7. (2/2)

— Окунь — это скучно, — вздохнул Слава, подперев щёку кулаком. — Обалдеть, тут подают осьминогов… С лотосом… Они вкусные?

— Обычные кальмары. — безразлично пожав плечами, сказал Гриша.

— Пельмени с лососем… Они что, ебанутые? — тихо спросил Слава, округлив глаза.

— Не ругайся. — отчитал его Ляхов, будто с сыном сюда пришёл.

Пролистав меню ещё раза четыре, Слава решил, что закажет себе филе лосося в медово-имбирном соусе. Это звучало достаточно дорого, чтобы быть необычным, но и не слишком причудливо и непонятно, как какая-нибудь фуа-гра или осьминог с корнем лотоса. К таким экспериментам он пока что не был готов, и так достаточно впечатлений. Гриша заказал бутылку Шардоне и к нему сырную нарезку, а себе взял цыплёнка с грибами.

— Это ничего, что я не умею использовать весь этот миллиард вилок? — сакрально тихо спросил Михайлов, ткнув пальцев в многочисленное количество столовых приборов, аккуратно разложенных в каком-то непонятном ему порядке.

— По секрету скажу, малыш: я тоже не знаю, какая для чего, — также тихо ответил Гриша, и это почему-то заставило Славу улыбнуться. — Они вынесут блюдо и заберут остальные приборы, поэтому не переживай.

Раньше всего вынесли бутылку вина, чему Михайлов был несказанно рад. Официант разлил вино по сверкающим от чистоты бокалам, и Слава только ждал момента, когда сможет его выпить, потому что это было альтернативным методом, чтобы расслабиться. За то время, что они уже здесь сидели, Михайлов немного пришёл в себя и успокоился, но уверенности для продолжения вечера по-прежнему не набрался.

— Ты будешь злиться, если я напьюсь? — спросил Слава уже после первого аккуратного глотка, он всё-таки старался делать вид, что обучен этикету, хотя получалось не очень. Единственное, чему его научили — не чавкать за столом, и это уже отлично.

— Буду. — ответил Гриша и отставил начатый бокал в сторону, подцепив шпажкой кусочек сыра, что побудило Славу сделать то же самое.

— Почему мне ничего нельзя? — возмутился он, распробовав сыр с плесенью, который никогда до этого не ел.

— Ты мне не ребёнок и не младший брат. Тебе всё можно, но в пределах разумного, — объяснил Гриша старательно. — Можешь употреблять, но не так, чтобы я потом оплачивал тебе нарколога. Можешь пить, но не так, чтобы я в итоге тащил тебя спящего на себе.

— Почему тогда я не мог прийти ну… Под… — Слава огляделся и встретился со снисходительным вздохом Ляхова, который и так всё понял прекрасно.

— Во-первых, потому что это приличное заведение, во-вторых, в воспитательных целях. — разъяснил он терпеливо и снова взялся за вино.

— Только что сказал, что я не ребёнок, и вот уже какие-то воспитательные цели… — недоумённо пробурчал Михайлов.

— Проучить тебя не помешает. Я уже сказал, что не хочу потом разбираться с твоей зависимостью. — твёрдо высказался Гриша, стараясь не быть громким.

— Почему ты считаешь, что это будет твоя ответственность? — всё не унимался Слава. — Чего ты вообще от меня хочешь? Просто переспать один раз или ты жениться на мне собрался?

— Я хочу отдохнуть после нервной работы. Свадьба в мои планы не входила, но если мне понравится сегодняшняя ночь с тобой, не вижу ничего плохого в том, чтобы сделать наши встречи регулярными, — деловой тон Ляхова заставил Славу вообразить, что они заключают какой-то контракт, хотя в какой-то степени так и было. — Я заинтересован в длительных отношениях.

— Отношениях?.. — удивлённо переспросил Михайлов с полным ртом моцареллы.

— Без обязательств. — срочно добавил Буда.

— Типа… В свободных, что ли? — снова переспросил Слава, пытаясь понять, что его ждёт в ближайшем будущем.

