Глава 90. Разборки с командой (1/2)

Суббота выдалась настолько насыщенной, что позавчерашнее воскресенье и вчерашний понедельник прошли у меня в тяжелом сплине. Как физическом, похмельном, так и эмоциональном. Хорошо еще, что мир соизволил оставить меня на пару деньков в покое, и ни Волдеморт, ни Дамблдор, ни Фадж, ни даже младший Малфой — никто меня не дергал, позволив с чувством, с толком, с расстановкой насладиться меланхолией. Порывавшийся лечить брата маггловскими ”народными методами” Уэйн был послан играть с Барти Третьим, а я в очередной раз добрым словом помянул Логана Крэбба. В аптечке главы рода оказалось достаточно антипохмельных и очищающих зелий… которые в этот раз я решил не трогать.

”Если по каждой ерунде теребить аптечку, то от лекарств совсем скоро ничего не останется. И в тот момент, когда будет действительно нужно, лечиться окажется нечем…

Нет, но сколько же скелетов у волшебников распихано по разным углам, а? Любой некромант позавидует! Я, конечно, понимаю желание одной стрелой убить как можно большее количество зайцев, но неужели нельзя было выбрать способ решения проблемы… милосерднее? Хорошо, пусть преступники, бунтовщики и прочие неудачники политико-экономического процесса таких репрессий в какой-то мере заслужили. За проигрыш в борьбе за власть расплачиваться всегда приходится по самой высокой ставке. Но при чем тут дети? И не те, что туда были отправлены, а их потомки? Те, что родились уже в сокрытом? — в который раз я зацикливался на всё одном и том же. — Впрочем, — перескочил я мыслью на другое, — не может не радовать, что волшебники все же допускают ошибки. Как тактические, так и стратегические.

Да, маги не поленились и сразу же хорошо себя защитили от утечки этой вонючей тайны на сторону. Уже тогда отлично понимали, что информация — это серьезное оружие. А вот не учесть, что даже при неимении возможности поделиться ею с другими она все равно окажет серьезное воздействие на мои мысли и через это на мои будущие планы, — это серьезный просчет. Уж что-что, а как разрушительны (или, наоборот, созидательны) могут быть идеи, я знаю на отлично. Историю я действительно люблю, в этом я ничуть не лукавил. Хотя… как в принципе, даже с магией, от такого можно защититься? Чтобы человек помнил — и не помнил одновременно? Или же это просто система поражена коррупцией? Амбридж пошла на нарушение, послав туда столь незрелого юношу, как я, вот мне по мозгам и ударило? Впрочем, вряд ли я хоть когда-нибудь дозрел бы до того, чтобы спокойно смотреть на детский концлагерь. Не на тех исторических примерах меня воспитывали…

А может быть, я просто делаю из мухи слона? В смысле, это я волнуюсь, а настоящим англичанам на такое пофиг? Жаль, нельзя провести проверку: заслать бы туда Финч-Флетчли и Макмиллана да поглядеть на их реакцию…” — меланхолично раздумывал я, наслаждаясь тишиной, спокойной позой с плотно прижатой к мягкой спинке кресла головой и глотками свежевыжатого домовухой лимонада, налитого в высокий хрустальный бокал. Какую-либо другую пищу мой желудок принимать пока отказывался.

Однако этот весьма приятственный перерыв быстро закончился. Точнее, его как такового и не было, просто даже у магической почты случаются сбои.

Сегодня с утра из дымолетного камина вывалился взбешенный Хвост. Перебудив громким матом весь дом (первым проснулся спящий очень чутко Барти, который с радостью присоединил свой голос к крикам незваного гостя, сделав побудку быстрой и абсолютно безальтернативной), упивающийся потребовал срочно предстать перед его очами, так как он пришел сюда по воле Повелителя. Когда я, недовольный столь ранним подъемом, полуодетым слетел вниз, он уже слегка выдохся. Правда, мое появление вдохнуло в его речевые центры новые силы. Из дальнейшего монолога Петтигрю я узнал, что весь вчерашний день несчастная министерская сова с посланием от Отдела Тайн безуспешно пыталась найти скрытый фиделиусом Крэбб-мэнор. Оказавшись не в состоянии связаться со мной, сегодня с утра Отдел Тайн обратился уже прямиком к моему учителю. Оторванный от своих невероятно важных дел (других у него по определению не бывает), Темный Лорд вызвал Питера, вручил послание и отправил сюда, на дорожку взбодрив ”почтовую сову” коротеньким пыточным проклятьем. ”И сейчас я передам тебе и письмо, и круциатус!” — плевался и угрожал Хвост.

— Ну-ну! Рискни! — ответил я, с намеком поднимая руку с волшебной палочкой. Суровые реалии волшебного мира уже достаточно переформировали мои привычки. При встрече таких гостей можно пренебречь всем, в том числе и правилами приличия в одежде, но никак не оружием.

Обложив нас (встревоженный криками Уэйн тоже спустился вниз) по матушке и по батюшке, разозленный Хвост бросил послание на столик и запрыгнул обратно в камин.

