Часть 2 (1/2)
Суббота выдалась на редкость дождливой и непостоянной в погоде — дождь то лил как из ведра, то затихал, чтобы буквально через десять минут полить еще сильнее, будто бы набравшись новых сил. Подошва дешевой обуви без наличия должного протектора безбожно скользила по мокрому асфальту, заставляя владельца кед балансировать, по-кошачьи искусно удерживая равновесие, переступая с одной ноги на другую, будто бы кружась в танце, неторопливо блокируя атаки противника, с ленцой нанося удары, чувствуя взгляды как минимум семи пар глаз в спину. Наконец, противник Дазая — мужчина средних лет, закутанный в черный пиджак явно больше его размера на два, с огромной лысиной-озером на макушке и треснутыми пафосными темными очками, падает на спину, тут же получая ощутимый удар ступней в грудь. Осаму же вытаскивает чупа-чупс изо рта, показательно напоследок грызанув леденец, презрительно глядя сверху вниз.
-Где бабки, Лебовски? — Осаму четко проговаривает каждое слово, перенося вес на ногу, стоящую на груди несчастного, заставляя мужчину застонать от боли.
-Я… Я не зна…ю… -Альфа хрипит, и Дазай уже специально давит, прикладывая половину силы, дабы не проломить грудную клетку раньше времени.
-Где де-е-е-еньги? — Осаму тянет на распев, вставая обеими ногами на грудь мужчины и садясь на корточки, морщась от хруста чужих костей. Бывшему хозяину тела это было непривычным, даже жутким.
-Знаешь… — юноша хмурится. Никогда со слова «Знаешь» не начиналось ничего хорошего в его жизни. — Оме… гам… Не место… в мафии, — мужчина отключается из-за силы вновь нанесенного удара.
***</p>
Осаму плавно сползает куда-то в бок на гладком кожаном сидении штатного автомобиля мафии, надувшись, глядя в окно. Он тут уже два месяца, и как полтора месяца наводит свои порядки, собачась с Мори, которого, наверное, ему было даже жаль — не определился еще. Тот был в шоке, когда Дазай впервые поднял на уши шестерок, заставив их ехать следом за Огаем прямо на передачу оружия, в итоге окончившуюся боем, в котором Осаму, учитывая возможности тела, проявил себя как мог. Читать своего наставника ему всегда было тяжело, но тут еще и сама ситуация была… Ужасна. Он действительно были женаты, и Мори, к несчастью, кажется, любил его, однако любил болезненно, как дорогую вещь, оставшуюся от умершей возлюбленной или что-то вроде. Юноше было жаль его, но себя было жаль в два раза сильнее — в чужом мире он оказался на дне пищевой цепочки, и это, особенно в мафии, мешало как никогда.
Мафия не признавала слабых, она пережевывала их и выплевывала кровавое месиво, позволяя уйти, если сможешь подняться. Дазай вырос под ее смертоносным вороным крылом, однако в этом мире он для мафии был чужим. Здесь он был домашним мальчиком-шлюшкой, которого переехал асфальтирующий каток под названием «Жизнь». Его альтер эго не умел бороться, умел лишь терпеть и покорно подставлять зад. Осаму же умел нагибать жизнь так, чтобы ебать в зад ее. Впрочем, в данной ситуации это было не так-то просто. Он добился уважения у Огая, добился становления его правой рукой, однако для остальной мафии он просто был бешеной сукой, которую впервые спустили с поводка. Общественное мнение не переплюнуть и не исправить щелчком пальцев, это понятно и дураку. Здесь нужно было время, однако ждать было невыносимо.
