2.6 (1/2)

Лёгкие резко вдыхают, снова получая долгожданный кислород. Тонкие пальцы крепко накрепко сжимают тёплое одеяло, однако правая рука начинает отдавать режущей болью незажившей раны, заставляя сразу же в страхе открыть карамельные глаза. Сердцебиение увеличивается в несколько раз, отдаваясь звоном в ушах и колющем чувством в груди, кажется, что ужас продолжает свою пытку повсюду, затмевая мирную жизни и достигая в любом, даже в самом скрытом месте. Дыхание становится менее частым, чем несколько секунд назад, но более глубоким, Тэхëн безостановочно хватает воздух ртом, словно ещё немного и его отберут, не дав больше права на жизнь. Перед глазами совершенно всё размыто, омега пытается рассмотреть просвет между открытыми балдахинами, но яркий свет, ударяющий в сетчатку, заставляет зажмурится и перевести взгляд на верх, в закрытый, тёмный участок, куда никогда не пробираются лучи солнца. Горло ужасно саднит, подушечки пальцев ощупывают шею и моментально отдергиваются. Омега тихо шипит, понимая, что кожа под пальцами неимоверно горела, и каждое движение головы приносит дискомфорт сравнимый с лезвием ножа, проходящийся царапинами по поверхности.

Тэхëн через силу приподнимается на согнутых локтях, стараясь не концентрироваться на боли во всём теле. В ушах слышится высокий, длинный звон, словно кто-то ударил по голове тяжёлым предметом. Веки слегка прикрываются, успокаиваясь изнутри и вслушиваясь в писк, постепенно прекращающий своё терзание. Пульс становится менее заметным, омега окончательно успокаивается, приходя в норму только благодаря внушению в то, что это всего лишь кошмар, который сейчас его не затронет. Один глубокий выдох и всё приходит в привычный порядок. Карамельные глаза свободно смотрят на солнечные лучи, проходящие по краю постели, больше не ощущая никакого препятствия. Рука, сжимающая белую ткань поднимается вверх, Тэхëн внимательно рассматривает размотавшуюся ткань, заново наматывая и плотно заправляя потрёпанный конец во внутрь. Омега вытаскивает ноги и садится поудобней, поправляя растрёпанные пряди волос. Взгляд привлекает зеркало, отражающее собственное, потрепанное ото сна тело, со спадающей с плеча льняной рубашкой.

Омега придвигается ближе, садясь на край постели и замечая, как на ручки двери рядом с высоким зеркалом висит новая, привлекающая взгляд одежда. Блестящий, тёмно-зелёный шёлк переливается, выглядя по истине благородно и как-то необычно для того, кто не носил такое очень давно и даже не надеялся снова получить такой шанс. Черные, элегантные штаны заставляют засмотреться намного дольше. Тэхëн встаёт и подходит к двери, касаясь одежды и ощущая мягкую ткань, ненадолго замирая и вспоминая, как когда-то это было обычным, а сейчас это так странно, надевать такие вещи на себя и снова жить во дворце, старом доме, что подарил столько смеха и боли. Омега кладёт их на постель, принимаясь осторожно снимать рубашку, поднимая к верху и сдергивая вещь, которая с лёгкостью падает вниз, под ноги, оставляя полностью нагое тело виднеющееся впереди. Карамельные глаза вглядываются в своё отражение, рука с раной прикасается к сердцу, проводя пальчиками по достаточно длинному, светло-розовому шраму, навсегда отпечатывавшемуся на медовой кожи. Однако несколько красных, расцветающих в своём цвете полос на шеи заставляют не на шутку перепугаться и тяжело сглотнуть, понимая, что это было что-то куда больше, чем просто кошмар.

