

«Все, сейчас мы поедем и меня расчленят в каком-то гараже.»

Но водитель только посмотрел на пассажира через зеркало и даже не двинулся.

«Водитель? Почему-то не приходило в голову, что за рулём может быть не Она. Это было очевидно?»

— Опачки! — девушка в красном платье запрыгнула на место рядом неожиданно и резво, — Езжай!

Машина двинулась.

— Можешь снять маску, я не заразная, — девушка поправила двумя руками чуть спавшие очки. Кие дернулся, поправил маску, приподняв край ближе к переносице.

— Широгане-сан, я…

— Просто Цумуги.

— …Цумуги, я хотел уточнить. Куда именно мы едем и зачем? То есть, мне следовало что-то взять?

— Не, ничего не надо. Если что, возьмёшь на месте.

Переспрашивать было неловко.

— Чего ты такой напряженный? Все ж окей.

— Все в порядке.

— Если душно, открой окно, там кнопочка. Хотя, в такую погоду… У тебя, кстати, волосы мило вьются.

Корекие начал быстрее крутить в пальцах брелок-зайчик на сумке.

— Ой, какой зайка, это талисман такой? Выглядит мило.

— Спасибо. Да, приносит удачу.

Тишине мешал стук капель по стеклу и крыше машины. Иногда побрякивал масенький звоночек на шее зайки.

После получаса поездки наконец из окна автомобиля можно было заметить трехэтажное здание, на вид самое обычное и непримечательное. Ещё через десять минут молодые люди уже шли ко входу.

Цумуги коснулась большим пальцем кнопки звонка на входе (по крайней мере с первого взгляда это был звонок) и тяжёлая дверь открылась.

— Ты не смотри так, — она обернулась на лестнице, — Если бы все снималось в многоэтажке в центре города, вряд ли удалось бы сохранять ту таинственность шоу. А такой домик в старой деревне относительно безопасен. И вообще, почему я обязана перед тобой оправдываться? На первом этаже есть гардероб и ящики для вещей, можешь оставить все там. Тебя проводить?

— Можно не оставлять?

— Ну, не оставляй, — она подняла брови и остановилась, — Тогда нам надо наверх подняться.

— Просто подняться.

— А?

— Если мы поднимаемся, то априори идём наверх. Ненужное уточнение.

— Нам на второй. Идем.

Цумуги провела гостя в кабинет, откуда выпроводила человека в красном костюме.

— Я сама проконсультирую, кыш! В столовой посиди! А вот ты-ы… — она закрыла дверь, облокотилась спиной на дверь, смотря на Корекие. Потом быстро села за стол, напротив Шингуджи, достала из ящика папку с бумагами и громко кинула ручку, — Значит так. Тебе надо пройти собеседование. Нет, ты уже точно прошел, но тут анкетка для фанатов. И ещё в соседнем кабинете пойдешь взвесишься, рост измерят там, ты понял, короче. Но это потом. Слушай, в чем суть: моя работа — сделать из человека с потенциалом интересного героя. А ты мне и так нравишься. Знаешь, у тебя вайбы горячего мужика-извращенца, который красит глаза и смотрит на всех, как на говно. Офигенно! — она поправила очки, — Это уже более чем, понимаешь? Была у меня до тебя одна музыкантка, там вообще с нуля пишем. Я уже думала отказать ей, но у нас недобор актрис и переизбыток заявок актеров, так что… Тебе вообще повезло, что ты меня знаешь. Такое тебе забабахаем, ты сам от себя будешь ссаться кипятком. Короче, напиши тут полное имя и заполни пустые графы.

Кие протянул руку за планшетом, к которому был прикреплен лист бумаги.

— Тут некоторые строки уже заполнены, это не ошибка?

— Нормально все. Во, давай сюда, — она нагнулась через стол, чтобы забрать обратно документ, — Во, умничка, даже зодиак заполнил. Ну, по тебе видно, что ты лев. Хотя, ты больше похож на деву… Короче, не важно. Ты сказал, что строчки уже заполнены. Да, это я писала. Как тебе?

— Что мне нравятся веревки и не нравятся кондиционеры?

— Ага, — она широко улыбнулась, — Короче-короче, ты будешь такой… Перчик в общем винегрете, улавливаешь? Такой хот мужчинка, который мечтает о любви, и которому вообще чужды эти ваши людские страдания. Вот блин, знаешь, как тот парень с динамитом и черными усами в «Атлантиде»?

— Поэтому мне нравятся веревки, ты имеешь в виду?

— Веревки — потому что шибари. Так, не надо на меня так смотреть. Ты ж увлекаешься историей и восхищаешься прошлым, вроде как должен знать историю связывания и смысл. Как подчинение. Ну, короче, это дань твоей эстетике. А кондиционеры потому что… Я помню ты чет говорил про чистый воздух.

— Я говорил про стерильность, — он нахмурился, но постарался сделать лицо более спокойным.

