Глава 60. "Марс очень яркий сегодня" (1/2)

Спустя десяток минут полета чуть более светлое на фоне остального горизонта пятно превратилось в большую поляну недалеко от опушки Запретного леса. Именно там, прямо по центру, располагалось единственное в Британии поселение кентавров.

Мы потеснее, чтобы можно было не кричать, сомкнули ряды и снизились к самым кронам деревьев. Дальше очень аккуратно и старясь остаться незамеченными зависли на самой опушке леса и с любопытством стали рассматривать деревню непарнокопытных разумных. В связи с чрезвычайной скрытностью кентавров (что, очевидно, объяснялось тем фактом, что деревенька эта на Островах — уникальна) мало кто мог рассказать про их быт. Но совершенно естественно, что когда есть интерес, но нет достоверной информации, ее заменяют выдумками разной степени вменяемости. Или невменяемости, которая только еще больше подхлестывает любопытство и порождает новый виток слухов.

Что бы кто бы там ни говорил, но жажда знаний — прерогатива отнюдь не только учащихся на факультете Рейвенкло. Любопытство в той или иной степени свойственно каждому, тем более в молодости. Поэтому я решил сделать небольшую паузу и не торопить парней, в скупом свете растущей луны (третий лунный день, луна в знаке Рака — чертова вызубренная для экзамена астрономия!) с жадностью разглядывающих деревушку кентавров.

Сам-то я был здесь далеко не впервые. Настолько ”не впервые”, что вполне мог бы потешить свое самолюбие фактом, что вхожу в весьма скромные сейчас ряды волшебников, наблюдавших кентавров в естественной среде обитания. Пусть близко и не подлетал, так что ни о каком широко разрекламированном в этнографии ”взгляде на жизнь племени изнутри” говорить не приходилось. Впрочем, на лавры юного натуралиста или ученого-эмпирика я и не претендовал. Вряд ли исследование того, как кентавры точат свои копья и стрелы, Ровена Рейвенкло зачтет за великое открытие.

Честно говоря, за все время наблюдений я так и не обнаружил в деревне ни занятных вещичек, ни чистого знания, ради которых обычному школьнику стоило бы рисковать своей жизнью. Все же на попытку нарушить свою приватность кентавры реагировали очень нервно и сильно неадекватно. Однако, во-первых, я — далеко не обычный школьник, а во-вторых, у меня, учитывая планы на эту ночь, присутствовал вполне себе прикладной интерес. Мне знания о деревне кентавров были необходимы и достаточны в объеме, требующемся для планирования нынешней спасательной, разведывательно-диверсионной или, если все повернется самым плохим образом, штурмовой операции. И ни битом больше. Зато для получения таких знаний достаточно было наблюдения издалека, для чего вполне хватало чуть-чуть расширенной хогвартской программы. Навесить на себя самые простенькие, почти шуточные дезиллюминационные чары и зависнуть на метле над опушкой леса — вот и готов наблюдательный пост.

Итак, чем же отличалась деревня кентавров от деревни людей? Сейчас это было видно плохо, но если смотреть при свете дня, первым, что бросалось в глаза, была необычная конструкция зданий. Длинные, сильно вытянутые вверх и оттого казавшиеся узкими, с несоразмерно высокими дверными проемами. Больше всего мне они напоминали то ли непропорционально увеличенный ”медовый зал”, то ли... натуральный полутораэтажный барак! Таких ”бараков” было восемь штук. Судя по тому, что с торцов вход внутрь был с невысокого земляного пандуса (или, если учесть, кто-кто в теремочке живет, его правильнее было бы назвать взъездом?), а с фасада — наоборот, через углубление в земле, строения обладали не только высоким потолком, но и глубоким подвалом-землянкой. Нежилым, естественно. Все же это — Шотландия, и зимы здесь имеют место быть достаточно снежными, с вытекающей из этого возможностью однажды по утру оказаться заживо похороненными ночным снегопадом.

Помимо жилых ”стойл” в деревне, конечно же, присутствовали еще и хозяйственные постройки. Сейчас, в темноте ночи, точно понять, сколько их и для чего они предназначены, было очень трудно. Однако обладая уже профессионально хорошей памятью, я на раз угадывал в крупных силуэтах шалаши для летнего отдыха, укрытые стога сена, бревенчатые хижины совершенно посконного вида, использующиеся как склады, невысокие загончики, где были заперты, если я верно разглядел, совершенно обыкновенные, в смысле ничуть не магические, хрюшки и козы. Источник молока и живой самобеглый склад мяса.

