Глава 2. Две стороны одной монеты. Часть 1. (1/2)

Верный своему слову, Артур значительно уменьшил свой ебанутый список заданий. Раньше он настаивал, чтобы Мерлин выполнял абсолютно все обязанности, от купания собак до полирования каждой туфли в его гардеробе — но сейчас Артур вёл себя — слава тебе господи — прилично.

Он не только, вроде бы, отучился швыряться чем попало в Мерлина, но и насмехался уже не так обидно, теперь его оскорбления действительно звучали как безобидные шутки. «Задница» и «тупоголовый» каким-то образом превратились чуть ли не в ласковые прозвища, и каждое утро Артур взялся изобретать новое, оригинальное описание ушам Мерлина (самым неприятным из них пока оставалось «улиточки с корицей», одну такую Артур как раз в тот момент поедал).

Но не всё было так радужно. Артур всё ещё Артур, а именно — самый высокомерный и самый требовательный придурок в мире, и всё ещё целыми днями заноза в заднице Мерлина.

Даже когда его не доводил до полусмерти очередной еженедельный монстр, змеиный клубок сотрудников компании упорно продолжал борьбу за его трон. Моргана исподтишка саботировала каждодневные обязанности, а Агравейн капал слюной в её сторону, как кобель в случку, да ещё и Мордред жутковато слонялся по тёмным углам.

Планы Морганы начинались с малого, как, например, перепрятать «Книгу» — макет журнала, над которым обычно тряслись как над библией — или заставить Агравейна нашептать вредные советы Артуру на ухо. Сейчас же она притихла, и Мерлин уверился, что она что-то замышляет, но доказать этого не мог. Даже Артур, который обычно так параноил по поводу Морганы, что однажды Мерлин застал его в попытках спрятать скрытую камеру в гибискус в её кабинете, сейчас абсолютно утратил бдительность.

Итак, Мерлин ждал и следил за Морганой каждую свободную минуту, пока не отбивался от гигантских скорпионов (понедельник) и не удерживал Артура от навлечения на Камелот какой-нибудь чумы путём оскорбления отца мстительного чернокнижника (со среды по пятницу).

К удивлению Мерлина, следующей огромной проблемой стала всё же не Моргана. Эта честь принадлежала одному из самых больших сообществ фанатов Артура.

Не то, чтобы Мерлин был не в курсе, что у Артура есть поклонники. В конце концов уже понятно, что Артур ходячая влажная фантазия большей части коллектива (и, к сожалению, его самого), но только регулярно пробираясь через залежи мешков с фанатскими письмами, Мерлин, наконец, осознал, как много людей пребывают в этом заблуждении.

Предложения руки и сердца, плюшевые медведи, настолько порнографические послания, что от них у Мерлина горели уши — это порождало в Мерлине подозрения, что каждая паршивая собака в стране по уши влюблена в его начальство.

Поэтому, когда в письмах начали попадаться угрозы смертью, такие жуткие, что по сравнению с ними предыдущие казались невинными шалостями, Мерлин начал беспокоиться. К тому времени, когда на стол Артура легло третье письмо с подробными фантазиями на тему некрофилии, беспокойство Мерлина многократно усилилось.

— Не будь девчонкой, Мерлин, — ответил на его страхи Артур, и это прозвучало довольно лицемерно, потому что он сам сейчас вертелся и прихорашивался у зеркала. — Мне всегда приходят странные записки.

— Артур, ты это вообще читал? Это не просто заблудшая душа из числа твоих поклонников, которые почему-то не могут понять, что ты высокомерный болван. Тут человек возжелал любить тебя в опустевшую глазницу! Ты считаешь, это адекватно?

— Согласен, некоторые поклонники слишком увлекаются…

— Глазницу, Артур! — завопил Мерлин.

К сожалению, Артур, будучи слепым идиотом, не послушал и отмахнулся от предостережений Мерлина и тогда, и позже, когда пришла четвёртая записка, будто не было ничего особенного в письме, где описывалось поедание жареных частей артуровой анатомии.

Только пятая записка с вложенным полароидным снимком спальни Артура заставила Артура воспринять происходящее всерьёз.