— «Отношения» — это многозначный термин, малыш, — вздохнул он тяжело, расстраиваясь, что каждое слово приходится разжёвывать. — И если я говорю, что хочу выстроить с тобой отношения, это не значит, что я предлагаю встречаться. Мы можем быть полезны друг другу. Ты сделаешь мне приятно в постели, а я сделаю тебе приятно в магазине Apple или в каком-нибудь бутике, а может и в автосалоне, если очень хорошо постараешься. Это тоже отношения.

— Я всё ещё не понимаю, зачем так много платить за секс… — философски задумался Михайлов, не веря, что действительно может таким образом получить машину. — Ты вроде молодой, красивый, тебе что, просто так не дают?

— Во-первых, это не оплата, а благодарность, — важно поправил Буда, испытав какую-то неприязнь от выбранной формулировки. — Я могу себе это позволить. А на то, чтобы мне давали бесплатно, у меня времени нет. Куда проще сразу обозначить, чего я хочу и что я могу дать взамен, и как видишь, это занимает меньше времени, но при этом даёт стопроцентные гарантии, в отличие от случаев, когда после убитого на романтику вечера я слышу, что ты не такой и после первого свидания на секс не соглашаешься.

— А что ты будешь делать, если мы выйдем из ресторана и именно это я тебе скажу? — с любопытством осведомился Слава.

— Не советую проверять. — безобидно улыбнувшись, сообщил Ляхов.

Конечно, он бы ничего ему не сделал. Изнасиловать кого-то — не то, чего бы Грише хотелось, и силой удерживать Славу возле себя он бы не стал, но сильно бы расстроился, что его вот так кинули.

Это была всего лишь шутка, но Слава напряжённо сглотнул и изумлённо выгнул брови. Гриша, заметив это, хрипло посмеялся. Даже забавно иногда размышлять, как он вообще выглядит в глазах других людей — обычно пугающе. С другой стороны, Ляхов нацелено шёл к этому много лет, чтобы ни одна тварь не смела переходить ему дорогу. Быть жестоким он умел, но не очень любил.

— Расслабься, малыш. Я не делаю плохого людям без причины. Мне жаль, что мы познакомились при таких неприятных обстоятельствах, но я не хочу, чтобы ты меня боялся. Ты пока ещё не сделал ничего, чтобы я представлял для тебя какую-то опасность. — утешил его Гриша.

— Вообще-то, по этикету, давать можно только после десяти свиданий. — со знанием дела заявил Михайлов, вспомнив, что где-то когда-то услышал эту ересь.

— Ты это в журнале Cosmopolitan вычитал? — хриповато посмеялся Буда.

— Я не читаю девчачьи журналы. — гордо хмыкнул Слава.

— Ну вот и не неси хуйню тогда. — подытожил Гриша сразу же, на что и возразить было нечего.

Вскоре вынесли ужин. Слава удивился тому, насколько небольшими здесь были порции. Он умял своё блюдо буквально за пару минут, учитывая то, что они с Гришей параллельно разговаривали. Было, бесспорно, очень вкусно, но как-то мало. И всё же, жаловаться Слава не стал, решив, что плотно насядет на вино и закуску. К сыру также полагалась порция мёда, и Михайлов был удивлён тем, насколько сыр в сочетании с мёдом восхитителен. Поначалу эта задумка показалась ему странной, и обмакивать кусочки сыра в мёд он не спешил, но это вообще-то зря — просто бесподобно, если бы ещё ему хватало аккуратности не разливать мёд по столу, было бы вообще волшебно.

После второй бутылки вина (выпитой в основном Михайловым) Слава готов был ехать куда угодно, более того, он даже начинал хотеть Гришу, хотя ни за что бы себе в этом не признался, а ему уж тем более. Вино, особенно хорошее, имело свойство затекать в горло легко как бабушкин морс, но в голову давало быстро, сильно и чётко. Слава чувствовал себя хорошо и свободно, будучи пьяненьким, а именно пьяненьким он и был — вот такой эффект на него произвело Шардоне.