Наличие прирученной живности подсказывало, что даже кентавры, несмотря на всю свою показную (особенно перед школьниками) крутость, опасались соваться глубоко в магический лес. Иначе не возились бы со скотом, а жили, например, с одной только охоты и собирательства. Да и то, что из этого самого леса может выйти, судя по огораживающему поселение по периметру мощному частоколу, заставляло себя уважать даже воинственных полулошадей.

Или же дело в том, что кентаврам просто непривычно жить в лесу? Как там: ”внешняя среда определят облик приспособившегося к ней организма”. Так вот, строение тел кентавров подразумевает, что лес, тем более такой плотный, как около Хогвартса, для них очень далекая от естественной среда обитания. Им бы куда-нибудь в саванну, в прерии, в пампасы, максимум — в лесостепи, а не в буреломы Запретного леса. Тем более, в весьма и весьма нетеплой Шотландии. Хотя, судя по отсутствию одежды что на мужских, что на женских особях, не похоже было, чтобы от холода они как-то особо страдали. И вообще из одежды на них присутствовали только перевязи по человеческой части тела (и то далеко не на каждом аборигене-аборигенке их можно было увидеть), несущие не эстетическую, а чисто функциональную нагрузку. Вроде подвески для крепления инструментов и оружия у мужчин или плотной, ”спортивной” фиксации некоторых выдающихся частей тела у женщин.

После архитектурных решений, вторым, что само обращало на себя внимание, была необычная топография поселения. Если смотреть сверху, то все восемь жилых бараков стояли ”звездочкой” торцами к центру поселения — большой площади. В другом случае я бы назвал ее торговой, но с кем торговать кентаврам? От площади в сторону частокола расходящимися лучами между бараками шли восемь улиц, рассекая все поселение на восемь секторов. Хозяйственные постройки равномерно располагались по этим секторам позади формирующих центральную площадь ”бараков”.

Классическая радиально-кольцевая планировка, что здесь необычного? Необычность была в том, что планировка деревни кентаврами была реализована с практически идеальной геометрической точностью. Бараки стояли на одинаковом (на глаз, во всяком случае) расстоянии как друг от друга, так и от воображаемого геометрического центра. Нарезанные улицами восемь секторов — равны по площади, а частокол — практически идеальная окружность.

”И вот нахрена им это было нужно?” — каждый раз, как видел, в первый момент на автомате думал я. Но никакой вменяемой причины для такой точности так и не находил. Кроме понтов...

Судя по количеству, внешнему виду, а также тому, как и кем использовались вспомогательные постройки, каждый сектор принадлежал строго отдельной семье-прайду. И можно было с полной уверенностью утверждать, что имущественное неравенство не минуло и кентавров. Так, двумя самыми богатыми, если судить по числу и качеству построек, были те семьи, что жили по обе стороны улицы, ведущей от единственных ворот к центру деревни. Даже поля за пределами огороженного частоколом поселения — и те вдоль тропинки в лес от ворот были даже на мой непрофессиональный взгляд заметно лучше, чем остальные. Ну а самыми бедными были владельцы барака на противоположной от ворот стороне деревни.

Впрочем, все это лирика, не особо имеющая отношение к цели сегодняшней миссии. Так, наблюдение для общего развития и разминки ума ради. Гораздо большего внимания заслуживало аборигенное население. Подлетев поближе, мы смогли рассмотреть, чем занимаются сейчас жители деревни.

Кентавры! И, о да, кентавриды! Выглядели они… м-м-мда! Особенно когда гарцевали, легонько подпрыгивали или поднимались на дыбки. Глаза сами по себе делали ”вверх-вниз-вверх-вниз”, беря на визуальное сопровождение обладательниц особо внушительных…

”Чертовы, чертовы гормоны! — хлопнул я себя ладонью по щеке. — Соберись!”

”И парней в сознание приведи. А то у них слюна скоро всю мантию насквозь промочит…” — насмешливо добавил внутренний голос.

Повернув голову, я смог со стороны понаблюдать, насколько неприглядно только что выглядел сам. Впрочем, если даже я слегка прикипел взглядом к прелестям скрещения двух общепризнанно самых прекрасных творений Бога, то что уж говорить о парнях, увидевших их впервые в жизни?!

”Бедные и несчастные жертвы отсутствия соответствующего контента в любых формах подачи. Нету у бедных пацанов ни ночных клубов, ни вшивенького стрип-бара, ни даже пошлой порнухи по интернету! Даже похабных лубочных карточек и тех нет! Плоды чопорного отставания в развитии британского магического мира!”

Впрочем, чтобы привести парней в чувство, да и самому, что уж тут греха таить, окончательно в рабочее состояние прийти, достаточно было перевести взгляд с сисек кентаврид на центр площади.

