Глава 3. Знакомство со Слагхорном (2/2)

— Теодор Нотт.

— Поттер, Лонгботтом, — кивнул Тео. И только я заметил, как побелели у паря сжатые от злости губы. Впрочем, ответные приветствия были тоже весьма и весьма прохладными. Лобзать в уста сына того, кто напал на них в Отделе Тайн, гриффиндорцы не собирались.

”Отец слизерница хотел убить гриффиндорцев, но был убит ими сам. А его убийца, быть может, один из присутствующих здесь за столом, рядом с сыном убитого. Ненависть на ненависть. И как рассудить, кто здесь прав? Ведь у каждого из них — своя правда…” — отстраненно подумал я. Философские вопросы — самые сложные, и глубоко погружаться в них — с большой вероятностью сломать себе мозг.

— Винсент Крэбб.

— Наследник Лонгботтом. Поттер, — кивнул я. Если в их ответном кивке теплоты и было больше, чем в предназначавшемся Нотту, то я этого не заметил.

— Ну и эта очаровательная юная леди. Она говорит, что знает вас обоих! — закончил приветствия Слагхорн. — Прекрасно! — с удовольствием продолжил он. — Это просто невероятно здорово, что я смогу получше со всеми вами познакомиться! Берите вилки, салфетки и кушайте, кушайте. Обед — из моих собственных запасов. Насколько я помню, в тележке по вагонам развозят главным образом лакричные волшебные палочки, это не для стариковского пищеварения, да и молодому растущему организму всегда хочется чего-нибудь посущественнее, не так ли, мистер Крэбб?.. Кусочек фазана, мистер Белби? — повинуясь взмаху волшебной палочки одно из блюд поднялось в воздух и зависло перед рейвенкловцем. Белби покорно протянул руку и взял кусок, на поверку оказавшийся просто огромных размеров — примерно с половину целого фазана. К такому объему тарелка парня не была приспособлена, и фазан краем лег на скатерть, отчего Маркус сильно смутился.

— Я только что рассказывал Маркусу, что имел удовольствие учить его дядюшку Дамокла, — затоковал Слагхорн, одновременно пустив палочкой по кругу корзинку с воздушными булочками. — Это, воистину, выдающийся волшебник! Совершенно выдающийся! И орден Мерлина получен им по заслугам. Кстати, вы часто видитесь с дядей, Маркус?

И без того смущенный, набивший рот фазаном Белби поперхнулся и начал задыхаться.

— Анапнео, — спокойно произнес Слагхорн, направив волшебную палочку на Белби, дыхание которого сразу же стало вновь свободным.

— Н-не… не очень часто, — прохрипел Белби, смахивая с глаз невольно выступившие слезы.

— Вероятно, причина в том, что такой важный человек — всегда занят, — уточнил Слагхорн, вопросительно глядя на Белби. — Едва ли его знаменитые рецепты рождаются сами по себе, без долгого и тяжелого труда…

— Да, конечное… — парень замялся, посмотрел на все еще не помещающийся на тарелке кусок, но, видимо, не решался откусить опять, пока Слагхорн не закончит его допрашивать. — Дядя… Он, понимаете, с моим отцом в… сложных отношениях, так что я о нем не так уж много и знаю…

Слагхорн одарил рейвенковца улыбкой (но при этом, как я отметил, взгляд у профессора оставался все таким же холодно-оценивающим) и повернулся к Маклаггену.

— А теперь о вас, Кормак, — сказал Слагхорн. — Я совершенно случайно узнал, что вы часто видитесь со своим дядей Тиберием. У меня есть великолепная фотография, как вы с ним охотитесь на штырехвостов. Это было, если я не ошибаюсь, в Норфолке в прошлом году?

— О да, это было здорово! — расцвел Маклагген. — С нами еще были мистер Хиггс и мистер Скримджер! Он тогда еще не был министром…

— Ах, вот как? Вы и Берти знаете, и Руфуса тоже? — заулыбался Слагхорн и взмахнул палочкой. Маленький подносик с булочками вновь принялся облетать всех по кругу. — А скажите-ка мне…

Собственно, прием не прием, вечеринка не вечеринка в таком духе дальше и продолжилась. Слагхорн сыпал историями о разных знаменитых волшебниках, которых он обучал в Хогвартсе и которые были очень довольны, что в свое время вступили в его ”Клуб Слизней”. При этом профессор представал перед нами в амплуа этакого помешанного на чревоугодии простачка. Вот только могу зуб дать, что это была маска. Простачки, конечно, бывает что попадают на Слизерин, вот только личный клуб (который не зазорным считают посещать именитые аристократы и министерские шишки) они не собирают.

Самореклама и неприкрытое хвастовство громкими знакомствами перемежалась вопросами, порой весьма нарочито топорными. За мать ”досталось” Блейзу. ”Хм, вот и первая польза. Не попробовать ли мне зайти к Летитиции через Слагхорна?”. За отца — Ноту. Уизли похвалили за отличное проклятье. Лонгботтома — пожалели. А перед самым Поттером пришла и мне очередь офигевать. Сначала Слагхорн вспомнил мою мать, которая была хороша в чарах, а после задал следующий вопрос:

— Мистер Крэбб, — так как со мной и Ноттом из-за прихода Поттера договориться о неформальном стиле общения Слагхорн не успел, к нам он обращался подчеркнуто вежливо, без какого-либо панибратства, — я хорошо помню и вашего отца. Каковы были ваши отношения с Логаном?

Вопрос, учитывая судьбу Логана Крэбба, был, мягко говоря, охеренно резкий и грубый. Например, Забини и Нотт аж задохнулись от такой прямоты. Спроси даже Слагхорн у меня при всех, применял ли я при занятиях подростковым онанизмом волшебную палочку — это по аристократическим понятиям прозвучало бы намного приличнее, чем то, что произнес этот ”колобок”.

Я уже хотел было высказать потерявшему берега волшебнику все, что должно, но, случайно, поймал его взгляд. Весьма специфический взгляд. Очень хорошо мне известный.

Была у меня в прошлой жизни подруга. Симпатичная, умная, страстная. В общем, как говорится, все при ней. Вот только одно но — она была просто помешана на работе. Причем помешана не в образном, а уже, практически, в медицинском смысле этого слова. Девушка видела свою работу как ”мозаику”, а людей — как кусочки этой самой мозаики. ”Это прекрасно, закрыть пустое место, сделав картину завершенной! Или найти каждому ”кусочку” его место в картине. Восхитительная эффективная законченность!” — почти точная цитата. И оставалось бы это не более, чем просто милым чудачеством, если бы со временем не стало принимать совсем крайних форм.

Например, в любой, даже самый неподходящий, момент ее могло переклинить: ”а вот персонал с такими-то компетенциями я поищу вот там вот” или ”в оценке этого соискателя я ошиблась, нужно тормознуть его резюме”. И тут же она бросала все, чем занималась до этого (готовку, гулянку, хм, ласку) и бежала работать. Или же, пойдешь к ней в гости — а она там скатится в анкетирование. В ресторан — на собеседование. Если же в ее ”руки” попадался новый человек, то вообще — пиши пропало. Пока не выдоит до донышка, пока мысленно не заполнит матрицы и не построит графики — для общества она и очередной ”кусочек паззла” оказывались потеряны. А самое ужасное, под конец наших отношений она частенько забывалась и выставляла оценки ”вот этот и этот — перспективный, а вон тот — никуда не нужен” вслух. Это очень неприятно — вместо романтического вечера с девушкой получить облом, но еще более неприятно извиняться перед друзьями и знакомыми за далекое от этичности поведение. В принципе, если бы все знакомые не были ”правильно пристроены”, то, может быть, реакция и была иная, а так, кому такое понравится? В общем, печальная история. Крайняя степень профдеформации. Не для всех работа рекрутером одинаково полезна.

Вот и сейчас я видел в глазах улыбающегося Слагхорна то самое выражение. Не жадное ожидание, как у тех же Близнецов, подсунувших ничего не подозревающей жертве порцию свежесваренной дряни, не профессионально отработанное у аристократов ”вежливое равнодушие”, а в чистом виде ”академический интерес”. ”Что это за человек? В какую категорию его отнести? Это так прекрасно, быть умнее и читать других как книгу…” Поэтому, точно так же одними губами улыбнувшись, я с выражением ответил коротко:

— Достойные.