— Не суть важно. Ненависть к чему-то новому и восхищение стариной. Если упрощать, — Цумуги крутанулась на кресле — Мне так нравится, что я придумала! Знаешь, иногда, когда нет идей, я представляю, что продюссирую гаремник! И сразу думаю, какие персонажи бы привлекали зрителей. Прошлый сезон был настолько скучен, что нам пришлось вписать спонсоров! Теперь у нас будет пассивная реклама какой-то церкви! Я даже не вникала и подписала со стиснутыми зубами. Насколько позорно творить, и в какой-то момент повернуться к зрителю со словами «купите продукт»! Меня до сих пор бесит это все, — она хлопнула по столу стопкой папок, а потом начала их перебирать, — У нас есть озабоченная гениэсса, мамочка с пунктиком на помощь, консерва, большой добряк — и у всех драма, у всех травмы! Ой, про добряка! Слышал же про мальчика, которого в лесу нашли? Во, стащила его вовремя, выцепила прямо. Увидела в новостях, и поняла — вот он, герой моей мечты. Он уже на интервью собирался, но я была настойчивее. Ну, он после тебя, конечно, по уровню желаемости. Ты такой прям… Вайбовый. Горячий фетишист, ты точно будешь на своем месте. Продержись подольше, пожалуйста. В прошлом сезоне я решила отдохнуть и поплатилась рейтингами. Я этого Рантаро почти за руку везде водила, лишь бы любимчик публики не сдох. Он планировал в айдолы податься, я помню, постараюсь пошебуршать со знакомыми в сфере, чтобы его устроили, какая реклама будет крутая для Данганронпы. Но буду надеяться и на то, что он по старой дружбе и деньгами поможет. Короче, — Цумуги выдохнула, — тебе нужен образ. Я думаю, получилось очень неплохо. Даже хорошо. Есть жалобы?

— Я так понял, что все мои замечания ты не примешь?

— А?

— Зная меня лично, делать персонажа озабоченным и…

— Нет-нет, ничего личного. Просто роль. Все же это понимают. Никаких к тебе не будет претензий! И ты поимеешь с этого денежки. И вообще многие бы столько всего отдали за участие, ты должен на полу валяться от радости! Есть идеи по таланту?

— Я думал об этом сейчас…

— И че придумал? Биолога и историка я не приму.

— Тогда ничего не придумал. Может, экзорцист?

— Ты не занимался экзорцизмом. Как называются люди, которые занимаются черной магией?

— Сектанты?

— Что? Нет. Может, фольклорист?

— Звучит… Узко для моего профиля.

— Я вспомнила, есть же антропология! Изучение человека во всех его ипостасях!

— Я знаю, что такое антропология. Ты уверена что замахиваться на столь объёмную науку целесообразно?

— Я прямо представляю, — она не слушала — как ты будешь размышлять о том, как прекрасно человечество, и быть таким загадочным искусителем. И в Отеле скажешь что-то типа «я могу раскрыть твою истинную красоту», и в фритаймах будешь размышлять о подтекстах в легендах и балладах… Я хорни, тебе очень пойдет эта роль!

В другом аккуратном кабинете ждал врач. Цумуги затолкала Кие в комнату и захлопнула дверь. Спокойный человек в халате указал на весы, не поворачиваясь и рассматривая зелёного цвета бумагу.

— Разувайтесь, становитесь. Та-ак, — Врач надавил на плечо, чтобы Шингуджи выпрямился и прислонился спиной к шкале роста. Быстро глянул на цифру на весах, на мерку роста, — Все, обувайтесь. Снимите верхнюю одежду и расставьте руки в стороны, — Он так же быстро взял со стола сантиметровую ленту и лёгкими движениями изменил объем груди.

— Вот эт ты дохлик, — Широгане с интересом рассматривала заключение врача, которое было нужно вписать в основную анкету, — Ты за месяц, не знаю, поешь хоть раз. Группу крови узнаю из твоей медкарты. Все, спасибо, будут вопросы — мой номер у тебя есть. Я напишу точную дату съемок и что надо будет иметь с собой. До встречи!

Корекие стоял в гардеробе. Сюда его верхнюю одежду отнесли из кабинета врача. Он пустым взглядом сверлил ворот пальто. Перед глазами все расплывалось, иногда казалось, что часть земли под ногами прогибается и нужно поступиться, чтобы не упасть. Полностью погружен в свои мысли, он перебирал рукав одежды медленно и бережно.

— Хей, извините, Вы в порядке?

В мысли ни о чем проник чужой вопрос, он многократно повторился за секунду, обрёл смысл и вернул в сознание.

— Да, я просто задумался, спасибо за беспокойство.

— Мне принести воды?

— Нет-нет, все правда хорошо, — Кие снял с вешалки пальто и быстро накинул на плечи.

— Подождите, а Вы случайно не тот самый… — наконец Шингуджи повернулся: прищурившийся парень с зелёными волосами задумчиво двигал кистью руки с отогнутым указательным пальцем, — Нет, точно Вы!

— Мы знакомы?

— А, нет-нет, я знаю о Вас только потому, что Вы тут тоже на особых правах и прошли без строгого отбора. Цумуги говорила о Вас… Вы же Шингуджи?

— Да. Вы — Рантаро Амами, участник прошлого сезона? — наконец осенило Корекие.

— Бинго! — Амами посмеялся быстро и негромко, — Как мило, что Вы угадали. Можем присесть.