Интерлюдия 22 (1/2)

— Как я уже предупреждала вас, Минерва, — разговор двух немолодых женщин в одном из пустынных коридоров Хогвартса становился с каждым следующим произнесенным словом все менее и менее томным, — я никогда и ни за что не потерплю измены! А Дамблдор — изменник! Он самолично признался в том, что подстрекал учеников к мятежу и готовил заговор! Он будет пойман, осужден и посажен в Азкабан, где ему давно уже самое место! Но на вашем месте я бы подумала о себе…

— О себе? — удивленно спросила самозваного директора из последних сил сдерживающая себя мадам Макгонагалл. Ведь еще никто и никогда не отваживался при ней говорить так плохо и так грубо о ее кумире!

— Да. О вас! Все преданные Дамблдору профессора будут в обязательном порядке проверены Авроратом и Стражей. И если они этой проверки не пройдут, если не смогут доказать своей верности Министерству, то все они будут немедленно уволены! Невзирая ни на какие ”Хогвартс — дом для всех, кто попал в трудную ситуацию” и ”Изгонять из Хогвартса может только директор”. Теперь Я здесь директор! Я решаю, кого выкинуть прочь, а кого оставить. Я наведу здесь должный порядок!!! — Амбридж уже кричала. — И в первую очередь это касается вас, заместитель бывшего директора!

— Пф-ф, — презрительно и как-то очень по-кошачьи фыркнула Макгонагалл. — Я легко и в любой момент могу уволиться сама!

— Кхе-кхе! — на сей раз кашель прозвучал торжествующе. — А вот этого может и не случиться! Если министерская проверка докажет, что вина за преступления Альбуса Дамблдора, бывшего директора Школы чародейства и волшебства Хогвартс, лежит не только на нем, но и на других должностных лицах из преподавательского состава, то они… составят ему компанию в Азкабане! Надеюсь, вы меня правильно поняли, профессор Макгонагалл? — почти пропела Амбридж.

Наверное, в мире магглов на этом бы все и закончилось. Или же повторилась бы позорная, омерзительная сцена увольнения, так часто происходящая в обоих мирах. Это когда один мелкий душонкой человечишко упивается своей властью, а другой — жалобно и безнадежно униженно лепечет что-то просительное и слезливое. Что-то вроде того, что случилось с бедняжкой-прорицательницей, но… тут был один важный нюанс. Макгонагалл — совсем не Трелони.

Быстрый взмах волшебной палочки вспыльчивого мастера трансфигурации, и стоящая за спиной Амбридж фигура рыцаря оживает. Молниеносное движение крепких металлических рук, и низенькая женщина в розовом оказывается надежно обездвижена доспехами. Своевременный экспеллиармус старой гриффиндорки довершает чистую победу. Рука Амбридж, потянувшаяся за оружием всего парой мгновений позже, хватает вместо волшебной палочки пустоту. Куда ей, привыкшей в последнее время больше к перу и печати, чем к волшебной палочке, тягаться с боевитой шотландкой, у которой к тому же полно ежедневной магической практики?

— Да как ты смеешь… — начинает было возмущаться генеральный инспектор, но доспехи, повинуясь легкому жесту руки Макгонагалл, стискивают ее почти до хруста.

— Ми-и-ини-и-и-истр не потерпит… а-а-а-а! Больно! Отпусти-и-и-и!!! — громко визжит Амбридж.

— Силенцио!

Подержав в металлических объятьях беззвучно орущую от боли женщину еще несколько мгновений, доспехи чуть-чуть ослабляют хватку. Та извивается, пытаясь вырваться из их безжалостной хватки, открывает и закрывает рот, но все тщетно. Ни обрести свободу, ни позвать на помощь у нее не выходит.

— Фините, — Макгонагалл отменяет проклятие немоты. — Ты что-то хотела сказать, моя дорогая?

— Ты пожалеешь об этом! — шипит Амбридж.

— А я смотрю, ты достаточно храбра… стала. И это при том, что кроме нас двоих тут никого нет, а в Хогвартсе случается всякое. Даже гибнут, бывает…

— Я позову на помощь и…

— И что?

— И тебя потом уволят! Посадят в Азкабан за нападение на первого заместителя министра магии!..

— Что ж… тогда… зови! Давай! Я даже могу тебе помочь. Хочешь? ”Помогите”. Слабо, да? Давай тогда вместе? ПОМОГИТЕ!

Амбридж молчала, усиленно размышляя, что здесь не так.

— Думаешь, где здесь подвох? Правильно. Он есть. Но дело тут совсем в другом. В отличие от вас, слизеринцев, мы, гриффиндорцы, всегда прямы и честны и не терпим подлости! Пока только моим нежеланием ронять авторитет профессорского корпуса объясняется то, что здесь и сейчас никто не появился. Однако я могу отменить заклинание тишины, наложенное на коридор, и на наши крики сюда вскоре прибегут очень многие. И тогда школьники и школьницы весело и долго будут смеяться над тобой… Что же это за волшебница, которая из-за ошибки в заклинании сама себя по-инквизиторски, мадам высший инквизитор — ведь название вашей должности можно перевести и так, — заковала в кандалы? И теперь вообще ничего не может, причем у всех на виду! Все, как тогда! Как тогда-а-а-а. О-пя-ять, — последнее слово мстительная Макгонагалл почти пропела.

Амбридж задрожала. На нее накинулись и мгновенно поглотили страшные школьные воспоминания, где подставившие ее слизеринки смеются над ней, оставленной у всех на виду на балу посреди Большого зала непристойно полуголой.

— Да-да, — кивнула Макгонагалл в ответ на не заданный, но легко читающийся в глазах вопрос. — Я прекрасно помню, какой у тебя боггарт… И мне, как преподавателю и магу, вот что любопытно: бороться со страхом-концепцией всегда было сложнее всего. Страх смеха над собой… Как и чем его ты перехохатываешь, профессор ЗОТИ? — добила она свою противницу.