— Хм, — ни тени обиды за мой ответ в стиле ”твое какое дело?” (потому что отношения в благородном роду всегда достойные) подтвердило правильность моей догадки. Слагхорн по духу — заядлый коллекционер. Вот только коллекционирует он не что-нибудь — а свои оценки. Поэтому, получив на ”пробивку реакции” грубоватую ответку, он ничуть не обиделся. Как, к примеру, маляр не обижается на банку краски за то, что в ней она белая. ”Белая и белая — красить будем потолок”. Так и Слагхорн просто записал меня в соответствующую категорию и переключился на других.

”Кстати, раз он так безошибочно проводит оценку потенциальных предметов своей коллекции, то у него уже есть хорошо проработанная методика. Мне она тоже пригодится. Вот и второе, что с него можно получить…”

Время летело незаметно. Мы закончили с десертом, Слагхорн — с замаскированным под разговор интервьюированием приглашенных, а солнце ярко красным закатом — с этим непростым для многих днем.

— О, Мерлин! Уже темнеет! А я и не заметил… Осталось меньше часа! Пора начинать переодеваться в школьные мантии! Маклагген, непременно зайдите ко мне. Возьмете почитать ту книгу о штырехвостах. Там описаны мало кому известные тонкости охоты на них. Гарри, Блейз — вы заходите просто так, в любое время. Это и к вам относится, мисс, — обернулся Слагхорн к Уизли. — Лорды, наследник, — профессор вежливо наклонил голову прощаясь с нами.

— Профессор, — коротко поклонились и мы с Ноттом. Глядя на нас, то же самое сделал и Лонгботтом.

”Однако. Нас, походу, видеть не желают… — отметил я, выходя из купе. — Что ж, посмотрим, будет ли у меня время это исправить”.

В прошлой жизни я таких нюансов не замечал. Сейчас же понимание того, кому и что именно сказал Слагхорн, пришло чисто автоматически. ”С кем поведешься, как говорится. Волдеморт тоже любит говорить намеками. И регулярно заставляет сильно жалеть, если они были понятны неправильно…”

Пока я был у Слагхорна, в купе вернулся парнишка. И на этот раз всем своим видом показывал, что никуда не уйдет, хоть круциатусом пытай. ”Гриффиндор, без разговоров, — подумал я. — Ну сиди-сиди…” — Гнать его было лень. Как и вообще — шевелиться. Причиной тому были сытый обед и было отступившая, но вдруг снова набросившаяся на меня меланхолия. Так происходило всегда, когда я вспоминал про похитившую мое сердце Забини.

— А! Вот ты где! — выдернул меня из дремы окрик из внезапно распахнувшейся двери купе.

”Ну, хоть живая, — отметил я, окинув взглядом святящуюся довольством девушку. — Даже очень!” — подумал следом, рассмотрев детали.

Выглядела Мариэтта, как в таких случаях говорят, ”на все сто”. Дорогая косметика, которой вроде как и нет, но при этом лицо выглядит как после обработки в фотошопе. Мантия — такая, на первый взгляд, обычная… но переливы ткани, покрой, как сидит — все это говорило о немалой цене артефакта в форме одежды. Плюс, дорогая бижутерия, или, скорее, не бижутерия, а полноценная ювелирка.

”Интересно, а она по жизни такая удачливая, или вчера поутру по-тихому выхлебала целый котелок с Феликс Фелицис? И косметическая операция прошла успешно, и Белла ее обласкала. Мне бы так везло!” — позавидовал я.

— Так, — тем временем гостья обвела купе оценивающим взглядом и пристально посмотрела на моего попутчика. По-особому повернувшись, чтобы на краткий миг мантия плотно облегла некоторые детали ее фигуры, она произнесла: — Мальчик, ты не мог бы дать нам поговорить? Наедине… — обворожительно улыбнулась девушка. — Спасибо.

— Да-да, — замерший, словно суслик перед коброй, пацан, наконец, отмер, резко покраснел и быстро покинул купе, не забыв плотно закрыть за собой дверь.

