Глава 16. (2/2)

Жемчужина быстро надела платье-паутинку, не туго затягивая узел. Причесалась и собрала пряди волос заколкой с сапфиром. Отодвигает засов, прочищая горло :

— Рада… Видеть Вас, почтеннейший.

Маргарита вяло улыбнулась. Её всегда забавляло то, как Газанфер-ага прикрикивал на своих подчиненных, заставляя их работать быстрее. Здесь с этими бездельниками временами нет слада, а тут воспитывать целую ораву девиц-бестий, когда еще даже не все знают турецкого и понимают то, что от них хотят. После первых дней, когда любимец султана явился, чтобы карать ослушников, их отношения заметно выровнялись. Действительно, сколь много стоит своевременно направленная коробочка сладостей. С тех пор Газанфер обязательно навещал ее не менее одного раза в неделю, проверяя довольство фаворитки.

— Падишах указал готовиться… Он отправляется на несколько дней на охоту и намерен взять с собой Айше-хатун.

Девушка отвернулась и взяла кувшин — красивый, изящный сосуд из зеленого стекла. Чтобы успокоиться, она обхватила ладонями его холодную гладкую поверхность. Ох, многое она бы отдала, чтобы поглядеть, как бы изменился старик в лице, узнай, что она не верна ненаглядному, драгоценному Мураду!

К тому же уезжать хоть на день было… опасно. Ее более опытной и куда более мудрой противнице нет дела до того, с кем проводит ночи венценосный господин, но власти из рук она никогда не выпустит. Эта женщина всегда имеет в руке опасное оружие. Интересно, что она совершила для того, чтобы стать первой? Знала ли она хоть минуту отдыха, хоть краткую передышку?

— Смею ли я просить Вас об одолжении ? — она наклоняется, строя рожицу самого страшного заговорщика. — Думаю, всем было бы лучше, если бы к нам присоединилась Сафие-султан. Только Вы смогли бы убедить Повелителя в этом.

Ее гость глубоко задумался, выдавая смущение.

— Не каждая гезде пойдет на такое. Что Вы пытайтесь скрыть, госпожа ?

— Я читала ваши книги, ага. Мусульманин обязан проявлять равную заботу о всех своих избранницах, и, во избежание ссор, ни одной не оказывать предпочтение, а, тем более, Предводитель правоверных . Иначе какой пример он подает своим подданным ? — Упорствовала бывшая княжна, радуясь, что пробудила в нем сомнения. — Вы же столько лет знаете главную кадыну и знаете, к чему все идет уже очень давно. Разве восстание янычар было случайностью ?

То, что угодила в собственную же ловушку, вспоминает слишком поздно. Она начинает с того, что оставляет крохотную записку «Прости», в которую вкладывает жемчужную серьгу, и закусывает до крови десну, когда получает все назад. Её саму пугала эта зависимость. Но вместе с ним из мира будто ушли все краски. Еда не имела вкуса, потому что он не вкушал её вместе с ней. Прогулки в саду не доставляли удовольствия — потому что он не шел рядом, подставляя своё чело ветру. Тогда напрочь расписывает свой учебный альбом, выводя арабский завиток сотню раз. Альбом возвращается к ней с небольшой задержкой.

До отъезда в Охотничий домик с Нергизом пересекались лишь раз, и тогда девушке подумалось, что Господу не понадобится приговаривать его к посмертным адским мукам — он уже в аду. Эти глаза. В них сухая безжизненная земля, они взывают к ней, потерянные в ночи, опустошенные, и она лежит на спине, глядя в потолок, крепко прижав к груди подушку. Сколько осталось часов? Сколько еще времени? От растрепанных нервов болит в животе.

Сады загородной резиденции Османов были прекрасны. Жемчужина часто гуляла по ним, то смешиваясь с другими женщинами, то одна в двухколесном экипаже, влекомом двумя мулами. Портьеры коляски скрывали ее от посторонних взглядов, но сама могла любоваться цветами и деревьями, сверкавшими под раскаленным солнцем. Она ожидала таких прогулок — хоть самую чуть, но была ближе к Стамбулу, к тому, кого оставила в Топкапы — и побаивалась их: вдруг за поворотом аллеи появится султан? А это было возможно и весьма некстати, ибо, получив заветный платок, отказалась явиться, ссылаясь на естественное женское нездоровье, для надежности порезав ногу до крови.

Но на что она рассчитывала, глупышка, когда предполагала, что Сафие оставит живым и невредимым того, кто увез ее далеко в провинцию ? Маленькая месть совершается тут же.

Розовые кусты рядами обрамляли берег озера. Их листья настолько темные и блестящие, что солнце отражалось от них миллионами искорок. Они были ослепительной вспышкой в мире, полном серых размытых красок. Они были всеми теми словами, что она так и не решилась произнести. Шипы вонзились в ее руку. Маргарита отдернула ее, словно обжегшись о пламя, и отпрянула от куста. Ее руки теперь были покрыты длинными красными царапинами, а на кончике пальца, наткнувшегося на особенно острый и большой шип, собралась большая капля.

— Осторожнее, хатун…— Девушка перевела взгляд на оказавшееся почти рядом лицо соперницы, обращенное к ней в профиль, та не шелохнулась, и могла беспрепятственно разглядывать почти не тронутую временем молочно-белую кожу красавицы одалиски, нарядный убор из бирюзы и золота. — Эти цветы не так просто даются. Валиде Нурбану, матушка Повелителя управляла гаремом в те годы, когда впервые оказались здесь, в блистательной Порте. Она научила Нас терпению…

Выпростав кисть из -под длинного рукава, показала скрученную трубочку.

—… и тому, что в жизни есть две вещи, более сладкие, чем любовь, — это власть и верность. Никогда и ни с кем не дели власть.

Теперь Сафие позволила себе эмоцию, легкую хищную усмешку, глядя на изумленную полячку, взиравшую на перевязанную лентой трубочку – свое собственное письмо к европейскому наследнику шехзаде Джема.