Леон, естественно, пришёл в ярость от того, что Артур не рассказал ему о письмах раньше.

— Артур, что за херня! Как ты умудрился о таком умолчать? — сердито спросил он.

— Леон, правда, в этом не было ничего такого, — сказал Артур, беззаботно полируя ногти.

— Такого? Артур, он хотел выебать тебя в глазницу!

— А я говорил, что это странно, — с видом всезнайки вмешался Мерлин.

Артур бросил на него очень мрачный взгляд и снова повернулся к Леону.

— Слушай, можешь задействовать свои контакты и выяснить, кто это? Я не хочу привлекать полицию, пока в этом нет необходимости.

— Артур, всё это не похоже на обычное поведение твоих фанаток, — сказал Леон, настороженно морща лоб. — Как глава твоей службы безопасности, я прежде всего должен эту безопасность обеспечить.

— Хотелось бы знать, как этот чувак пролез к тебе в спальню, — вслух поинтересовался Мерлин. — Вломиться туда сложнее, чем в Пентагон. Только Джеймсу Бонду под силу обойти все эти охранные посты. Может, это твоя бывшая? У тебя не было подружек из разведки?

— Я никогда никого к себе не приглашал, — просто ответил Артур.

— Погоди, — Мерлин притормозил, обдумывая сказанное, — в смысле «никого»? Никогда? Даже отца или закадычную подругу?

— У меня нет подруг.

Мерлин посмотрел на Леона, который только махнул рукой, призывая не вникать в сложные перипетии личной жизни Артура.

— Артур, это не смешно, — вместо этого сказал Леон, усаживаясь и оглядывая лучшего друга с беспокойством, — и учитывая, что на носу Рождество, мне не нравится, что ты останешься у себя в квартире в полном одиночестве. Очевидно же, кто смог попасть внутрь один раз, сможет и второй. К тому же эти письма просто чудовищны. Похоже, этот кто-то знает о тебе всё. Будто у него на руках все подробности твоего расписания.

Леон украдкой взглянул на Мерлина, который почувствовал себя несколько оскорблённым такими подозрениями. Конечно, он не мог не впечатляться внешностью Артура — в конце концов, Мерлину тоже не чуждо ничто человеческое — но перепутать его с Чикатило — это уж слишком обидно.

Артур тоже заметил задумчивый взгляд Леона, потому что он фыркнул в ответ.

— Леон, Мерлин не смог бы вломиться в чей-то дом, даже если у него будут ключи в одной руке и план здания в другой, — объяснил Артур. — Не говоря уже о том, что он по уши влюблён в своего парня.

— Я уже говорил тебе, Уилл не мой парень, — перебил Мерлин, но оба, похоже, его проигнорировали, продолжая о нём же сплетничать.

— Артур, я не обвиняю в этом Мерлина, но я прошу тебя быть осторожнее, — упрямо продолжал Леон.

— Леон, — заявил Артур так твёрдо, что мог бы осадить даже Утера Пендрагона, — это не обсуждается, поэтому хватит. Я доверяю Мерлину свою жизнь. Конец дискуссии.

Мерлин ошеломлённо уставился на Артура, тронутый и приятно удивлённый одновременно. Леон, напротив, не выглядел и наполовину убеждённым, но он неохотно оставил тему.

— Ладно. В любом случае, Артур, тебе нужно где-то перекантоваться, в безопасном месте.

— Леон, чего ты от меня ждёшь? — проныл Артур, в мгновение ока превратившись из главного редактора в дошколёнка. — Уехать в дом в Хертфордшире и забить на свои планы? У меня есть работа и личная жизнь, если ты не в курсе. Мне нужно быть в Лондоне. Я сниму номер в отеле, если тебя это утешит.

— Артур, этот человек знает о тебе всё. Он, быть может, отслеживает твои кредитки. Нет, тебе нужно залечь на дно и остаться у кого-то, кому ты доверяешь. Я бы позволил тебе пожить у меня, но я уже взял билеты в Грецию, чтобы провести там Рождество с семьёй. Как насчёт твоего отца или твоего дяди, Агравейна?