В конверте, который я вскрыл после обязательной проверки финитой (пришлось выработать у себя и такой полезный навык; кстати, это был настоятельный совет учителя), было… хм… предписание, по-другому не назвать. В нем, если опустить канцелярит, указывалось, по каким дням мне и моей ”команде добровольцев” в обязательном порядке следовало быть готовыми к работе в Министерстве в Отделе Тайн.

Хотя насчет последнего я, может быть, и ошибаюсь. Судя по тому, что местом ожидания вызова была названа комната в помещениях отдела обливиаторов, что одеться на задание приказали неброско и в строго маггловскую одежду, а также велели повторить (выучить, кто вдруг не знал) обливиэйт и конфундус, — до секретов высшей магии нас вряд ли допустят. А вот поразгребать дерьмо за спущенными с поводка оборотнями и свежепринятыми упивающимися — этого, скорее всего, будет вволю.

Но перед началом следующего дела следовало окончательно разобраться с предыдущим. Так сказать, ”подбить итоги”, а то негоже это будет, если за свои косяки пара идиотов так и не понесет никакого наказания! Они ведь даже извинений мне не принесли! Хотя нет. Формально они прощенья попросили, вот только сделали это в форме ”ой, прости”. За комплект нарушений, причем таких, что куда уж серьезнее: неповиновение приказу в бою и неверие словам своего командира, — детсадовское ”больше не буду” это как-то слабовато. Да и то извинились не ”они”, а один только Эрни.

Местом ”экзекуции” был выбран ”Дырявый котел”. Там в любой момент можно снять комнатку на все случаи жизни и на любую толщину кошелька. Хочешь — конуру, не намного отличающуюся по размерам от ”номера” в японском капсульном отеле. Хочешь — нормальную комнату с мебелью и большим столом для совещаний. Хочешь — апартаменты с гигантской кроватью, на которой можно разложить квиддичную команду. Только успевай платить почасовую аренду.

”Гребаную политику приходится учитывать везде, даже в таком небольшом коллективе, как наш!” — не раз и не два мысленно проклинал я про себя мальчишек, наслаждающихся писькометрией по любому удачному и не очень поводу. Да, делалось это по-хаффлпаффски корректно, но делалось же. Причем даже моя репутация тренера и непростого парня спасала далеко не всегда. Все же тренировки тренировками, а жизнь — жизнью. Поэтому очень часто я сталкивался с ситуацией, когда в нашем весьма демократичном объединении невозможно было продавить нужное мне решение: мой голос против четырех голосов хаффлпаффцев плюс примкнувший к нам, но все равно остававшийся как бы немного в стороне, а потому в спорах занимающий строго нейтральную позицию Гольдштейн. Однако так было раньше. Сейчас же всем стало кристально ясно, что после спасения мною Уэйна от смерти и введения его в мой род расклад сил внутри отряда серьезно изменился. Из ”четверо против одного” конфигурация стала ”двое против троих”: Уэйн всем своим видом однозначно дал понять, что он теперь будет всегда целиком и полностью на стороне брата. Крэбб-младший для этого даже сел как бы не за стол, а чуть позади меня. А там, где двое против троих и один воздержавшийся, уже есть небезнадежные варианты.

— Ознакомьтесь! — пустил я по столу листок с вызовом от Отдела Тайн.

Я только с братом поделился информацией о результатах секретных переговоров Волдеморта, поэтому для Отряда Крэбба внезапное трудоустройство на каникулах оказалось неприятной неожиданностью.

— Всем все понятно? — спросил я после того, как каждый прочитал короткое послание.

— Да, — нестройно буркнули парни.

— Хорошо, тогда…

— Надо прикинуть необходимое снаряжение? — перебив меня, предложил Джастин. — Раз уж работать придется в маггловском мире, то и шмотки лучше покупать в нем. Я могу достать любые…

— Да. Это хорошее предложение, Джасти. Но прежде чем обсуждать новое дело, нужно закончить со старым.

— Я извиняюсь и больше не буду! — тут же с готовностью откликнулся Смит, сразу же поняв, в чей огород будет камень. Видимо, небезосновательно предположив, что ”повинную голову меч не сечет”, решил не спорить и со всем соглашаться. ”Так обойдется дешевле”, — наверное, решил он про себя, но меня такая ”простота” конкретно взбесила.

А потом я подумал, что немного несправедлив.

Дело тут не в наглости, а во времени. Ведь время — это всего лишь количество одних событий, произошедших между другими какими-то событиями. И если первых нет или ничтожно мало — то и времени субъективно прошло совсем мало. Если же наоборот… Для Отряда Крэбба время ощущалось как ”еще и двух недель не прошло с Убийства Каркарова”. Причем большую часть этих недель, наверняка, они провели в отходняке после ”ужасной бойни”…

”Кстати, — только сейчас я обратил внимание на весьма любопытный факт, — Уэйн-то, оказывается, далеко не из робкого десятка! После такого он вполне в форме, а не забился под кровать, завернувшись в одеяло! Нужно будет придумать, что на него переложить из своих не самых важных дел. Пусть помогает!”