Там, на отлично освещенной волшебными светильниками (судя по неровному свечению зеленоватого оттенка, в огромных шарах были заперты какие-то магические светлячки или что-то вроде этого) центральной площади деревни кентавров стоял невероятно наглядный пример пресловутого ”мирного сосуществования волшебников”. А именно — самый обыкновенный, вбитый вертикально в землю высокий и толстый столб, спиной к которому была крепко привязана невысокая волшебница в розовом. А вокруг, закрывая ее фигуру чуть ли не под подбородок, был навален настоящий холм валежника.

Глядя на распаленные рожи четвероногих тварей, на которых сейчас не было даже намека на разум, как-то сама собой вспомнилась пошлая шутка, читанная в одной фэнтезийной книжке. ”Кентавром быть неудобно. Занялся бы рукоблудием — да руки не достают!” Однако не похоть владела кентаврами и кентавридами. Нет, совсем другими, более острыми ощущениями сейчас упивались эти магические твари. Ведь что может быть слаще и прянее, чем медленная казнь врага, совершающаяся на твоих глазах и твоими руками?

Вокруг места казни по кругу, в некоем подобии ритуального танца, с поправкой на форму их тел, с громкими, ритмичными воплями носились кентавры обоих полов. Время от времени все внезапно замирали на месте, а один — делал резкий рывок вперед, к Амбридж. Становился на дыбы на уровне лица пленной и в мгновенно наступавшем молчании почти у нее под носом стучал кремниевым наконечником копья или стрелы по куску железа. Сноп искр летел вниз прямо на связку хвороста и… тух там. Пока тух… Кентавр же, с широчайшей, видимой даже отсюда улыбкой, ловил взгляд помертвевшей от ужаса волшебницы и что-то громко и довольно кричал ей в лицо. Потом возвращался в круг, и карусель крутилась снова… до следующей остановки.

Даже благословенное в данной ситуации беспамятство не могло спасти Амбридж от непрерывной пытки ожиданием страшной смерти. Почему? Ответ на этот вопрос был нами получен еще до того, как кто-нибудь из нас смог внятно его сформулировать для себя.

Вот волшебница теряет сознание. Вот обмякает и повисает на веревках, приковывающих ее к столбу. Вот ее голова безвольно падает на грудь… Но заметившие это кентавры сразу же вдвоем-втроем подскакивают поближе и тупым концом копья наносят несколько ударов, которые быстро приводят волшебницу в чувство.

”И как тут не поверить в кармическое воздаяние? Еще несколько часов назад она вот так же пугала подростков, а теперь сама… — подумал я. И тут же эту мысль сменила другая, совсем не про Амбридж. — Насколько же общество кентавров похоже на общество магов! Просто натуральное отражение мира магов и мира магглов! В кривом зеркале! Так же необоснованно много гонора. Все остальные — такие же уроды, привет-привет, Вернон Дурсль и Том Реддл, с точки зрения их самих — единственно полноценных людей. Точно так же иногда тайком умыкнут человека-маггла и, пока не прибыли спасатели с большой дубиной, толпой измываются над ним. Выезжают только за счет генетической приспособленности к среде обитания, при этом ни на йоту не желая использовать голову. Живут в благословенной, освященной веками дикости, необоснованно полагая ее вершиной цивилизации… И при этом мучительно оттягивают конец истории своего вида выдавленными в резервацию!” — с откровенным презрением подвел я итог.

Тем временем некая кентаврида, одна из самых красивых кстати, почему-то слишком надолго зависла над Амбридж. Судя по шевелящимся губам, обе женщины что-то высказывали друг другу, но что именно, естественно, понять было невозможно. ”Но вряд ли обе услышат от нежданной собеседницы что-нибудь хорошее…” — успел подумать я.

Исказившееся в особо яростной, различимой даже издалека, гримасе лицо кентавриды и громкий вопль доказали, что я в своем предположении не ошибся. Резкое движение рук местной красотки, и сноп особо ярких и крупных искр сыпется на дрова. И на этот раз — не тухнет…

Дикий крик Амбридж, увидевшей первые, пока еще маленькие и робкие лепесточки пламени на одной из веток, вырвал моих парней из оцепенения, в котором они наблюдали это по-первобытному завораживающее действо.

— Она же… — в ужасе зашептал впечатлительный Хопкинс.

— Они сожгут ее! — неожиданно попытался рвануть вперед Смит, но Финч-Флетчли вовремя схватил его за ногу. При этом он вдобавок еще и ловко развернул свою метлу в противоположную сторону. Вот по кому, оказывается, горькими слезами рыдает факультетская команда по квиддичу!

— Винс! Надо… — дернул меня за рукав Макмиллан.