”И откуда что берется? Или это на нее так подействовали Беллины цацки?” — меланхолично полюбопытствовал я. До Хогсмида, по ощущениям, оставалось не больше получаса. Столько я болтовню потерплю. Тем более, нужно еще договориться о совместных тренировках… А если бы не Уэйн, то я бы представлял ее парням. Нужно будет, кстати, загородку какую сделать в Тайной Комнате. Одно дело — переодевающиеся или принимающие душ парни, и совсем другое дело, если появилась девушка. Неудобно будет всем…

— Уф! Устала тебя искать! — Мариэтта плюхнулась на диванчик напротив меня, а вытянутые ноги забросила на мой. Поза получилась весьма неприличная. — Где ты был? — и не дожидаясь, пока мое удивление выразится примерно в: ”Ты охерела с такими вопросами? Мы с тобой даже не одноклассники!”, — перескочила на другую тему.

— Знал бы ты, Винсент, как мне было страшно! Ты что, не мог предупредить меня заранее, к кому идем?

”Я еще и виноват?! — подумал я. — Мне ее что, подобно Слагхорну, оценить и записать в соответствующий разряд — ”неблагодарные стервы?” — Видимо, что-то такое у меня все же отразилось на лице, так как девушка уже совсем другим тоном произнесла.

— Прости меня. Я даже не сказала спасибо. Так вот, спасибо тебе огромное. Я не знаю, что бы я сейчас делала, с этими… прыщами.

”Ехала бы с тонной штукатурки на лице”.

— Мне было очень больно. И страшно. Я никогда не любила все эти дурацкие приключения… И да, ты умеешь обливиэйтить?

— Да.

— Хорошо?

— Никто не жаловался, — с раздражением бросил я. Случайное напоминание о профуканных деньгах на частные уроки у Локхарта дополнительно испортило мне настроение.

— Тогда, пожалуйста! Сотри мне память за вчерашний день!

— Нет. Ты же понимаешь, что это глупо? Метка и обязательства все равно никуда не денутся…

— Прошу тебя! — вскочила Мариэтта и схватила меня за руки. — Я не могу… — на ее глазах показались слезы, — я не могу даже подумать об этом! Даже одной лишней секунды! Я схожу с ума от этих воспоминаний!

— Нет.

Получив отказ девушка забилась в угол и отвернулась. На некоторое время замолчала, будто бы собираясь с силами. Потом как-то встрепенулась, встала и с решительным видом подошла ко мне.

— Тогда, — нависнув надо мной, — помоги мне забыться другим способом, — прошептала девушка. И не успел я до конца додумать что-нибудь пошленькое, как она резким движением сдернула с себя через голову мантию… под которой из одежды оказались только шелковые чулки!

”Она что, ходит под мантией голой? А если бы кто увидел?!” — именно эта мысль пришла мне в голову первой. И последней, ибо Эджкомб даром времени не теряла и думать мне не позволила. Не успел я даже глазом моргнуть, как Мариэтта оказалась сидящей у меня на коленях. Крепко обхватив меня руками и плотно притиснувшись своим обнаженным телом, она подарила мне страстный поцелуй. Непроизвольно ответив, я почувствовал, что вслед за ее языком в рот мне попало кое-что еще.

”Черт! Я помню этот специфический вкус! Это же ”чаша Лиллен Ши”! Дешевый, грубый, но действенный магический афродизиак!.. — запаниковал я, пытаясь оторвать от себя руки Эджкомб и выплюнуть отраву. Но, к сожалению, сейчас я был не в Хогвартсе, и защиты Основателей от всякой туманящей голову дряни у меня не было. Поэтому мысли сразу же стали путаться: — Мордред! Какая она сладкая… Хотя бы до безоара в поясной сумочке дотянуться! Еще пару секунд можно пососаться… Срочно! Отшвырнуть ее в сторону и… Подожду, пока не станет задыхаться…”

Вот только к моменту, когда в поцелуе наступил перерыв ”на немного подышать” и Эджкомб, глядя на меня затуманенными поволокой похоти глазами попыталась немного отстраниться, я уже крепко притискивал ее к себе.

”Поздно… Ну и ладно! Мне тоже нужно расслабиться!” — признал я поражение, почувствовав состояние своего организма.

Единственное, что я успел сделать, прежде чем волна вожделения захлестнула меня с головой и выбила остатки самоконтроля, это накинуть на себя одно весьма специфическое проклятье. ”Только своих детей в пару пацану Барти мне сейчас еще для полного счастья не хватало!”