Благо, сейчас он должен был ехать не в штаб. Огай хотел завербовать новых людей, а для этого они оба должны были отправиться в какое-то особое место, название которого Мори не раскрывал, улыбаясь и уклончиво отвечая «Увидишь». Дазай не был уверен на его счет. Да, Огай стал относиться к нему иначе, однако явно был насторожен такими переменами, и во многом проверял его, провоцируя, и относясь местами так же, как относился к своему мужу, коим Осаму, документально, являлся и сейчас, однако предпочитал игнорировать сей факт, дабы не портить психику и себе и окружающим. Он не интересовался мужчинами, и проверять, насколько они ему нравятся, отнюдь не хотел. Вместо этого юноша проводил вечера в библиотеке мафии, ища хоть какие-то крупицы информации, которые могли бы помочь ему вернуться домой. Страшно подумать — а что если его копия сейчас на его месте, в его реальности, и вертит задницей перед шокированным Огаем? Вся репутация пошла бы коту под хвост…. Блять, если это так, он точно убьет этого шлюшьего доппельгангера. Пролезет через границы времени и пространства, и пырнет его в печень.
-Здесь направо, — буквально пять минут назад Мори скинул ему на телефон координаты места, однако сколько Дазай не гуглил, все равно вылезал бар «Рассвет». Хорошо хоть не детский садик «Ромашка», а то Огай может.
Бар явно был прикрытием для чего-то более глобального, или на это была надежда Осаму — жаловаться ему было нельзя, однако он уже устал ездить по типичным просьбам и заданиям. В его Мире Огай ему поручал подобное, когда ему было 15. Это было что-то вроде теста на доверие и учений одновременно, справишься — вот тебе что посложнее да поинтереснее, не справишься — вот тебе леща. Собственно говоря, он уже успел отвыкнуть от такого, одновременно простого, но в то же время ужасно муторного. Съезди туда, съезди сюда, умри под пристальным взглядом водителя, засни в автомобиле…
-Господин Мори, мы уже приехали, проснитесь, — каждый раз, когда он слышал фамилию Огая вместе с обращением к себе, хотелось отойти на минуточку и повеситься, особенно спросонья, когда тебя еще и зачем-то мотают вперед-назад за плечо. — Вы слышите?
-Слышу, прекрати меня трясти, — Осаму фырчит, лениво вытекая из машины, чувствуя, как затекли ноги, и растирая образовавшийся на виске синяк. Все-таки спит он как хорек — до конца и как мертвый.
Вход в бар был ничем непримечателен: две резные колонны из темного дерева поддерживали козырек, на котором была электронная вывеска с градиентом из рассветных цветов, постоянно меняющих оттенки, и названием клуба. Около одной из колон стоял Огай, одетый в запахнутый плащ со своим извечным красным шарфом, и приветливо ему улыбался — видимо, тоже недавно приехал, и пребывал в приподнятом расположении духа. Зашли они вместе, внутреннее убранство бара Осаму, опять же, не впечатлило: барная стойка из темного дерева с золотыми вкраплениями, барные стулья в стиле рококо, как и остальное помещение. Разве что хозяин умело мешал роскошный рококо с тяжелым, но простым деревом, что было стильно, но не впечатляюще.
Впрочем, в самом зале они не задержались — Огай поманил его куда-то в подсобку, заставив Дазая напрячься, удивляя юношу еще больше, когда они начали куда-то спускаться по лестнице. Осаму успокаивала лишь одна мысль — если бы босс хотел его смерти, он бы не стал марать о него руки. Ну, или это было тем самым самовнушением, которое помогало сохранить здоровую кукуху и относительно спокойный настрой. Впрочем, долго волноваться не пришлось — они вышли в просторный зал с трибунами, которые были сосредоточены вокруг среднего квадратного ринга. Здесь пахло потом, трибуны были забиты под завязку, помимо этого в помещении было безумно душно и жарко, видимо проблемы с вентиляцией, учитывая, что помещение было подвальным. Они с Мори продирались, похоже, к вип ложе, однако Осаму даже по дороге старался поймать как можно больше деталей, едва не запнувшись о собственную ногу, когда все люди в зале, не сговариваясь, встали, начиная скандировать: