Интерлюдия 29 (1/2)
Несмотря на то, что носителей метки Мрака было совсем немного, этим вечером кое-кто из них не мог себе позволить даже минутку алкогольных воспоминаний. Один из таких неудачников в гостиной своего манора в Уилтшире вместо отдыха был вынужден вести серьезные переговоры.
Беседа между Вильямом Уоллесом Эрширом Третьим, лордом Эршир, и Драко Люциусом Малфоем, наследником рода Малфой, протекала… сложно. И, судя по всему, обещала окончиться провалом…
”…Опять! Уже третьим подряд за сегодняшний день! Только за сегодня — третьим!!!” — до хруста стискивал зубы Драко. Из всех должников лорда Малфоя всего лишь только один согласился хоть в чем-то помочь его почти осиротевшему сыну.
Справедливо подозревая, что проблемы в переговорах имеют место из-за личности представителя со стороны рода Малфой, Драко был, мягко говоря, взволнован. А если говорить без экивоков — был просто в бешенстве, которое за время обучения в Хогвартсе так и не научился нормально смирять. В первую очередь из-за неимения особой потребности в таком навыке.
Впрочем, объяснять неудачи на дипломатическом фронте одной лишь только криворукостью младшего Малфоя было бы не совсем верно. Просто в очередной раз открывалась печальная истина, что оказанная услуга ничего не стоит… если сил взыскать долг нет. Ну а если есть силы, то взыскать можно и выдуманный долг. Правда, чтобы понять и принять это, нужно быть заметно опытнее избалованного подростка, самыми серьезными проблемами которого до этого момента были упущенные снитчи на межфакультетских чемпионатах по квиддичу.
— …А вы не боитесь, — пристально глядя на своего собеседника, с неприкрытой угрозой в голосе спросил Драко, — пожалеть о своих словах? Когда лорд Малфой вернется из Азка…
Вот только договорить фразу до конца опытный в играх словами лорд Эршир ему не дал, весьма резко перебив:
— Для этого сначала следует вернуться… — Поняв, что наследника Малфоя стало заносить и разозленный его наглостью, граничащей с откровенной тупостью, Вильям Эршир решил прекратить переговоры. Все же его длительный союз с Малфоями приносил пользу обеим сторонам. А не имеющий тормозов малолетний придурок может в запале наговорить такого, что бывшие партнеры станут лютыми врагами. — Вы меня услышали, — он встал из кресла. — Наследник Малфой, — короткий кивок и крайне издевательски прозвучавшие в данном конкретном случае слова вежливого прощания: — Мое почтение.
Посетитель, сопровождаемый леди Малфой, ушел, а Драко, побрезговавший даже встать, чтобы попрощаться с гостем, так и остался в задумчивости сидеть в кресле, меланхолично любуясь перстнем наследника рода. Раньше Люциус не разрешал сыну носить это кольцо, не без оснований сомневаясь, что такой артефакт улучшит коммуникабельность его единственного отпрыска. Однако желая произвести как можно более сильное впечатление на собеседников, Драко приказ нарушил и взял кольцо из хранилища.
К огромному его сожалению, переговорам это никак не помогало.
”…Отцу дали десять лет. Десять лет! С дементорами! Он… Он не выдержит! Он умрет там, если ничего не сделать! Но никто из старых должников отца не согласился напасть на Азкабан. Более того, даже рассматривать теоретическую возможность не желали. Про убийство Дамблдора я после такого даже заикаться не стал. Продадут, трусы. Мерзкие предатели! Отец столько сделал для них, а они…
Но ведь Темный Лорд как-то освободил девятерых магов? А Блэк — бежал сам. Значит, возможность выйти из Азкабана раньше срока у отца есть. Меня устроит любой вариант. Нужно только ему помочь… Но кто? Кто поможет? Должники — отказались. Вассалы — слабы. Остается кто? Получается, только наемники… На которых, из-за блокировки в Гринготтсе большей части средств, сейчас денег нет! А те, что есть, — за них никто не будет связываться. Привыкли все, что Малфои всегда платят очень хорошо, и цены выставят даже по нашим меркам чудовищно высокие…
Как этого избежать? Быть может, использовать посредников? Или основной целью назначить кого-нибудь другого, более ”дешевого”, а отца включить в графу ”заодно и остальные” за небольшую доплату?