— Тихо! — шикнул я на них. — Конечно, парни. Для того мы сюда и прилетели. Чтобы спасти волшебников от смерти. Слушайте меня внимательно. Действуем так. Нас шестеро. Разбиваемся по парам. Эрни — Джастин. Захария — Уэйн. Я пойду с Энтони. Дальше. Располагаемся равномерно, в вершинах воображаемого равностороннего треугольника. Достаем из сумок бутылки. Один — левитирует их магией, это лучше получается у меня, Джастина и Уэйна. Другой — сначала накладывает на бутылку увеличивающие чары, а потом каким-нибудь заклинанием разбивает ее таким образом, чтобы содержащаяся в них жидкость облила хоть бы капельками как можно большую площадь построек и частокола. Главное — чтобы никаких искр!

— А что там в бутылках? — спросил Джастин.

— Очень горючая смесь. Не пирогель, если тебе что-то говорит это слово, но тоже будет гореть очень и очень неплохо. Дальше. По часовой стрелке обходим свой сектор и поливаем здания…

— Они нас не заметят?

— Они сейчас в таком экстазе, что и падения метеорита не заметят! Видишь, даже часовых не расставили! Но на всякий случай — к площади стараемся не приближаться.

— А потом?

— Потом — переговоры. Меняем поселок на Амбридж и убираемся отсюда поскорее.

— А успеем? Вон — костер уже разжигают! Может, лучше попробовать…

— Глупо! — перебил я Уэйна и кивнул в сторону столба аутодафе. — Его уже потушили. Они, твари, умные! И не собираются так быстро заканчивать свое веселье!

— А если они вообще не согласятся его прекратить? Тем более, семь или даже два волшебника интереснее, чем один. Ты… подожжешь им деревню? — после паузы поинтересовался Финч-Флетчли. — Не лучше ли попробовать сначала объясниться… Может быть… они ее… просто… отпустят… — неуверенно, все тише и тише с каждым следующим словом от понимания, как глупо все это звучит, предложил Джастин.

”Неожиданно… для британского аристократа”, — отметил внутренний голос.

— Ну да. Отпустят… Как же… — буркнул Эрни.

— Джасти! Не нужно лишних сомнений там, где все уже решено. По-другому, сколько я ни думал, никак нельзя! На что еще мы можем рассчитывать? Не забывай, нас — шестеро недомагов против нескольких сотен, сколько их тут, кровожадных разумных зверей. А там вон погибает человек! Просто поговорить? Тем более, если они, как ты надеешься, разумные существа, то мне делать ничего предосудительного и не придется!

— А если… нет? — напряженно спросил Уэйн.

— Ну, если они просто дикие твари и ничего большего… — я как можно откровеннее хищно улыбнулся. Окончание фразы ”то зачем нам такие соседи?” так и осталось не высказанным вслух, но, тем не менее, всеми было угадано правильно и теперь весьма многозначительной паузой повисло в воздухе.

Глядя на колеблющихся парней, я решил немного раскрыть им глаза. А то они ошибочно пытаются выбирать между плохим и хорошим, не понимая, что выбор сейчас стоит из ”плохо”, ”очень плохо” и ”ужасно”.

— Если ты считаешь, что это слишком жестоко, то, конечно, можно сделать и по-другому. Увеличиваем банки, по одной в руку. Быстро снижаемся с ними на метлах. Бросаем в эту карусель зажигательную смесь и поджигаем. Пока стадо будет разбегаться по сторонам и тушить друг друга, вытаскиваем Амбридж. И держим скрещенные пальцы в надежде на то, что хворост не успеет разгореться настолько, чтобы она получила ожоги несовместимой с жизнью степени. Желающие потом, если успевать будем, могут еще и конинки на кебаб себе из крупа какой-нибудь особо пришедшейся по душе твари вырезать... Рекомендую из кобылы, в книгах пишут, что самки — нежнее…

Обладающих хорошим, как и все маги, воображением парней чуть не стошнило.

— А как же Грейнджер и Поттер? Они, если что пойдет не так, сгорят вместе с деревней?

— Смеешься? Я верю в них! Оба уже наверняка очень далеко отсюда! — ”Ничего личного, Поттер. Я тебе не враг, но и не друг, так что дела мне до твоей репутации нет никакого”. — Это же так по-гриффиндорски! Взять и подставить под удар другого! Скажешь, не было прецедента? Я даже не один такой могу назвать…

Эрни отвел глаза.

— Еще вопросы? Нет? Тогда, парни… начали! Работаем, работаем... — произнес я и потянулся за мешком.

Не зря мы столько тренировались! Ой не зря! Стоило только начать применять вбитые в рефлексы заклинания, как волнение и страх у всех сразу же куда-то испарились. Во всяком случае, у Энтони — точно. Сейчас он равнодушно бросал энгоргио и редукто, гротескно увеличивая пузырьки и тут же разбивая их. Хранившаяся в них непрозрачная жидкость грязно-коричневого цвета падала вниз, заливая кентаврские постройки и землю около них.