…Но это для них. Для меня же за эти две неполные недели произошло столько всего, что просто ох. Тут и обретение брата, и переезд, и веселые неловкости, вроде тех, когда привычно идешь в туалет, забывая, что живешь теперь уже не один, и упираешься в закрытую с той стороны дверь. А уж посещение Свалки… Одно оно по насыщенности информацией и событиями тянет на пару лет учебы в Хогвартсе!

Время — временем, но, вглядываясь Эрни и особенно Захарии в глаза, не отводимые в притворном стыде в сторону хотя бы из вежливости, я понял, что в случившемся они себя ничуть не винят. И это разъярило меня еще больше.

”То, что можно было бы, чисто теоретически, простить глупенькой девочке, никак нельзя спускать тем, кому собираешься доверить в бою свою спину! Ваши ровесники на Свалке уже детей воспитывают и друзей хоронят, над каждым кнатом трясутся, тогда как у вас все еще детство в жопе не отыграло! Мысли только о метлах, квиддиче и прочих глупостях! Хотя-я-я… — задумался я, — тут нужно честно признать и определенную долю своей вины. Я лично отбирал их. Я лично готовил их. И я лично несу ответственность за их инфантильность. Если я не могу добиться выполнения команд от своих бойцов, то это не солдаты плохие, а командир — бездарный кретин!

Нет. ”Взрослеть” вас, голубчики, все же придется. И не обессудьте за насильственные меры, раз уж сами не развились. В конце концов, хватит миндальничать и играть в демократию! Чем дольше я жду, что у людей пробудится совесть, тем крепче мне садятся на шею. Нет уж! Придется без всяких сожалений ломать через колено…

А ведь Шляпе не откажешь в определенной толике мудрости, — мысль опять вильнула в сторону. — Я ведь действительно когда-то мечтал о множестве верных и преданных друзей! Таких, за которых готов умереть сам и которые готовы умереть за меня. Жаль-жаль. Образцового хаффлпаффца из меня так и не вышло…” — подумал я и расстроенно прикрыл глаза.

А когда открыл их вновь, то посмотрел на свою команду по-другому. Совсем по-другому. Как когда-то смотрел на подчиненных, норовивших накосячить в самый неподходящий момент и, казалось бы, абсолютно на ровном месте.

”Как я действовал тогда?” — задался я первым вопросом. ”А если переложить это на реалии Магической Британии?” — прикинул ответ на второй, и всё сразу встало на свои места.

Речь сама собой сложилась у меня в голове. ”…Это последний раз, когда мои приказы обсуждаются! Для этого есть ”брифинг” перед боем. В бою же… Да любой упивающийся на моем месте закруциатил бы вас до беспамятства или вообще заавадил на месте ради урока другим! И правильно бы сделал, потому что всего один-единственный бунтарь подставляет не только себя, но и всю пятерку разом. Я не собираюсь вас убивать. Или жертвовать вами. Или пытать ради потехи. Но неповиновения не потерплю. Все, парни, шутки кончились. Пора взрослеть. За такую ошибку никто вас чисткой зала наград под присмотром Филча не накажет. А поэтому ради вашей собственной безопасности я просто вынужден…” — Обличительный монолог уже был готов сорваться с языка… как меня, будто молнией, пронзило осознание, какую ошибку я сам только что чуть было не совершил!

Картинки в мозгу замелькали, как страницы комикса. Вот парни, признавая определенную долю вины, принимают наказание, но, сочтя его несоизмеримым со своим проступком, в глубине души затаивают обиду. Вот мы продолжаем работать вместе, но с каждым следующим днем все меньше и меньше наша команда похожа на объединение равных и все больше — на воинский отряд, где один — назначенный сверху нелюбимый командир, а остальные — безгласные подчиненные, выполняющие приказы не выходя за их формальные границы. Вроде бы это и неплохо: мне, как воспитанному в структурированном обществе, отношения начальник-подчиненный принять проще, они мне понятнее, чем какие-то там ”партнерства”. Однако есть одно но. Стоит только исчезнуть Волдеморту, как вся моя так называемая команда разбежится по углам, вместо того чтобы нерушимым тылом подпереть меня против следующего ”Темного Лорда” — Министерства Магии. Именно такой была третья картинка, пришедшая мне в голову. Как равнодушно отворачиваются от меня уже давно не друзья, а просто подчиненные, когда начинается очередная волна политических чисток. Как фурия-Грейнджер на суде вменяет мне в вину не только службу Темному Лорду, но и череду предков — угнетателей домовых эльфов. И никто, никто не вступается за лорда Крэбба, когда его этапируют в Азкабан…

И все из-за того, что я в качестве наказания использовал пытку, встав на одну доску с Волдемортом и упивающимися. И тут совсем не важно, что именно это будет: непростительный круциатус или детская риктусемпра по обездвиженному телу — пытка все равно остается пыткой. И на сколько бы процентов я ни был формально прав, мне все равно это запомнят.