— Блядь, неужели обязательно втягивать их в это? — спросил Артур, потирая виски пальцами, будто пытаясь облегчить головную боль. — Отец и так вечно насмехается над моей широкой известностью, а с Агравейном ничего не получится, даже если бы я того хотел — он каждый год уезжает кататься на лыжах в Швейцарию.

— Артур, ты не оставляешь мне выбора, — устало сказал Леон, с трудом удерживая свою извечную терпеливость. — Мне неприятно это признавать, но учитывая обстоятельства, похоже, Моргана — твой единственный выход.

— Я лучше перееду к сталкеру и позволю ему иметь меня в глазницы каждое утро, чем впишусь к Моргане, — без малейшего колебания объявил Артур. — На случай, если ты не понял, Леон, это значит нет, я не останусь у неё с её жуткой псиной.

— Чудесно, — ответил Леон, падая на стул в знак капитуляции. — Что ж, у меня больше нет вариантов. Я бы предложил тебе пожить у одной из твоих женщин, которых ты держишь в содержанках, но учитывая тот факт, что ты любишь их поматросить и бросить, у них явно не меньше желания тебя прикончить, чем у твоего психа. Честно, я в растерянности. Не знаю, что тебе ещё предложить.

— Не стоит волноваться, Леон, у меня есть идея, — уверенно сказал Артур. С этими словами он повернулся к Мерлину и посмотрел на него выжидающе. Мерлин тут же обернулся, оглядев пространство позади себя. Не увидел ничего, кроме окна и несчастного цветка в горшке, которому явно не хватало полива, — и тут медленно пришло осознание.

— Подожди, ты хочешь пожить у меня? — Мерлин недоверчиво указал на себя, чтобы убедиться, что речь всё же о нём, а не об умирающем спатифиллуме. — В моей квартире едва помещаются люди, которые уже там живут, а ты хочешь вместить туда твоё безразмерное эго? Я удивлён, что оно в эту комнату-то влезло.

— Такая злючка, просто прелесть, — коротко заметил Артур Леону, затем снова обернулся к Мерлину и уточнил:

— У тебя же есть пол, да?

— Ого, ты хочешь спать на полу? — спросил Мерлин, впечатлившись тем, что Артур, возможно, принял взрослое решение.

К сожалению, в этот момент Артур фыркнул и доказал, что он нисколечко не повзрослел.

— Конечно, я не собираюсь спать на полу, — насмешливо объяснил Артур Мерлину, как отсталому. — Разумеется, я займу твою кровать. В конце концов, я же гость. На полу спишь ты.

— Я ещё не согласился, а ты уже вышвырнул меня из собственной постели и сослал на пол? — возмущённо переспросил Мерлин. — Вы, сэр, ни разу не джентльмен.

— Ну, никакой новости ты мне не сообщил, — хитро улыбнулся Артур. Затем он посмотрел на Леона. — Что скажешь, Леон, такой вариант сработает?

Леон склонил лохматую голову набок, задумавшись.

— Может быть, — сообщил он.

— Погоди минуту, ты только что едва не подозревал в сталкерстве меня! — напомнил Мерлин Леону на случай, если у того случилась кратковременная амнезия. — А теперь ты за то, чтобы я взял его к себе? Что если я и есть тот чувак? Что если я попытаюсь сделать из печени Артура паштет? Или решу надеть его череп вместо шляпы?

Леон явно впечатлился воображением Мерлина.

— У тебя бывает намерение проделать что-то подобное?

— Ну зависит от того, насколько он заноза в заднице, но обычно нет. Не люблю вида крови, — честно признался Мерлин. Затем ему пришла в голову мысль. — Погоди, Артур, это значит, что мы проведём Рождество вместе? У меня нет ни малейшего понятия, что бы ты хотел в подарок. Я бы подарил тебе очередную рамку с фотографией, где ты по-идиотски позируешь, но на твоей стене уже места для неё нет.

— Как бы мне ни был приятен этот жест, — сказал Артур преисполненным сарказма голосом, — в подарках нет необходимости. Я не праздную Рождество.

— Постой, — завис Мерлин. — Типа… вообще?

— Ага, — безразлично сказал Артур, возвращаясь к полировке ногтей.

— То есть никаких подарков?

— Никаких.

— Никакой новогодней ёлки?

— Они осыпаются.