Бензин, купленный в канистре на обычной заправке. Кусочек битума, удачно (и бесплатно) найденный и прихваченный в карман во время одной из моих прогулок по Лондону. Самое дешевое мыло. Все это я долго-долго пытался смешать в единую массу нужной мне консистенции. Достаточно жидкой, чтобы течь, но не быстро и при этом прилипать и, главное, сильно гореть. После долгих опытов получился всего лишь один небольшой котел (предназначенный для зельеварения, вообще-то, а нахрен изобретать или покупать что-то специально, если уже есть такая удобная штука?) смеси. В которую после проверки на горючесть я добавил чайную ложку меда и стаканчик масла с хогвартской кухни. Потом разлил получившийся жидкий кисель по небольшим баночкам и разложил по сумкам. Удобно знать трансфигурацию — размер не имеет значения, а вот количество — еще как.

Зачем было добавлять сахар и масло? Дело тут было совсем не в подстегиваемом гордынею желании как-то улучшить рецепт кустарной огнесмеси. Я отлично понимал, что с точки зрения классической химии сделал только хуже. Однако помимо химии была еще и магия. Та самая благословенная для меня сейчас трансфигурация. Именно против нее и было направлено усложнение состава.

Как я доподлинно выяснил, порывшись в библиотеке Основателей, далеко не все так просто с общеиспользуемыми трансфигурационными формулами вида: ”крысу в кубок” или ”стол в свинью”. Конечный результат преобразования будет зависеть от комбинации следующих составляющих: силы волшебника, мастерства волшебника и… соответствия исходного материала применяемой формуле. То есть превратить в свинью стул приведенной в примере формулой ”стол в свинью” — невозможно. А вот если столик, например, одноногий, а не четвероногий, то принципиальной невозможности нет. Частично недостатки материала можно купировать силой или мастерством, но магу при этом придется хорошенько попотеть и постараться. Кстати, именно из этого проистекает крайняя сложность в трансфигурации жидкостей и, тем более, газов. Требуемые для этого точность, внимательность и концентрация таковы, что в школе данный раздел не затрагивается даже на седьмом курсе в классе продвинутого изучения предмета. В принципе, есть еще и свободная трансфигурация, ”Мыслью и Силой”, пример которой мне показывал тогда Дамблдор… но это — недостижимая для большей части магов вершина. Для меня, кстати, тоже.

Таким образом, чем сильнее состав конечной жидкости будет отличаться от масла, бензина, мыла, сахара и битума, тем сложнее и дольше будет его трансфигурировать во что-то безопасное. Конечно, про кентавров-трансфигураторов никто никогда не слышал, но способ этот я планировал сделать универсальным и одним из типовых приемов для моего отряда. Чтобы работал против любого противника: волшебника ли, магического существа ли, маггла ли…

”Вот, кстати, с чем я, похоже, пролетел, — подумал я, поведя носом, — так это со скрытностью. Уж больно специфично-резкий запах у моего самодельного напалма получился. Особенно для неизбалованных ”ароматами” углеводородов жителей Запретного леса. Хорошо еще, что все их внимание до сих пор успешно оттягивает на себя Амбридж! Но этот гандикап не вечен. Тревога может подняться в любой момент! Нужно успеть подготовиться…”

Мы успели. Изведя все запасы в обеих сумках (оставил в своей три пузырька, они мне понадобятся), я, чертыхнувшись, осознал один неприятный факт. Я не только не продумал вопрос связи в бою вне пределов видимости (боевую жестовую азбуку Упивающихся насколько я знал, настолько и передал), но из-за противодействия попыткам оспорить мое командирство забыл сказать парням, что делать после того, как они выполнят это задание!

”Мда… Работать еще и работать! Даже хорошо слаженная команда с командиром-бараном — это мясо… У кого бы взять уроки по тактике управления малыми группами магов в бою? Эх, если бы Боунс (старшая) не была такой сукой!.. Пойти, что ли, поклониться в ножки Тикнессу? Ну-у-у… Это план на далекое будущее. А сейчас? Не даст ли мне летом пару уроков папа Навахи — лорд Лусеро? Они же с Крэббом в свое время хорошо так позажигали. До сих пор невъездной…”

Быстро прикинув наши возможности, другого варианта передать новый приказ, как тупо слетать лично, я так и не нашел. Мы с Гольдштейном разделились: я полетел направо, Тони — налево. Без всяких неприятных сюрпризов вскоре все мы опять собрались вместе, зависнув на метлах плотной группой над воротами в частоколе. В качестве места встречи ворота были выбраны, во-первых, потому, что они были единственными в стене, а значит уникальным ориентиром, а во-вторых, отсюда отходила самая натоптанная, широкая и прямая дорога прямо к центру деревни. В принципе, будь это обычное древнее поселение, максимально приспособленное к обороне, то улочки обязательно были бы узкие и кривые, для создания завалов и облегчения защиты от превосходящего в численности противника. И противодействия самому мощному оружию средневековья — рыцарской коннице, но… не кентаврам же создавать у себя в деревне противокавалерийские препятствия?