Гриша увидел, что глазки малого заблестели от алкоголя, и поспешил попросить счёт. Он счёл, что они уже достаточно здесь просидели и порядочно выпили. Проверять, что будет со Славой, когда в него вместится содержимое третьей бутылки, Ляхов не хотел.

Водитель покорно ждал их неподалёку, припарковавшись в специально отведённом для этого месте. Гриша написал ему короткую смску с просьбой подъехать ко входу в течение пяти минут и сразу же взял в руки принесённый официантом счёт. Слава сильно изумился, когда увидел, как Гриша расстаётся с несколькими красными купюрами из своего кошелька — они ведь не слишком много всего заказали, откуда такой огромный счёт едва не в пятнадцать тысяч? Насколько понял Слава, вышло там поменьше, потому что Гриша щедро добавил, что сдачу официант может оставить себе на чай.

Еда заняла наименьшую часть чека, дороже всего обошлось вино. Рестораны всегда умели делать хорошие наценки на вещи, которые в обыкновенном магазине стоят в разы дешевле. Однако, Гришу не сильно тяготили здешние цены, что было неудивительно. Только Славе было сложно примириться с тем, что кто-то у него на глазах так легко прощается с суммой, которую он растягивал недели на три. С другой стороны, если бы Гриша делал также, Слава бы с ним никуда не пошёл.

— Какой вышел счёт? — едва ли не шёпотом спросил Михайлов, как только они покинули заведение.

— Тебе какая разница? Боишься, что попрошу вернуть? — усмехнулся Гриша, мягко подталкивая выпившего парня к машине. — Я надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?

— Вполне. — кратко ответил он и вздохнул, когда перед ним распахнулась дверь автомобиля.

Слава неуклюже залез в машину и отодвинулся к окну, всего на секунду посмотрев на водителя. Он отметил для себя, что Гриша приезжал к нему домой на другой машине и точно без специального человека за рулём, но спрашивать об этом не стал. Может, позже, но не сейчас. До него и до самого дошли какие-то догадки: этот автомобиль выглядел солидно, будто был собран, чтобы возить обеспеченных деловых людей, а Гелендваген выглядел как-то… Угрожающе? Конечно, не так уж важно, из какой машины выходит человек, если у него на поясе кобура с торчащей ручкой пистолета. И всё же, при возможности владеть несколькими авто, можно неплохо подчеркнуть свой статус, если выбрать правильную модель.

Михайлов чувствовал себя расслабленно и почти тряпично, но был при этом в состоянии управлять телом и даже немного мозгами. Он задумчиво уставился в окно, пытаясь собрать мысли в кучу, когда ладонь старшего коснулась его колена. Слава отчего-то застыл и не посмел повернуться, прислушиваясь к сладко мучащему тело ощущению, когда мурашки ползут по коже от совершенно незначительных прикосновений. Гриша погладил его колено и повёл пальцы выше, к внутренней стороне бедра, что заставило Михайлова возмутиться и скинуть с себя чужую руку.

— И что ты делаешь? — нахмурился Ляхов, не оценив такого грубого отказа.

— Это ты… Что ты делаешь? — смущенно буркнул Слава и как бы с намёком посмотрел за плечо водителю, безмолвно сообщив Грише, что такие непотребства при посторонних совсем никуда не годятся.

— Ты стесняешься, серьёзно? — улыбнулся Ляхов, глядя на его раскрасневшееся от вина лицо, и невозмутимо возвратил ладонь на прежнее место. Он наклонился ближе к Славе, прижавшись своим плечом к его и почти не оставив между ними никакого расстояния. Его голос бархатистым шёпотом ложился на ухо Михайлова. — Перестань. Это мой водитель. Так что не напрягайся.

Слава рвано вдохнул воздух, собираясь что-то сказать, но в последний момент понял, что ему даже нечего возразить. Ладонь Гриши оказалась прямо между его ног и несильно сжала член сквозь ткань одежды, от чего Михайлов снова не смог сделать полный вдох и только заморгал ресницами. Он понимал, что водителю этого всего не видно, но легче не становилось, а мысль о том, что Гриша нисколько не стесняется постороннего человека, только больше смущала его несмотря на то, что он был выпившим.