— Никаких носков?

— Только чулки и только на горячих девочках.

— Ого, — протянул Мерлин, искренне озадаченный, потому что он увидел Артура совсем в другом свете. Ему всегда представлялись смехотворно пафосные Рождества в поместье Пендрагонов, с ёлкой больше, чем на Трафальгарской площади, и запечённым кабаном, которым можно было бы накормить толпу. При мысли, что ничего из этого у Артура не было, Мерлину почти стало его жаль.

— То есть, вы реально вообще никогда не празднуете? Как такое возможно?

— Ты видел моего отца? — Артур сказал это как само собой разумеющееся, и теперь, когда Мерлин задумался, в этом было зерно истины. — Он сказал мне, что деда Мороза не существует, на пятый день рождения.

— На твоего отца это похоже, — согласился Мерлин. Его лицо вытянулось. — Мне правда очень жаль, Артур.

Артур отмахнулся.

— А, я и так подозревал, что он ненастоящий, после того, как один у нас в садике напился, зацепился бородой за ёлку, а затем испортил сценку, наблевав в ясли Иисуса.

— Я не про деда Мороза — хотя согласен, тоже звучит депрессивно — я про то, что ты никогда не ждал праздников с предвкушением.

— О боже, — простонал Артур, закатывая глаза, — ты же не собираешься плакать от жалости ко мне? Леон, у тебя нет платочка? Мерлин вот-вот разревётся.

— Заткнись, — рассмеялся Мерлин, стукнул его по руке и увернулся, когда Артур попытался ткнуть его в ответ. — И перестань сбивать меня с мысли. Неправильно, что у тебя ни разу не было настоящего Рождества. Хорошо, что ты поживёшь у меня, сможешь отпраздновать как следует. Моя мама готовит лучше всех в мире. Тебе не повредит поесть нормальной еды вместо пиццы навынос и этой жуткой шаурмы из кошатины, которую ты поглощаешь каждый день.

— Моё тело — это храм, — заявил Артур, в доказательство своих слов демонстрируя бицепс. — Но пожалуй, я мог бы составить тебе компанию за здоровым ужином, если это необходимо. Но никаких рождественских песенок. Или бумажных колпачков. Если увижу что-то подобное — до свидания.

— Знаешь, просто удивительно, что кто-то может захотеть тебя прикончить, — саркастично ответил Мерлин. — Нет, правда, твоя благодарность так изысканна, что в неё прямо-таки сложно поверить.

— Технически, никто не хочет меня убивать, только сексуально использовать моё прекрасное тело, — поправил Артур, а затем с наигранной надменностью вздохнул:

— Я всегда знал, что моя непревзойдённая красота меня погубит.

— Боже, где этот псих? — застонал Мерлин. — Я передумал звать тебя в гости, лучше просто найду его и вручу ему твоё расписание.

— Девочки, — вмешался Леон, который, похоже, едва сдерживал смех. — Мы можем вернуться к делу хотя бы на минуту? Мерлин, тебя не затруднит приютить Артура?

— Ну, сначала нужно спросить у мамы, — признался Мерлин, потому что в доме Хунит ничего не происходило без её согласия, — но да, я почти уверен, что это не проблема. По какой-то причине она считает Артура милашкой. Я уверен, это глубочайшее заблуждение возникло оттого, что она видела его всего пару минут.

— Должен тебя уведомить, что за этот небольшой промежуток времени мы с твоей мамой чудесно поладили, — тут же встрял Артур. — Особенно нас сблизило общее неверие в то, что она умудрилась вместо сына заиметь тебя.

— Серьёзно, вы двое всегда себя так ведёте? — удивился Леон, с любопытством переводя взгляд между ними. Мерлин, который чуть не показал Артуру язык, захлопнул рот и посмотрел на Леона невинными глазами.

— Как? — переспросил он.

Леон выглядел так, будто собирался что-то сказать, но в последний момент прикусил язык; оглядел обоих так, будто узнал неведомый им двоим секрет.

— Неважно, — сказал он, кашлянув. — С этим разобрались. Я вылетаю утром после вечеринки в Камелоте, до тех пор буду следить за тобой зорко, как ястреб.