— Все наложили на себя щиты от стрел? — спросил я парней и, дождавшись четырех кивков и одного ”ой”, продолжил инструктаж. — Тогда двое пусть отлетят подальше, поднимутся повыше и будут готовы с разных сторон поджечь разлитое, если что-то пойдет не так.

— Поточнее, в случае чего поджигать? — спросил очень серьезный Эрни.

— Либо по моей команде, либо если… меня убьют, — ответил я, и с удовлетворением отметил, как вытягиваются лица у парней. А то они, похоже, уже как-то успели подзабыть, что мы не в зоопарк на беззащитных, надежно отделенных от посетителей решеткой хищников пришли посмотреть. — Трое остальных зависнут надо мной на метлах. Будут прикрывать побег, если это потребуется… Я же спущусь и пойду говорить с ними. Вопросы? Нет вопросов?

— Удачи, Винс! — после паузы прорвало моих друзей.

— Она тебе понадобится… — задумчиво добавил Энтони. — Может, все же я?..

— Или я? — перебил Эрни. — У меня побольше знаний в дипломатии…

— Нет.

— Но...

— Тихо! Не перебивайте! Я ничуть не умаляю ваших достоинств. Вы во многих вещах сильнее меня. Это, кстати, и есть основной критерий правильности подбора, — я шутливо погладил себя по голове, и парни кривовато, но заулыбались. — Команда всегда сильна специализацией. Резон тут в другом. Несмотря на все ваше знание законов, научную сметку, умение договориться и прочая, прочая, прочая, никто из вас — пока! — не может победить меня в драке. Таким образом, в случае, если переговоры пойдут… остро, из всех нас именно у меня больше шансов выжить и отбиться. Более того, даже у меня их немного! Но они хотя бы есть… — тяжело выдохнул я. ”Надеюсь, среди кентавров очередного ”Нотта” не найдется…” — Короче… Я не хочу никого из вас терять…

— Ладно… — помолчав, махнул рукой Гольдштейн. — Хорошо. Убедил. Иди!

— Победи!

— Давай!

— Мы прикроем!

— Не бойся за спину!

— Ну и все тогда. К бою! И, парни, тоже не подставляйтесь! Нам не может не повезти! Ведь правда — на нашей стороне!

Они разлетелись по позициям, а я медленно спустился на землю. Слез и отложил в сторону метлу. Снял с себя мантию, оставшись в спортивном костюме. Защита против слабой магии — это, конечно, здорово, но хорошая подвижность мне сейчас пригодится больше. Аккуратно и неторопливо свернул традиционную одежду магов и положил ее на прутья метлы…

Неторопливо все делалось потому, что нельзя сказать, что я уж так совсем ничего не боялся. Себе-то врать — последнее дело… Был, был гнусный голосок, тихонько нашептывающий: ”Одумайся, куда ты лезешь? Ее и без тебя спасут! Там же убить могут! Без шуток, УБИТЬ!!! Ты помнишь, чем тебе грозит смерть?..”, ну и все такое прочее. Вот только и внутренний голос, и совесть молчали, а им я доверял гораздо больше, чем внутреннему зайцу…

”Теперь осталось только правильно провести переговоры… Хотя… какие это нахрен переговоры?! Разборка в чистом виде!.. — думал я, идя по улице в сторону центра деревни. — И да. Прежде чем начать, нужно еще кое-что доделать. Некий дополнительный штришок, чтобы переговоры прошли удачно… — отмел я очередное предупреждение чувства самосохранения. — Может быть, уже минут пять спустя я об этом сильно пожалею, но раз решил, то нужно делать. Иначе потом сам себя сожрешь сожалениями о том, что мог сделать, но так и не решился… Нахер! Хватит мне таких ошибок в прошлой жизни! Тем более, подняться выше без риска все равно невозможно…”