— Ты… Странный… — только и прошептал Слава, растворившись в приятных прикосновениях, которые заставляли кровь волнами устремляться вниз живота.

— Не звучит как оскорбление. — ухмыльнулся Гриша хрипло, не отстраняясь от его уха, которое он поторопился облизнуть кончиком языка. — Нравится?

— Может… Ты… Подождёшь, не знаю? Я типа… Реально не могу так. — почти беззвучно изъяснялся Слава, будучи ничего не в силах с собой поделать. Он и сам заметил, что ведёт себя как капризная девственница, но это ведь слишком!

— Сегодня я могу пойти тебе на уступки, но тебе нужно будет что-то сделать со своей стеснительностью. Сразу учти, что выключать свет и залезать под одеяло я не собираюсь, когда мы будем трахаться. — в полный голос предупредил Гриша, в самом деле не чувствуя никакого укола совести перед человеком за рулём, и вернул свою руку обратно на колено Михайлова.

Слава только в тот момент смог снова задышать. Он вообще-то не считал себя стеснительным, не собирался просить выключить свет, но и к подобного рода свершениям не был готов. И не хотел быть готовым.

Машина сбавила скорость в незнакомом для Михайлова районе, заехала на закрытую территорию через шлагбаум и притормозила возле одного из подъездов многоэтажного кофейного дома, богатого длинными застеклёнными лоджиями. Славу снова галантно выпустили из машины, и Гриша напоследок сказал водителю, что тот может быть свободен до утра. Да уж, у кого смена окончена, а у кого только начинается.

— А ты типа по ночам не работаешь? — спросил Слава, осматриваясь в светлом просторном подъезде. — Ну, я думал, что казино в основном по ночам открыты.

— Малыш, я работаю круглосуточно, — усмехнулся Гриша, зажав кнопку лифта. — У меня вообще нет чёткого графика. Хоть я и попросил меня не беспокоить, чтобы у нас с тобой было время, нет никакой гарантии, что в три часа ночи меня куда-нибудь не дёрнут. По пустякам меня не беспокоят, потому что никто не любит, когда я злюсь, но что-то срочное может случиться в любой момент дня и ночи.

— Тогда почему ты водителя отпустил? — поинтересовался он небезразлично.

— Потому что у него оплачиваемый рабочий день с утра до вечера, — вполне очевидно ответил Ляхов. — Я не могу заставить его поселиться возле меня. Как минимум водитель, поспавший за трое суток пять часов и все в машине — не самый лучший водитель. Если мне будет куда-то нужно, я в состоянии сам сесть за руль.

Слава подумал, что это очень даже логично. Опять же, к нему домой Гриша приехал без водителя, хоть это и было не среди ночи. Несложно было догадаться, даже будучи, как Слава, тугодумом, что Гриша занимается чем-то кроме вымогательства долгов, и, наверное, именно для такого дела ему нужен был водитель — чтобы выглядеть презентабельно перед какими-то бизнес-партнёрами. В крайнем случае, приехал бы он так на какую-то стрелку, кто-нибудь бы точно пошутил про то, что его папуля подвозит.

Впрочем, долго голову себе Слава не забивал. Лифт очень быстро преодолел десяток этажей, и они скоро оказались в очень неплохой квартире, которая приятно удивила Славу, стоило зажечься свету. Михайлов с интересом окинул взглядом просторную прихожую, тёплый бежевый паркет, небольшой песочный диванчик с огромными подушками, рядом с которым разместилось зеркало в пол, шкаф для одежды и обуви, широкая круглая арка в большой зал, который даже в темноте умудрился впечатлить Славу.

— Ты пойдёшь в душ? — спросил Гриша, избавившись от обуви.

— Нет, — покачал головой Слава. — Я перед выходом из дома уже был в душе.

— Это приятно, что ты подготовился. Тогда иди в спальню и подожди, пока я выйду из ванной. — наказал ему Ляхов и направил точно в сторону спальни.

