Глава 8. Учеба в Хоге. Часть II (1/2)

Вторым старостой Гриффиндора был Рон Уизли, небезызвестный широкой общественности благодаря своим разнообразным талантам. Договариваться с ним — это, конечно, м-да… та еще работа, но я все же попробовал. Пошел я на этот шаг осознанно, причем даже не столько из расчета, что к моим словам прислушаются, сколько чтобы показать серьезность моего настроя всем заинтересованным лицам. А так или иначе заинтересованными можно назвать весь Хогвартс. Коллектив же крайне замкнутый, поэтому обмен слухами идет очень интенсивный. Да и с Уизли все было не до конца определенно. Иногда он совершал поступки, сильно или вовсе кардинально отклоняющиеся от прогнозируемых. Так что всегда оставался шанс на то, что мне повезет и Шестой, внезапно, вслед за Грейнджер ко мне действительно прислушается.

Но в этот раз чуда не случилось. Я повторил ему первую часть беседы с Грейнджер, точнее, попытался повторить, но был перебит почти в самом начале, получив полный набор оскорблений и угроз:

— Здесь твои деньги и твои связи не стоят ничего! Понял?! — чуть ли не с пеной у рта завершил Уизли свою ”отповедь”. — Кончилось ваше время! Теперь будет так, как мы захотим!

”Хотеть ты будешь, сидя на шее у своей жены, шестеря зазывалой в магазине у брата, — подумал я в ответ и разочарованно вздохнул. — Хорошо еще, что до драки не договорились, хотя, судя по его виду, очень хотелось. Опять что-то случилось, а я не в курсе? Или, как обычно, Уизли сам выдумал и сам обиделся?”

Зато с Патил разговор прошел спокойно и конструктивно. Она без каких-либо неожиданных ”задвигов” прислушалась к моим доводам и согласилась помочь соблюсти негласный пакт о ненападении. Оставался только Слизерин. Панси и Драко. К девочке я не пошел, она ничего без Малфоя не решает, а вот с Драко… С ним вышло забавно.

— Ха! — злобной радостью вспыхнул блондин, услышав мое предложение. — Драко стрельнул глазами по сторонам, помахал волшебной палочкой и только после продолжил: — Если Темный Лорд поручил это не кому-нибудь, а именно тебе, то именно тебе этим и заниматься, Крэбб! Не стоит даже пытаться переложить ответственность на других! Тем более на своего господина, вассал! — ”Ах ты сучок! Господина?! Ну, погоди!” — Я, — Малфой, наклонившись, зашипел мне прямо в ухо, — с удовольствием посмотрю на то, как ты проебешь все и вся. Как ты на коленях будешь вымаливать пощаду! И как тебя будет пытать круциатусом весь ближний круг!

— Хм, — сохраняя невозмутимый вид, я отодвинулся, провел по виску и демонстративно ”вытер слюни” о мантию. — Сразу скажу, что Темный Лорд не поручал мне этого. Впрямую. Но ему очень не понравится, если дети его старых и будущих… кх-м, — ”чуть не сказал рабов”, — вассалов — ведь очень скоро все станет совсем по-другому, и выбора служить или не служить ни у кого не останется — станут убивать друг друга. Я не имею никакого авторитета на Слизерине, а вот вы…

— А я не могу, — успокоившийся блондинчик ехидно оскалился и не вяжущимся с такой миной чопорным тоном проговорил, — запретить свободным людям делать то, что они считают нужным.

— Ой. Тогда, извините меня, мистер Малфой, за мою ошибку. Удачного вам дня, — ответил я, развернулся и пошел прочь.

”Клюнет? Не клюнет? Догадается или все же не сообразит?”

— Стой, Крэбб!

— Да? — обернулся я.

— Я тебя не понял. — Сложный взмах рукой должен был пояснить, что не понял Малфой ничего, но из вежливости и великодушия позволяет объяснить ему смысл услышанного.

”Что ж, давай расскажу”, — мысленно ухмыляясь, ибо в этом году шансов соскочить у Малфоя не было никаких, я пояснил:

— Я ошибся, решив, что вы — староста.

— Я староста!

— Какой же вы староста, если вы не можете заставить ваших подчиненных сделать то, в чем вы кровно заинтересованы?

— Я могу, — пошедший румянцем Малфой скрипнул зубами. — Но это ничего не меняет. Я не стану тебе помогать!

— Ой ли мне?

— Моего интереса, тем более кровного, здесь нет!

— Да? Как ты думаешь, если на Слизерине что-то с кем-то случится плохое, то кому на это пожалуются в первую очередь? И, желая показать, что он истинный защитник чистокровных, с кого он спросит? С меня? Только лишь с меня? Или…

Бледная кожа Малфоя пошла некрасивыми красными пятнами, а на висках заискрились капельки пота. Это тебе не витающая в облаках ”современных демократических ценностей” ромашка-Грейнджер. Это человек, который своими собственными глазами видал, что почем. Чего-чего, а уж жути-то Волдеморт умеет нагнать мастерски. Этому у него можно только завистливо поучиться.

”А теперь добивающий удар!” — подумал я, и, улыбнувшись, с чувством в голосе произнес:

— Тем более даже случись так, это будет моя первая ошибка.

”А кто-то и так на волоске висит” вслух не прозвучало, но Малфой все понял правильно.

— Ты!!!

— Я, я… Кстати, я тебе и так уже помогаю, успокоив остальные факультеты. Так что на твою долю осталось только внятным и понятным языком объяснить слизеринцам, что им стоит всего лишь немного потерпеть. Ведь Дамблдору осталось совсем недолго… Кому как не тебе об этом не знать? — с намеком проиграл я бровями.

— Хорошо, — выдавил из себя Малфой. — Я поговорю…

— И они послушаются?

— Да, Моргана тебя забери!

— Мирное сосуществование, разве это не чудесно? — передразнивая Дамблдора, ахнул я, и, кивнув, довольный отправился по своим делам.

Вот только, как оказалось, радоваться маленькой победе предстояло совсем недолго. И виноват в этом, как ни прискорбно, был я и только я. За совершено естественным желанием сделать все, что угодно, чтобы понадежнее ускользнуть от падающей на меня железобетонной плиты отката, я как-то проигнорировал один немаловажный момент. А именно: ”думать, что и кому говорить, прежде чем говорить”. Доведенный до белого каления адски вспыльчивый юноша и непокорный вассал, читающий, на минуточку — своему сюзерену, лекцию об умении властвовать. ”Казалось бы, ну что здесь может пойти не так?”

— Мистер Крэбб, — поймал меня Малфой в коридоре через пару дней после разговора. — Я приказываю вам идти за мной, вассал! — и было уже подзабытая нить вассальной клятвы резко обожгла запястье. Именно так начался очередной раунд моей борьбы против сюзерена.

Практически сразу же я был вынужден признать, что с прошлого раза Малфой серьезно повзрослел и поумнел. В искусстве командования он не только сделал правильные выводы из своих прошлых неудачных попыток, но и принял во внимание резко изменившуюся ситуацию. Все же, в отличие от первого курса, я теперь не просто бессловесный пацан, но еще и ученик Темного Лорда. Того самого Темного Лорда, который крепко держит Малфоя за яйца.

Видимо, поэтому тактику Драко выбрал примитивную, но, надо признать, весьма действенную. Приказы теперь отдавались максимально простые: ”стой здесь”, ”иди туда”, ”за мной”, ”никого сюда не пускай”, ”молчи” и прочее в таком же духе. Задачи оказались для меня не то чтобы особо трудными или утомительными. Регулярные в прошлом итальянские забастовки и сопротивления приказам в стиле ”двое-из-ларца” обеспечили мне в настоящем ненапряжность заданий. Учеба у Волдеморта — отсутствие наказаний и пыток, но… Сука-Малфой отправил ко дну мой распорядок дня!

Договориться с хорьком было немыслимо, не после того, как я его только что сломал об колено. Хотя я и пытался. Отбрехаться же ”делами рода” тоже не получалось. Похоже, из все того же составленного расписания. Я знал, что обманываю, и Магия, судя по предостерегающему жжению на запястье, знала, что я обманываю. Ну а когда Малфой приказывал ”защищай меня”, то сопротивляться приказу было вообще невозможно. Охрана сюзерена — это главная служба вассала. Счастье, что слизеринцы не пускали к себе чужих. Не исключено, что иначе Малфой бы меня на коврике у порога своей спальни поселил!

”А ведь факультету Слизерин я не совсем чужой…” — просыпался иногда я в холодном поту.

В итоге, я тратил свое невосполнимое и именно сейчас невероятно ценное время на всякие глупости, ”соскочить” с которых было совсем никак! Ведь чем проще приказ, тем сложнее его неправильно интерпретировать! Я опустился до того, что вынужден был, о боже, какой позор, списывать домашку! Я! Домашку! Списывать! Что делать зарекся еще в прошлой жизни, после того, как мне резко понадобились знания по предмету, которые в институте я изучал ”за два дня до зачета на трояк вытяну”. Мне, мне, блин, как какому-то зачморенному одноклассниками ”тряпке”, пришлось прятаться от Малфоя, чтобы он не приказал мне еще чего-нибудь! Да я зелье бессонницы в себя, как из ведра, заливал! Я не высыпался настолько, что о подушке мечтал, как не мечтал в прошлой жизни о первом поцелуе с первой любимой! И поделать с этим было ничего нельзя. Отнятый у меня Волдемортом месяц жизни требовалось как-то возмещать. А как, кроме как за счет сна?

Если бы это произошло с кем-нибудь другим, я бы даже зауважал Малфоя. ”Тупенький мажор поумнел, и теперь с ним можно вести дела”, — как-то так я бы все это воспринял. Вот только оттачивает свои командные навыки Малфой не на ком-то, а на мне! Теперь уже окончательно стало ясно, что любой ценой нужно разорвать вассальную зависимость. И жесткий дедлайн тут — смерть Волдеморта. Ведь стоит только Малфоям избавиться от удавки на шее, как они, и старший, и младший, сразу же припомнят мне все.

Усугубляющим несение вассальной службы фактором стало постоянное созерцание рядом с собой морды Нотта. Первого сентября, еще у купе Слизнорта, я смог выдавить из себя только короткое ”соболезную, лорд Нотт”. А хотелось не врать в лицо, а прямо там, на месте, отмудохать гада с особой жестокостью. И дело было не только в мести, хотя и в ней тоже. Просто паровозы следует давить, пока они еще чайники. Если милейший Тео способен на полный беспредел будучи подростком, то что из такого отморозка получится потом? Когда повзрослеет? Лестрейнджи с Темным Лордом будут нервно курить в сторонке?

К сожалению, благодатную идею пришлось отложить до лучших времен. Сначала Малфой ”взял под крыло” Нотта (что было полным бредом и против всех понятий, так как Тео был полноценным лордом, а Драко — всего лишь наследником). Потом Волдеморт, когда я вскользь поинтересовался его планами относительно сироты, приказал Нотта не трогать.

Зато Нотту меня трогать никто не запрещал. Они с Драко на двоих здорово отрывались на мне за свои жизненные неурядицы. При этому один непрерывно меня стебал, а второй — приказывал молчать и ничего не делать. К сожалению, Тео оказался невероятно тонко чувствующим границы. Своими оскорбительными шуточками он, случалось, подходил к самой черте, за которой лежит немедленный вызов на дуэль, но все же так ни разу и не заступил за нее.

Впрочем, через некоторое время я, подумав, решил выжать из упавшего на меня самосвала лимонов хоть какую-то каплю лимонада. ”Это же отличный тренинг по удержанию лица! А то иногда — ну, пусть, и чаще, чем иногда, — меня переклинивает. А Тео… Раз уж нельзя сделать по-простому, поступим по-английски. Будем искренне улыбаться и пошире распахнем объятья, чтобы потом поглубже воткнуть нож в спину!” В итоге к концу октября я даже научился почти искренне улыбаться Нотту и сводить любое оскорбление к вежливому разговору о погоде.

Вот только беда была в том, что, судя по иногда чему-то такому, проскальзывающему в глазах, в глубине души Нотт отвечал мне полной взаимностью. А меня не только по рукам и ногам повязал Дамблдор, но еще висит над душой клятва Хаффлпафф. Так что не могу я пускать под нож каждого неугодного. Как там с планами на Свалку выйдет, неизвестно, так что не нужно ”мотать счетчик” и еще в такие ”долги” влезать.

Несмотря на проблемы, цена оказалась все же уплачена не зря. За весь октябрь в школе не произошло ни единого серьезного происшествия. Слизеринцы, подобно своему факультетскому тотему, затаились, ”грифы” ходили гоголем, гордясь одержанной в прошлом году АД победой, ”вороны” сосредоточились на учебе, все ”хаффы” — тоже. Ну, или почти все.

Метью Барнетт. Он, ожидаемо, стал проблемой. Самый ярый фанат Дамблдора на относительно аполитичном факультете Хаффлпафф совсем не хотел понимать никаких намеков. Видимо, то, что в прошлом году его, несмотря на все заслуги перед ”Делом Света”, так и не приняли в основной состав АД, оставив в числе ”сочувствующих”, нанесло его гордости серьезную рану. Как я краем уха слышал, причиной тому стало мнение Рона Уизли, высказанное в формате: ”нам не нужны хаффские слабаки и трусы!” За это, ходят слухи, оный огреб от Аббот и Боунс, но слова были услышаны и приняты к сведению.

В этом году Метью решил всем доказать, что он храбрее гриффиндорца и умнее рейвенкловца. Вот только при этом не учел один момент: он не входит в маленькую группку тех подростков, которые при всеобщем равенстве немного равнее других. Барнетт постоянно докапывался до всех и вся, дерзил профессорам, пытался накладывать какие-то невообразимой сложности чары. За первое он получал синяки и шишки, за второе постоянно терял баллы и попадал на отработки, а третье обеспечивало ему регулярные походы к мадам Помфри. Однако ни ответки, ни наказания, ни мерзкие микстуры усмирить пятикурсника так и не смогли. Это пришлось делать мне.