— Сэр Леон, убийца романтики, — язвительно сказал Артур. — Если ты собрался быть моим телохранителем на вечеринке, по крайней мере, подбери под меня свой костюм. Я буду в красном, так что оденься как Первый рыцарь. И ещё, я иду с той бразильской моделью, которую встретил на вечеринке Agent Provocateur, так что постарайся вовремя отчалить, чтобы я мог её завалить.

— Ничего не обещаю, — сказал Леон с твёрдостью, которую Мерлину приходилось видеть достаточно редко. Помимо самого Мерлина, Леон, похоже, был единственным человеком, способным отказать Артуру. — Но я рассмотрю предложение надеть костюм.

— Подождите минутку, костюмы? Рыцари? — спросил Мерлин, ощущая, как к горлу подступает волнение. — Вы ведь не о маскарадных костюмах, правда?

— Это традиция, — напыщенно сказал Артур. — Каждый должен одеться на рождественскую вечеринку, как будто он при дворе короля Артура.

— Правда? — радостно уточнил Мерлин, уже сияя от нетерпения. У него с детства была страсть к маскарадам. — То есть, можно одеться как угодно, если это соответствует образу и духу Камелота?

— Да, но на твоём месте, Мерлин, я бы не беспокоился, — сказал Артур, отпивая из кружки, чтобы скрыть широченную усмешку на лице. — Я уже выбрал для тебя наряд.

— Постой, что? Я на такое не подписывался.

— Это традиция, Мерлин, — пояснил Артур с таким видом, будто у него сбылась самая заветная мечта. — Главный редактор всегда выбирает для слуги…

— Помощника.

— … костюм. Так всегда было в Камелоте. Не нужно делать такой перепуганный вид. Я придумал для тебя кое-то замечательное. Жизнеутверждающее. Ты рад?

Мерлин в ответ на это застонал, уронил голову на руки и искренне попросил:

— Господи боже, пристрелите меня прямо сейчас.

Довольная улыбка, которой в ответ одарил его Артур, только подтвердила его подозрения.

***</p>

— Итак, это и есть печально известная рождественская вечеринка в Камелоте, — несколькими днями позже сказал Мерлин, оглядывая гигантскую средневековую ярмарку, которая каким-то образом наполнила каждый уголок в кабинетах Камелота. Вдоль коридоров выстроились деревянные прилавки с едой и напитками, циркачи жонглировали, что-то напевал лютнист, а в центре приёмной воцарилась гигантская рождественская ёлка, покрытая тематическими украшениями, от храбрых рыцарей и изящных дам до свечей и крохотных подарочков. Люди из всех слоёв общества расхаживали по коридорам Камелота в самых замечательных и красочных нарядах, которые только доводилось видеть Мерлину.

Вид Морганы в потрясающем изумрудно-зелёном платье и дебютантки леди Эннис в меховом наряде, как у каста «Игры престолов», давал понять, что вечеринку устраивает именно модный журнал. Даже оксфордские толстячки, один из которых был одет пышногрудой служанкой, прониклись настроением и так позволили себе расслабиться, что забросали какого-то придурка, закованного в колодки, мясными пирожками.

Гвен рядом с Мерлином улыбнулась тому, с каким восхищением он наблюдает разгульные увеселения. Она закрутила волосы красивыми ленточками и надела простое крестьянское платье цвета лаванды. Потягивая дымящийся глинтвейн, она исполняла свою роль просто великолепно.

— О, ты ещё и половины не видел, — радостно сказала она. — Слева от тебя киоски со средневековой едой. Справа — зал заседаний, переделанный в арену для состязаний для ежегодной схватки на мечах — который каждый год выигрывает Артур, — а потом будет соревнование костюмов, его судит сам Утер Пендрагон. Дальше — магическая секция, где можно попросить гадалку прочитать судьбу по ладони, а ещё где-то здесь болтается пожиратель огня. О! И всегда какую-нибудь парочку ловят за сексом в туалете. Это традиция, — тут Гвен остановилась, чтобы перевести дыхание и продолжить. — А где же твой костюм?