Выбрасываю на землю из сумки две из трех оставшихся там баночек с огнесмесью. Увеличиваю заклинанием, левитацией швыряю о стену ближайших ко мне и слева, и справа ”бараков”, тем самым обливая часть стены и крыши горючей смесью. До этого, из-за того, что те находились слишком близко к освещенной фонарями площади, с воздуха на них не попало ни капли. Кстати, эти два барака — не только в недалеком будущем показательные факелы, но и, по совместительству, дома самых богатых семей. А мне может потребоваться демонстрация серьезности намерений. Ограниченная демонстрация, а не превращение места жительства кентавров в бледное подобие огненного шторма — сужающееся от частокола к центру деревни кольцо пламени. Сделай я так, и на меня обязательно нападут все жители хотя бы ради того, чтобы отомстить, раз терять уже больше нечего. Во всяком случае, я бы на их месте — обязательно напал…

”Ну-у-у, помогите же мне все боги, Мерлин, Моргана и Мордред!” — подумал я, подходя к стоящей крупами ко мне толпе полулюдей. Проверил наличие всех трех слоев щитов, поднял волшебную палочку, направил ее на дальний от меня барак, взмахнул и произнес:

— Бомбарда!

В каком бы угаре чужим страхом кентавры сейчас ни находились, было у меня подозрение, что грохот разлетевшейся крыши одного из их домов сложно было бы не услышать или проигнорировать. Так и вышло. Правда, меня поразила и заметно обеспокоила быстрота реакции непарнокопытных двуруких. Вот еще мгновение назад их табун в по-первобытному простом ритуале скачет вокруг кучи хвороста, а теперь — раз, и все они уже дружно бегут прямо на меня!

”Нет ничего страшнее, чем стоять пешим перед несущейся на тебя кавалерийской лавой”, — вспомнил я прочитанные в какой-то исторической хронике слова. Раньше не понятые мной, но сейчас… Сейчас я с лихвой хлебнул и понимания, и… страха.

— Сонорус. НАЗАД! — непроизвольно отступив на шаг, произнес я и взмахнул палочкой.

Ничего не изменилось. Ничего, кроме заметно сократившегося расстояния между моим телом и жаждущими крови наконечниками копий.

— Назад! — напрягся я еще больше. — Бомбарда! — взрывное заклинание попало в землю недалеко от переднего края несущегося на меня строя. Взрывом впрямую никого не задело, но оглушило и ударной волной оттолкнуло назад наиболее быстрых четвероногих.

К сожалению, эффект от моих действий оказался прямо противоположным тому, что я от них ожидал. Ни испуга, ни желания поговорить кентавры так и не выказали, зато моментально правильно оценили свои силы и сложившуюся диспозицию. Повинуясь гортанному крику своего предводителя (кричали, естественно, не по-английски), часть рванула в стороны, обходя меня с боков. Вот для чего, оказывается, оставлены широкие проходы между зданиями! Часть — откатилась назад и вытащила непонятно откуда луки, а часть — еще быстрее рванула вперед, размахивая копьями и дубинами.

”Вечер перестает быть томным”, — только и успел я подумать до того, как время на все, кроме как на спасение собственной шкуры, у меня вышло.

— Экспульсо! Экспульсо! Экспульсо! — мои заклинания цепочкой взрываются перед ногами переднего ряда кентавров, осыпая их комками земли. Одновременно с этим парни прикрывают меня с воздуха. Три боевых проклятья — замораживающее, отталкивающее и еще одно какое-то, не разобрал, приглушают элан кавалерийской лавы. Рефлекторно передний ряд подается назад, сталкиваясь с напирающими сзади. Получившая толкучка настоятельно требует превращения в хаос. Быстро, пока они не восстановили равновесие, бросаю ”на кого Мордред пошлет” три проклятия неудержного танца. Все принесено в угоду скорости, поэтому заклинания получились заведомо слабыми. Невербальные (у проклятья таранталлегра и вербальная формула больше годится для тренировки дикции, чем для произнесения в бою, и жест сойдет в качестве упражнения на координацию), с упрощенной, зато намного более легкой и быстрой жестовой составляющей. Взрослый маг от такой порчи даже не дрогнул бы, да и на кентавров действовало недолго — секунд пять-десять, но этого вполне хватило.

В чем основное преимущество работы мозгом перед непосредственным использованием магии? В первую очередь в том, что если хорошенько подумать, то можно догадаться: для получения серьезного результата не обязательно использовать соизмеримо сложные и мощные заклинания. Абсолютно немагические последствия правильно и к месту примененных простейших заклинаний могут по эффективности намного превосходить самую мощную бомбарду или адское пламя.

Так вышло и сейчас. Несколько секунд беспорядочных дрыганий руками и ногами кентавров, в которых попали мои заклинания, создали на самых опасных направлениях (где подобрались ко мне ближе всего) три отличные ”кучи-малы”. Чтобы добиться того же эффекта, например, непростительными, нужно было потратить авад, так, навскидку, штук двадцать.

