Часть 10 «Феромоны любви» (1/2)
Сколько же феромонов парит в воздухе маленькой конюшни, в этот миг. Купы сена прогибаются под тяжестью двух тел, сплетенных между собой. Солнце пробивается сквозь щели между досок, попадая на зажавшегося Антона. Он так крепко вцепился в спину Арсения, словно тот прям сейчас покинет его здесь совершенно одного, такого горячего, смущенного и до жути возбужденного. Такого красивого до невозможности, разморенного, чуть дрожащего у него в руках. Его сбитое дыхание опаляет макушку Арса, который тем временем покрывает его тёплую шею: мягкими, но такими страстными поцелуями. Антон сжимает его смолистые волосы и оттягивает их назад, в порыве волнения. Мужчина поднимается, устремив свой взгляд на такие блестящие зелёные глаза, сквозь которые читается столько желания. Он даже не моргает. Утыкается в него взглядом, перебирая пальчиками его футболку, местами сжимая до боли в костях, оставляя на ладошке следы от ногтей, даже сквозь ткань одежды.
В венах раскалённый металл, вместо крови.
Вообще Арсений думал не переходить черту, которую сам же и обозначил, но сейчас у него все внутри замирает лишь от того, как чужое тело реагирует на малейшие касания, и он понимает, что едва ли сдержится на этот раз.
Арсений снова целует. Так напористо и жадно. Вылизывая полость рта, сжимая кайму его губ, и кусая ее до крови. Антон не против. Арсу можно. Арсу можно как угодно: нежно, грубо, жадно, просяще. Лишь бы и дальше касался, лишь бы и дальше смотрел так, словно Антон - все, что ему нужно. Он поддаётся всем корпусом, вжимается в его крупное, сильное тело. Парень заводит пальцы под футболку - нащупывая такую мягкую смуглую кожу - начиная сминать уже слой ткани. От такого напора, он совсем не контролирует себя, проводя руками по спине: то к самой шее, то опускаясь ниже к копчику, заводя пальцами под его шорты, слегка оттопыривая грубую ткань.
В какой то момент, Арсений срывает с него шорты, с таким рывком, что часть прутьев, выпадает из стога сена - обвязанного бечёвкой - вместе с Антоном. Тот съезжает на нижний ярус этой кучи травы. Когда его шорты вместе с боксёрами отлетают в сторону, парень стесняясь начинает прикрываться, но Арсений одним резким движением раздвигает его ноги, упираясь своим коленями на сгибе, шипя сквозь его губы:
- Тебе нечего стесняться, Тоша. Ты сейчас очень красивый,- добавил внезапно он, почесывая рукой его загривок.
«Тоша… Как нежно и сладко, выпорхнуло это сквозь его губы…»
Арс целует его с оттяжкой, не шевеля бёдрами, медленно спускаясь ладонью по его груди и осторожно ведёт по члену. Антон издаёт какой-то звук, похожий на всхлип, и кладёт ладонь ему на затылок, толкнувшись бёдрами к нему. Арсений скользя пальцами по его члену, он опускается глубже. И вот он медленно заводит их внутрь. От этих эмоций хочется лезть наружу, взлететь ввысь - затеряясь в облаках.
Когда второй палец проходит внутрь - нежно массируя - тело парня подрагивает, словно он бьется в конвульсиях, задыхаясь. А воздуха и впрямь не хватает, но хочется ещё.
Хочется ещё быть ближе.
- Зачем ты дразнил меня сегодня утром под столом?! - кажется, риторический вопрос, но Арсений ещё сильнее сминает такие податливые губы, ожидая ответа.
Но парень не может ничего выдавить из себя. Вздохи выходят рывками. Он уже топится в этой сладкой истоме. Его глаза прикрыты, но он так отчетливо ощущает грубые и жадные прикосновения мужчины. И тут он отстраняется. Антон не успевает открыть глаза, как чувствует что что-то, словно распаленное и твёрдое прикасается к его растянутой дырочке.
И на этот раз - это вовсе не пальцы.
Арсений плавится. Капельки пота стекают по его лбу и волосам. К его паху так притекла кровь, что, кажется, сейчас его разорвёт. А вставив свою плоть в такое узкое отверстие, он окончательно залился красками, придерживая Антона за бёдра - сжимая их. Этот стеснительный и такой сладкий, милый парень, лежит под ним и давится стонами, хватаясь за его сильные плечи. И так не вертится в то, что это происходит наяву, а не как обычно - в его сумрачных снах и мечтаниях.
Арсений чувствует-хорошо. Обоим хорошо. Комфортно молчать, лишь иногда путаясь стонами, комфортно ловить один ритм, чтобы быть одним целым, комфортно прислушиваться к друг другу.