Слава нетерпимо вздохнул. Ему вообще-то уже не хотелось всячески оттягивать этот момент — чем быстрее, тем лучше. Был и какой-то интерес, и желание «поскорее отмучаться», и честно говоря, Михайлов совершенно не понимал, что он чувствует. Он не хотел признавать, что нарочно всё усложняет, убеждая себя в том, как всё плохо. Но ведь он сам принял это решение, и точно не от своей стопроцентной натуральности. Стоило уже признать: он считает Гришу симпатичным, а на то, что произошло с квартирой, ему по большому счёту плевать — всё равно нет-нет, да и выгнали бы Славу оттуда. Не с родителями вместе, так одного эти же родители, только во втором случае ему бы не подвернулась возможность сидеть на роскошной тёмной дубовой кровати со свежезастеленным бордовым шёлковым бельём.

Пока было время, Слава тихонечко прогулялся по всей квартире. Его особенно впечатлил зал, совмещённый с лоджией и кухней. Пространство разделялось арочными проходами, и за счёт этого помещение становилось таким просторным, что Михайлов посчитал, будто одна эта комната по площади как вся его квартира. Посреди зала валялось два больших прямоугольных серых ковра в цвет поставленному там же мягкому-мягкому дивану. Кубом стоял деревянный столик, на стене висел огромный телевизор. И Слава даже не знал, что более восхитительно — убранные серыми шторами громадные окна на лоджии или барная стойка, отделяющая кухню от зала.

Другой комнатой оказался, видимо, рабочий кабинет, и там вообще не было никакого порядка. Видно, что Гриша действительно много времени посвящает работе, потому что в остальных комнатах царил почти идеальный порядок, и один только рабочий стол был завален всяким побочным хламом.

Затем Слава, сосчитав шагами всю квартиру, вернулся обратно в спальню и стал ждать. Вряд ли Гриша сильно против того, что Михайлов здесь осмотрелся, но на всякий случай Слава решил сделать вид, что действительно просто сидел в спальне и ждал его, любуясь плоскими чёрными шкафами и щелкая прикроватным светильником.

В самом деле, буквально через минуту или две после того, как Михайлов зашёл в комнату, вода в ванной шуметь перестала, и Гриша вышел к нему в блядском шёлковом халате. Однозначно, у каждого бандита такой должен быть. И Слава хотел бы такой себе, но он в нём выглядел бы смешно, скорее всего, а не пафосно. Гриша остановился напротив него, сидящего на краю застеленной кровати, повёл ладонью от затылка до линии скул и оставил её на подбородке, заставив поднять голову вверх. Посмотрел прямо в глаза и улыбнулся, поглаживая под подбородком кончиками пальцев, будто ласкает кота. Слава смотрел на него чуть соловыми глазами, но было заметно, что от переизбытка ощущений он отрезвел и заволновался.

— Не бойся, — сказал Буда хрипло и тихо. — Знаешь, почему мне не нравятся проститутки?

— Боюсь даже предположить… — сглотнув нервно, Слава улыбнулся и постарался расслабиться, хотя едва удерживался от того, чтобы попросить у Гриши ещё выпить.

— Они всегда мысленно отключаются от процесса, — ответил Ляхов с незначительной улыбкой и упёрся в постель коленом между Славиных ног, заставив его непроизвольно откинуться назад. И как только он коснулся белья локтями, Гриша наклонился к нему, улыбнувшись теперь голодно. — Я хочу, чтобы ты отдался мне целиком и был хорошим мальчиком. Если я пойму, что тебе неинтересно то, чем мы занимаемся, не обижайся, но ты получишь пощёчину и уйдёшь отсюда пешком.

— Мне интересно, но… Страшно, — признался Слава шёпотом. — Я не привык делать это с парнями, и это… Кажется неправильным каким-то.

— Ты девственник? — нахмурившись, спросил Ляхов, и его холодная ладонь ощутимо легла на мягкое горло младшего.

— Нет, но… — Михайлов запнулся, не зная, как объясниться. — Скажем так, то, что я сейчас не под кайфом — это проблема.