— Артур принесёт, — кисло сказал Мерлин. С несчастным видом он так громко шмыгнул носом, что Гвен пришлось похлопать его по плечу. — Я почти уверен, что он оденет меня в ослиный зад. Или в девчонку. О боже, он оденет меня в зад ослицы. Быстро, ударь меня половником для пунша. Он не сможет издеваться надо мной, если меня заберёт скорая.

Гвен попыталась принять сочувствующий вид, но Мерлин разглядел, как её губы едва сдерживают улыбку.

— Ты не думаешь, что слегка преувеличил? — мягко спросила она. — Ну конечно же, он оденет тебя в крестьянскую одежду, как и всех остальных. Мы будем выглядеть так же глупо, как и окружающие. Это не так уж плохо, вот увидишь. Всё будет в порядке.

— Что это за херня?! — завопил Мерлин через десять минут, понимая, что ничего не в порядке, когда Артур — выглядевший раздражающе чудесно в облике принца, в кольчуге, красном королевском плаще и золотом обруче на лбу — помахал ему чем-то вроде пучка алых перьев.

— Твой костюм, конечно, — сказал Артур с таким ликованием, что его лицо от широченной улыбки едва не трескалось пополам. — А теперь надевай это, будь примерным слугой.

— Помощником, — поправил Мерлин и, зеленея, забрал перья. — Это издевательство. Заставлять меня одеваться как идиот на рабочем месте, безусловно, является нарушением трудового кодекса.

— Ты на рабочем месте всегда выглядишь как идиот, так что аргумент не принимается, — напомнил ему Артур. — Или наденешь это или платье, которое я выбрал для своей спутницы.

— Ты антихрист, — искренне простонал Мерлин. — Уверен, ты загоришься, если тебе вздумается хоть одной ногой зайти в церковь.

— Максимум, получу лёгкий загар, — сладко улыбаясь, ответил Артур. — Возвращайся, когда переоденешься, тебе ещё надо забрать у меня лютню, которая подойдёт к твоему наряду.

— Ублюдочный садист, — пробормотал Мерлин себе под нос и поплёлся в ближайшую переговорку, чтобы переодеться.

С руганью и пыхтением натянув колготки — колготки, — Мерлин напялил на голову красную шляпу с перьями и посмотрел в зеркало. Затем передёрнулся. Будто недостаточно нелепой шляпы, красных колготок и туфель с пряжками, ему досталась ещё алая накидка с кисточками, которая превращала его в ходячую рекламу Пендрагона благодаря золотому льву, гордо красующемуся на груди. Но хуже всего, без сомнения, была вышитая золотом надпись под львом, гласящая «слуга», и это доказывало Мерлину, что Артур специально приобрёл такой костюм для пущего унижения. Это даже хуже, чем костюм рыжей из Spice Girls, а тогда на нём были ботинки на платформе и рыжий парик.

— Всё не так уж плохо, — попыталась утешить его Гвен, и он бы ей поверил, если бы не Артур, который при виде него запрокинул голову и разразился хохотом, хлопая себя по бедру сквозь слёзы и указывая на Мерлина как на самую забавную штуку в мире.

Мрачно уставившись на него, Мерлин уже задумался, не применить ли ему магию, чтобы сдёрнуть с Артура штаны, но тут он заметил два знакомых лица, Гвейн и Элиан вошли в двери. Гвен, побледнев, бросилась к брату, чтобы оттащить его в сторонку, а Гвейн подошёл поближе вразвалочку, как удалой пират. Мерлин тут же расплылся в лучезарной улыбке.

— Гвейн, ты пришёл! — с энтузиазмом воскликнул Мерлин, когда Гвейн приблизился — в облегающем наряде из коричневых кожаных брюк и свободной, лёгкой рубашки, расстёгнутой на весь торс.

Слёзы радости Артура высохли моментально.

— И кого ты изображаешь? — требовательно спросил у Гвейна Артур, пытаясь выглядеть в своём костюме принца так же властно, как настоящий вельможа. Позабавленный поведением Артура, Гвейн ткнул в себя большим пальцем:

— Я пьяный нахал, — сказал он, явно гордясь этим фактом.

— Тогда тебе не обязательно было надевать костюм, — едко заявил Артур.

Гвейн в ответ только подмигнул. Артур выглядел так, словно его вот-вот хватит кондрашка.