Ресницы начинают быстро моргать, выгоняя всë лишнее из головы, оставляя только то, что есть сейчас. Тэхëн поворачивается назад, к постели, и берёт шёлковую рубашку с достаточно длинными рукавами и даже размером чуть больше чем нужно, однако не менее привлекательную в своём насыщенном, изумрудном цвете. Лёгкая, мягкая ткань приятно окутывает каждую клеточку кожи, даря незаметные прикосновения к себе. Поверх шёлковой ткани, достигающей половины бедра, ложатся чёрные штаны, идеально подходящие фигуре, словно кто-то знал его размер наверняка. Омега опускает голову, рассматривая своё тело, теперь уже в совсем других одеждах, пока босые ноги медленно поворачиваются обратно к зеркалу, отражающему дневные лучи солнца. Холодное дыхание чувствуется позади, Тэхëн настороженно поднимает взгляд вверх, направляя точно в яркое отражение, и вздрагивает от родного лица, которое надеялся больше не увидеть. Сердце пропускает удар, вспоминая, что это точно не сон, а кошмарная реальность.

— Убей Короля, — тихо-тихо нашептывает, обводя взглядом тело в отражении с ног до головы.

— Тогда весь север будет убит следом, — утверждает сквозь небольшую боль в шее, не такую сильную, однако не менее тянущую, ощущая расплывчатое прикосновение к перемотанной ладони.

Ледяные пальцы чувствуются даже через несколько слоёв ткани, Тэхëн не сопротивляется действиям призрака, отдавая в распоряжение свою руку. Омега внимательно осматривает совсем юную ладошку, однако ничего не говорит, слегка хмурится и проводит по ней несколько раз подушечками пальцев.

— Север? — удивлённо скалится, слегка смеясь на такие слова. — Разве он важен, когда твой папа просит тебя? — шепчет, словно шипение змеи, вынуждая мурашки побежать по коже.

Омега переводит улыбающийся взгляд в карие глаза, стараясь внушить свою прошлую заботу и открытость, что потерял когда-то навсегда. Прохладные пальцы исчезают с руки, Тэхëн опускает её вдоль тела, внимательно следя за таким же цветом, как и у него глазами, рассматривая что-то в глубине, что-то похожее на правду в стеклянном отражение лжи. Дыхание становится более отчётливым, омега приближается вплотную к бархатной кожи лица.

— Ты любил свой народ и никогда бы так не сказал, — спокойно разъясняет, всё больше и больше замечая яркие отличия в характере.

— Однако я говорю это сейчас, — ласково шепчет. — Ты ведь тоже этого хочешь, — продолжает, надавливая на самое больное. — Так убей, — строго, опаляя своим дыханием ушную раковину, заставляя в ожидании закрыть веки глаз.

— Я здесь для того, чтобы защитить их, — непоколебимо стоит на своём, стараясь не обращать внимания на голос, чём-то похожий на родной в миллиметре от своего лица.

— Желание всегда сильнее обычных слов, — предупреждает, заставляя открыть карамельные глаза, полные ужаса и страха, и теперь снова смотреть на своё одинокое, зеркальное отражение.

Рука с повязкой, несмотря на режущую боль не до конца зажившей раны, крепко сжимается, ещё чуть-чуть и, кажется, слезы в отражении польются рекой, но Тэхëн старательно сдерживает их, зная, что прошлое не вернуть, а умерших никак не воскресить. Босые ноги мгновенно достигают двери, пальцы обхватывают ручку и дёргают на себя, не имея сил продолжать свою пытку двух внутренних, незатухающих до конца противоречий. Что-то резко падает на пальцы ног, омега переводит взгляд вниз, замечая кожаную обувь, которую до этого отчего-то не примечал. Но Тэхëн проходит мимо них, продолжая думать о том, что нужно отвлечься от всей ситуации, резко ухудшившийся во много раз.

— Господин, Вы наконец-то проснулись. В главном зале накрыт стол. Его Величество хочет, чтобы Вы пообедали, — докладывает прямо с порога голос с капелькой баса и хрипоты.

Тэхëн останавливается от таких слов, сделав всего лишь шаг за двери, оставленные слегка приоткрытыми от неожиданного появления и звуков, без которых надеялся обойтись достаточно долго. Карие глаза внимательно рассматривают незнакомца, замечая только чёрные волосы с небольшими прядями седых волос и дворцовую одежду в форме классических темно-серых тканей, определенно присущую слугам этого места.