— Хотя бы не целка, уже достижение, — устало вздохнул Гриша, глядя на него с тяготой. — У тебя как-то слишком много проблем, малыш. Я только и делаю, что иду тебе на уступки, не находишь? А ты способен оправдать все мои старания или у нас тут незапланированный сеанс психологии?

— Ну знаешь… Это не я к тебе прилип как жвачка, — буркнул Слава обиженно. — Я не знаю, с чего ты так наивно понадеялся, что я VIP-шлюха. Если уж я тебе понравился, будь добр принять это всё и не жалуйся! Тебе вообще ещё повезло, что у меня что-то с парнями было, учитывая то, как ты приглашаешь на свидания левых людей.

— Справедливо, — глухо посмеялся Гриша, скользнув рукой с шеи на грудную клетку, что была спрятана под белой рубашкой, несколько верхних пуговиц которой тут же были ловко расстёгнуты. — Сосать умеешь?

— Убей меня лучше сразу, — взмолился Слава измученно. — Не умею.

— Блять, Слава, — Гриша тяжко выдохнул и слез с него, проигнорировав первую реплику. — Будешь учиться. Это нужно уметь.

Михайлов посмотрел на него стыдливо, будто это в самом деле совершенно обыденная вещь, которую должен уметь каждый уважающий себя пацан. Вообще-то Слава пробовал, но это не кончилось хорошо, типа, не было там восторженных стонов, бурного оргазма и мюзикла, где всякие случайные прохожие слаженно танцуют на заднем плане. Нет. У Михайлова от мефедрона ходила ходуном челюсть, и он чуть не откусил пацану член. Поэтому ответить сейчас «умею» ему совести не хватило.

Гриша куда-то отошёл, и Славе стало интересно куда, поэтому он снова принял сидячее положение, и глаза его округлились от страха, когда Ляхов вернулся.

— Я же пошутил, когда сказал, чтобы ты меня убил… — испуганно заныл Слава, приковав взгляд карих глаз к пистолету в руках Буды.

— Да, было смешно. Я оценил, — без эмоций ответил Гриша и снова расположил колено меж его ног, а рука в этот раз оказалась на светлом затылке и грубо дёрнула резинку для волос, чтобы те были распущены. — Ты очень красивый.

— Ты сейчас меня застрелишь? — спросил Михайлов исступлённо, будучи не в силах смотреть на что-то другое, кроме оружия в чужих руках, которое было так близко.

— Чего ради мне твой труп посреди спальни? Я не ебу мёртвых, — усмехнулся Буда беззаботно, чувствуя себя совершенно спокойно и раскованно с пушкой в руках: конечно, для него это обыкновенно и привычно, в отличие от Славы, которого даже эти слова не успокоили. — Расслабься и перестань трястись сейчас же. Чего ты как маленький?

— Ты такой интересный, блять! У тебя в руках пистолет! — возмущённо воскликнул Слава, но даже не дёрнулся. — Он заряжен?..

— Больше тебе скажу, — усмехнулся Гриша, у него на глазах сняв оружие с предохранителя. — Могу выстрелить в любой момент. Но делать этого не собираюсь. Я не психопат, поверь мне.

— Не психопат? — нервно усмехнулся Михайлов, осознав, что пуля полетит в него, стоит только Грише спустить курок. — Нахера тебе тогда пистолет в постели?

— Малыш, приди в себя, — ласково промурчал Гриша, мягко погладив его по щеке. — Ты должен довериться мне, чтобы я мог довериться тебе. Я не выстрелю в тебя ни специально, ни случайно. У меня всё в порядке с головой, и я умею держать в руках оружие. Ты слышишь, что я говорю? Открой рот.

— Ты же не…

— Я бережно отношусь к оружию, — перебил его Буда. — Но мой член дороже любой пушки, и ты сможешь взять его в рот только тогда, когда я буду уверен, что ты в этом хорош.

— Гриша… — готовый расплакаться, проныл Михайлов.

— Малыш, не бойся, будь послушным и верь мне. Папочка не сделает тебе ничего плохого, — сладко протянул Гриша, широко поглаживая его то по затылку, то по шее, то по подбородку, который он потянул вниз большим пальцем, заставляя приоткрыть пухлые губы. — Давай, сладкий. Открой ротик.