Повергнутый на землю с ранами средней степени тяжести передний ряд ”кавалерийского строя” хотя и образовал временный, громко кричащий от боли завал на пути у других атакующих, для метательного оружия оставшихся в задних рядах стрелков он преградой, естественно, не явился. Рой стрел с острозаточенными наконечниками и пара копий мгновенно просадили два из трех магических щитов, заставив меня резко и совершенно не пафосно, ”рыбкой” нырнуть за угол ближайшего сруба. Причем третий щит слетел с меня уже тогда, когда я облегченно выдохнул, на мгновение прижавшись спиной к бревнам. Это постарался особо меткий кентавр, ловко попавший мне в прикрытую щитом ногу, которую я не успел вовремя отдернуть под защиту сруба.

Шум бритвенно острого оперенного града, что с обидой бьется о твердое дерево вместо такого желанного, мягкого человеческого тела (моего, блин, тела!), служил невероятно действенным стимулом, дабы восстановление щитов проводилось максимально быстро и качественно. Обновив защиту от метательного оружия, я шустро высунулся за угол, окинул быстрым взглядом диспозицию и тут же спрятался обратно, восстанавливать опять моментально просаженные магические щиты.

Вроде бы ничего чрезвычайно опасного мне прямо вот в данный момент я там не увидел. Пока. Однако тенденция была нехорошая. Судя по накапливающимся по углам завала четвероногим мстителям, вскоре у меня опять начнутся проблемы. Чтобы с той стороны особо ни на что не надеялись, я выпустил за угол длинную, насколько смог, плеть крови и по памяти, вслепую, стал размахивать ею по угрожающим направлениям. Она, в который раз убеждаюсь, была очень удобным и многофункциональным заклинанием, пусть опасным и не прощающим ошибок пользователя. Впрочем, как и большинство старинных инструментов. Жизнь тогда была такая. Сложнее, тяжелее и проблем больше. А средств содержать орды ”альтернативно одаренных”, готовых утонуть в кружке чая или порезаться собственным ножом, наоборот — не было.

”…Когда летящая тебе в глаз стрела подлетает на такое близкое расстояние, что, кажется, можно рассмотреть каждую выщерблину на наконечнике… и в последний момент ”от воздуха” рикошетит в сторону… Изумительной остроты ощущения! А со стороны, тем более на взгляд обычного человека, наверное, это выглядит, как ставшая явью строчка из легенд. Что-то вроде сказочного: ”…от темного колдуна отскакивали прочь мечи, копья и стрелы, оставляя того совершенно неуязвимым…” — сама по себе всплыла в голове мысль, несколько далекая непосредственно от схватки.

…Неведомая сила резко вздергивает меня за руку в воздух. От сопровождающего рывок дикого рева я глохну на одно ухо, а от резкой боли в плече непроизвольно на глазах выступают слезы. Спустя мгновение чья-то лапища хватает меня, раскачивающегося в воздухе. Самому себе непонятным образом я умудряюсь, на одних инстинктах наверное, отдернуться, и поэтому здоровенная ладонь сжимает в кулак только спортивный костюм, а не приличный кусок кожи с моей груди вместе с ним.

Промаргиваюсь, и с первого же полувзгляда ситуация становится кристально понятной. Каким-то неведомым образом оставшийся незамеченным и мной, и моим воздушным прикрытием кентавр подобрался ко мне со спины и схватил меня.

Кентавр оказался не только тихим и ловким, но еще и очень умным. Или просто опытным. Он, видя как от меня отскакивают стрелы, совершенно разумно не стал пытаться застрелить или заколоть меня. Он, пользуясь чудовищным преимуществом в физической силе, решил меня просто забороть. Прекрасно понимая, что для него основной источник опасности, он схватился своей правой рукой за мою. Сильно сжал свою ладонь поверх моего кулака с волшебной палочкой. Не делая даже попытки отнять ее, он поднял меня вверх так, что рука и палочка оказались направлены строго вертикально. Таким вот элементарнейшим способом он тем не менее очень надежно заблокировал главное оружие любого мага. А в процессе он еще, чтобы не прибили с воздуха, постоянно ”гарцевал” на месте, поворачивая меня влево-вправо. Прикрывался мной, как щитом, собака, от возможных заклинаний сверху.

В момент смертельной опасности время как будто растягивается. Подхлестнутый мгновенным осознанием того, что парни в данном случае ничем мне помочь не могут, а от смерти меня отделяют считанные доли секунды, требующиеся кентавру, чтобы догадаться вытянуть меня вперед за пределы защиты здания (уж что-что, а местные четвероногие, как показала практика, отличаются почти что эльфийской, из маггловских легенд, меткостью), я молниеносно нахожу решение.