Кого бы подставить заместо себя?
Нотт? Ему сейчас не до этого. Да и отношения у нас не такие теплые…
Гойл? Может быть. Тем более там и лорд остался жив и на свободе… Хм-м…
Крэбб? Ха! Надеюсь, тебе учится у Лорда и отдыхается легко и приятно, потому что с первого сентября ты будешь бегать по моим приказам, как… как… Как даже домовые эльфы не бегают! Все, все теперь зависит от меня! Сохранение и приумножение богатства. Связи. Будущее рода Малфой… Все в моих руках! И стоит ли при таких ставках прислушиваться к неудовольствию какого-то там Крэбба? Нет, конечно же! Для чего иначе, как не для принесения пользы своему сюзерену, существуют вассалы?” — высокопарно подумал Драко. Вытянул руку вперед. Чуть повернул ее, чтобы перстень наследника стал виден лучше. Полюбовался немного… и резко сжал ладонь в кулак.
— Да, отец! Я справлюсь! — громко и уверенно произнес он.
Нарцисса Малфой, незаметно наблюдавшая за своим единственным сыном из коридора через открытую дверь, отвернулась и в отчаянии прикусила губу.
”Нет! Он не справится! — с болью в душе признала она. — Мы с Люциусом так и не смогли достойно воспитать его. Но если сыну не справиться одному с навалившимися на него проблемами, это совсем не повод опустить руки и отдать род на растерзание… — не смея оскорбить страшного хозяина судеб Малфоев даже в мыслях, Нарцисса закончила нейтрально: — …Ему. Не справиться одному? Хм… Да, мой сын — один… Но кого же я могу попросить о помощи? Кто же захочет и, что важнее, на самом деле сможет мне помочь? Может… он? Конечно, в такие долги влезать очень неприятно, но чего стоит мое самолюбие по сравнению с жизнью сына, мужа, да и моей в том числе? Пусть твой долг тобой уже закрыт, но, надеюсь, ты все еще помнишь, кто протянул тебе руку дружбы в трудную минуту, Северус?..”
В незримом списке судьбы, озаглавленном: ”Ведьмы, крайне недовольные собой этим вечером”, значилась фамилия еще одной волшебницы. Правда, у этой причиной возмущения был не собственный педагогический провал (единственный воспитываемый ребенок — племянница — вполне ее устраивала и своим поведением, и оценками за СОВ), а сложившаяся в последнее время крайне неприятным образом ситуация на работе.
Сидя в снимаемой для нее Министерством квартире (ибо родовой манор как был разрушен во время войны, так до сих пор и не был восстановлен, некогда и не на что, а жить-то где-то надо), волшебница вспоминала последние события. И как ни крутила она факты, как ни пыталась собрать из них другую, более приглядную картину, складываться во что-то иное они не собирались.
Под нее, главу департамента магического правопорядка Амелию Боунс, кто-то усиленно ”копает”.
Нет, для стороннего взгляда все выглядело как бы вполне себе невинно. Просто из уст персон (имеющих серьезный политический вес) доносилось легкое недоумение, пожелания работать чуть более споро и искреннее сочувствие тяжелой ситуации, в которой оказалась сейчас силовая часть Министерства. Ведь с момента официального признания воскрешения Волдеморта из мертвых на ДМП и Аврорат вылилось настоящее море негатива. Причем как со стороны министра, так и со стороны простых обывателей.
А все потому, что Магическая Британия как будто сошла с ума. Слишком многие под шумок решили ”разрубить узлы” давно назревших и перезревших конфликтов, сваливая результаты разборок на так удобно вернувшихся к жизни Упивающихся. Из-за этого ДМП ежедневно тонул в поступающих с мест сигналах: от ”Упивающиеся напали на мой дом и украли дрова и три с половиной пары старых носков!” и до ”Волдеморт — это моя теща под обороткой! Заберите ее в Азкабан!”. А ведь каждое письменное обращение, попавшее в департамент, фиксировалось специальным артефактом, заносилось в общую книгу и по каждому в обязательном порядке нужно было провести определенный набор мероприятий. А это силы, время, затраты и совсем не бесконечные человекочасы служащих ее департамента.