Слава был настолько сильно напуган, что тут же послушался. Голос Гриши заставил его дрожать, и самое странное, что обнаружил Слава: это столько же его пугало, сколько и… Возбуждало? Буда был твёрдым и властным, но при этом нежным и ласковым, и это казалось настолько несочетаемым, что Михайлов был сильно сбит с толку. Ему было сложно просто взять и поверить Грише, но и спорить с ним, пока он был вооружён, не хотелось.

Он почувствовал, как губ касается тяжёлая сталь, как она медленно входит в рот. Мушка запнулась о неровный ряд верхних зубов, и Гриша притормозил, заинтересованно склонив голову. Слава, не поднимая головы, направил взгляд вверх, чтобы заглянуть в чужое лицо.

— Дальше сам. — распорядился Буда, трепетно погладив его русые волосы.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы хоть немного принять ситуацию, которая всё ещё пугала до дрожи. Гриша в самом деле мало был похож на психа, который в случайный момент смеха ради нажмёт на спусковой крючок. Слава пытался себя успокоить. Буда знает цену человеческой жизни, и то, что он способен кого-то убить, если понадобится, не значит, что он регулярно развлекает себя этим на досуге.

Слава выдохнул носом и открыл рот шире, он попытался втянуть щёки, чтобы пистолет сам вошёл глубже, но это не работало также, как с членом. Он услышал лишь свист из пустого дула, а сам пистолет так и остался на месте. Славе пришлось самому насадиться глубже. Ладонь Гриши была на рукоятке, он крепко сжимал её всеми пальцами, кроме указательного, который поместился на спусковую скобу — это должно было показать Славе, что он даже не позволит себе притронуться к крючку и спустить курок.

С замирающим дыханием Гриша наблюдал за тем, как ствол пистолета оказывается у младшего во рту, и это выглядело чертовски сексуально. Буда прикусил губу, получая искреннее удовольствие от этого зрелища. Слава был осторожен, медленно водил губами туда-сюда, заставляя Гришу заводиться всё сильнее. Михайлов сам не знал, что заставило его успокоиться и втянуться в процесс, но то, чего так просил Буда, случилось в один момент словно от щелчка — Слава просто поверил в то, что может доверить ему свою жизнь, не боясь за её сохранность.

— Как ты стараешься, малыш… — простонал Гриша сквозь зубы, желая поскорее увидеть эти губки на своём члене. — Делаешь это так аккуратно… Ни разу не задел зубами. Точно в первый раз?

Дуло пистолета упиралось в мягкое горло, заставляя испытывать лёгкую тошноту, и Слава мог только рвано дышать, переживать такие ощущения, которые ему не дал бы никто другой. Может быть, именно это так сильно заводило его, и его это сильно же пугало. Было странно осознавать, что нечто такое дикое может ему понравиться. Что он будет дрожать от того, как мушка царапает нёбо, от вкуса стали на языке, от горящего взгляда Гриши и его ласковых пальцев, перебирающих волосы на затылке. Слава прикрыл глаза и застонал, в очередной рад почувствовав, как кончик ствола приникает к глотке, безуспешно пытаясь залезть в горло — но длинный стальной пистолет не может пройти глубже, да и потом, Слава уже касался губами Гришиного пальца, что всё также был на спусковой скобе, и чтобы заглотнуть ещё глубже, нужно было бы взять губами и её, а это было бы возможно только если бы у него рот порвался.

— Такой послушный мальчик, — промурлыкал Ляхов сладко, оттянув младшего за волосы чуть назад, чтобы пистолет выскользнул из его рта. — Хочешь мой член?

— Хочу… — застонал Слава чуть смущённо, почувствовав, как ствол расстаётся с его мокрыми губами, как обрывается оставшаяся на дуле слюна и остаётся у него на подбородке.

— Ты умница. — Гриша отшвырнул пистолет в сторону, на другую часть постели, и придержал Славу за шею обеими руками, похвалив трепетными поглаживаниями.

Затем он сел на кровать и велел Михайлову встать на колени, но прежде стянул с него пиджак и рубашку, чтобы иметь возможность наслаждаться красивым телом Славы. Едва он, Слава, потянулся к поясу чужого халата, скрывающего возбуждённый член, как в комнате разросся звук телефонного рингтона.

— Блять. — устало протянул Гриша, начиная верить в то, что ему нарочно портят жизнь.

— Не отвечай, — призвал его Слава плутовато, задержав ладони на чужих коленях. — Пошли они все нахуй, кто бы там ни был.

— Малыш, мне никто просто так поболтать не звонит, чтобы я мог игнорировать входящие вызовы. — вздохнул он разочарованно, глядя на неудовлетворившегося ответом Михайлова.

— Прямо совсем? — спросил он глупо.

— Ты не представляешь себе, насколько я серьёзный дядя, — усмехнулся Гриша, потрепав его по волосам, и тут же поднялся. — Мне нужно ответить.

Слава нехотя поднялся с коленей и сел на кровать, сильно расстроившись. Только он вошёл во вкус, как такое паскудство! Даже интересно было, кто же и какого хуя решил позвонить ему в двенадцать ночи. Гриша, увидев номер, удивлённо вскинул брови и подошёл к телефону моментально.

— Алло, Мирон Янович, я Вас слушаю, — ответил он совершенно деловым тоном, будто только что не готов был в голос стонать от возбуждения. — Что?.. Я конечно Вам сочувствую, но… Чего, блять? Вы в себе? Мне что, по-Вашему, заняться нечем? Мирон Янович… Придите в себя.

Слава заинтересованно наблюдал за тем, как разворачивается, очевидно, не самый приятный разговор. Лицо Гриши оставалось невозмутимым, и тон его голоса не дрогнул ни на секунду. С ума сойти — ни одной эмоции, а случилось что-то… Фатальное, наверняка. Слава слышал, что на том конце бесновались и кричали, но слов разобрать не мог.

— Твою же мать… — вздохнул Гриша, когда трубку повесили.

— Что случилось? — взволновался Михайлов, окинув его снизу беспокойным взглядом.

— Не забивай свою красивую голову, сладкий, — Ляхов потрепал его по волосам как верного пса и коротко улыбнулся. — Мне нужно съездить по делам. Я думаю, это займёт какое-то время, и когда я вернусь, у меня уже точно не будет сил заниматься сексом. Так что не жди меня и ложись спать, хорошо? Если не хочешь спать, можешь посмотреть телевизор, поиграть в приставку или ещё чем-нибудь заняться. Вся квартира в твоём распоряжении.

Слава недовольно фыркнул, явно не обрадовавшись услышанному. Гриша начал спешно собираться, не обращая на Славу больше никакого внимания, будто его и не было вовсе. Михайлов подумал о том, что своих желаний стоит бояться: ещё днём он мечтал, чтобы их секс сорвался любым путём, а сейчас он совершенно не был удовлетворён тем, что это всё-таки случилось. Казалось бы! Если бы Славе тогда сказали: «поезжай с ним в ресторан, потом всё равно ему позвонят, и он уедет», то Михайлов был бы счастлив таким новостям, но теперь уже он сам был заведён и хотел Гришу не меньше, чем тот его. Ко всему прочему, Слава боялся, что растеряв весь настрой, опять начнёт переживать, бояться и стыдиться. В его ситуации оттягивать — только хуже делать.

И то, как быстро Ляхов переключился, сделался абсолютно холодным и отстранённым, даже расстраивало. Гриша ушёл буквально через две минуты — вот столько ему понадобилось, чтобы одеться и взять с собой всё необходимое, а Слава остался один в чужой квартире без дела. Примирившись с ситуацией, Михайлов плюхнулся на кровать и включил телевизор, восхитившись огромным экраном и качеством картинки. Он включил «ТНТ», где как раз показывали «Дом-2», презрительно фыркнул и начал переключать каналы, добравшись до взрослых мультиков. На них и остановился.