Глава 46. Чистосердечное признание с занесением в личное тело. Часть II (1/2)
”Месть! Месть!!!”
…как плеть крови бессильно разбилась о невероятно знакомо строенный протего!
— Ну что ж… — проговорил Нотт после очередного размахивания палочкой и шепота формул обновления щита. — Раз без этого, как показала история с Гольдштейном, ты не можешь… — еще одна плеть крови, на этот раз подведенная по-хитрому: снизу и невербально, взаимно распалась вместе с двумя верхними щитами слизеринца. И снова Нотт вынужден прервать свой пафосный монолог на восстановление защиты. — …Раз, чтобы ты признал кого-то равным себе, тебя нужно хорошенько отметелить…
— Ступефай!
— Протего. Так уж и быть…
— Экспульсо!
— Протего. Я тебя…
— Авада Кедавра! — сорвался с моей волшебной палочки ярко-зеленый от вложенной в него ненависти луч третьего непростительного… чтобы впиться и разрушить столешницу стоящей между нами парты, внезапно выросшей в ширину и высоту.
Видимо, разойдясь в паре локтей с жадно замахнувшейся на него своей косой Смертью, Нотт осознал, что шутить с ним тут никто не собирается, и слегка струхнул. Во всяком случае, болтать он прекратил, но и фиолетовый луч брошенного проклятья пролетел как мимо меня, так и мимо выставленного мной протего.
”Косо-ой! Мимо! Ай, нет! Не мимо… — успел подумать я, падая на пол. — Но как?..” Впрочем, упав и рефлекторно ойкнув от иголкой впившейся в зад спинки стула, я мгновенно понял, что именно только что произошло. Нотт весьма и весьма хитро указал целью не меня, которого хрен уменьшишь не будучи Мерлином, не мою одежду или обувь, которая какой-никакой, а все же артефакт. И даже не магический щит, который с атакующим заклинанием взаимно уничтожится. Нет. Он своей магией воздействовал на торчащий из-за моей спины уголок стула! Причем: а) правильно сообразил, что можно сделать; б) сообразил моментально, как будто действовал на вбитых в спинной мозг рефлексах; и в) ювелирно исполнил свою задумку! Все это в сумме свидетельствовало строго об одном:
”А тихоня-Нотт, оказывается, полон сюрпризов! Как неожиданно хорош он в дуэлинге, а?! А я, дурак, повелся на его притворство! Забыл, что ”не блещет” может означать не только ”посредственность”, но и ”сильный и хитрый”. Впрочем, судя по тому, что повелся не только я, секретность Нотт соблюдал просто безукоризненно. Вот уж действительно, ”умеешь считать до десяти, остановись на семи”! Насколько же безжалостно нужно было Нотту-старшему все детство дрючить своего пацана, чтобы получить на выходе такое? Ведь чтобы скрыть…” — но даже молниеносно пришедшие в голову мысли додумать до конца я не успел.
Даже пяти секунд полежать и повосхищаться чужим мастерством, к сожалению не посмертным, Нотт мне не позволил. ”Энгоргио!” — услышал я его голос и рефлекторно крутанулся в сторону. Благодаря этому щепка, раздувшаяся до размеров среза столетнего дуба, сотрясая пол, упала не прямо мне на голову, а всего лишь рядом, придавив краешек рукава мантии. Прикинув, что случилось бы, не будь я таким резвым, я впервые испугался. Сильно испугался.
Нет. Страх и раньше часто становился моим верным спутником. Однако прежде либо этот страх был ровным и постоянным (вроде всего связанного с Дамблдором и Учителем, ибо общение с последним вообще никак не прогнозируемая ”русская рулетка”), либо его гасила туманящая разум ненависть (вроде дуэли с Бейтсом), либо с ним составлением подробных и сильно разветвленных планов заранее боролся разум (типа налета на Азкабан). Но такой внезапный и из-за этого настолько неожиданно сильный приступ случился у меня впервые.
— Энгоргио! — и лежавший на полу рядом со мной обломок парты, мгновенно увеличившись из тонкой планки в немалое по толщине бревно, ничуть не слабее хорошего пинка ногой больно ударяет меня по ребрам.
Я перекатываюсь в сторону, приподнимаюсь на колени, вытягиваю вперед руку… ”Авад…” — но произнести до конца вербальную часть непростительного я не успеваю, так как в мою сторону, перекрывая цель, летит очередной кусок дерева размером где-то полметра на метр.
Опять, чтобы увернуться, приходится падать. Ныряю за парту, как за бруствер, и через секунду она резко уменьшается в размерах, открывая пытающегося встать на ноги меня. Вижу, как Нотт швыряет в меня что-то, быстро растущее прямо в полете. Снова ныряю на пол вбок от траектории, одновременно чисто рефлекторно отмахиваясь плетью крови. Слышу, как Нотт кричит: ”Протего!”
”Значит попал! — радуюсь я. — У-у-у!” — от боли в отбитых ребрах и ободранных коленях вою я мысленно, чтобы не доставить врагу даже тени удовольствия, показав свои мучения. Пользуясь паузой, торопливо встаю сначала на четвереньки, а потом, из этакого импровизированного низкого старта, поднимаюсь на ноги и рву вперед.
К двери.
”Нахер-нахер такие переговоры! А с Ноттом я еще…” — но оправдаться перед самим собой я все равно не успел. Да и, как оказалось, оправдания были совсем не нужны, потому что:
— Ты никуда не скроешься от меня, Крэбб, — вставший на парту слизеринец взмахом палочки вырастил перед дверью каменную стену. Я было хотел снести ее бомбардой, которую тренировал с Хвостом, но ощущение опасности за спиной стало воистину нестерпимым. Плюнув, я бросил на полпути подготовку взрывного заклинания и инстинктивно рванул вправо. И поэтому очередное увеличенное из щепки до размеров тарана бревно, обдав несоразмерно прохладным и ласковым ветерком, пролетело мимо меня и ударило в стену. А не пришпилило меня к ней, как жука на булавку.
— Попрыгай, Крэбб, попрыгай… — отыгрываясь за испуг, насмешливо покрикивал чертов Нотт. И продолжал кидать в меня десятикратно увеличиваемые на лету щепки, горсть которых держал в левой руке. И мне не оставалось ничего другого, как делать то, что ”приказано”.
Следующие минуты три (по ощущениям растянувшиеся как минимум часа на полтора) мне пришлось выложиться по полной. Физически, имеется в виду. Я только и делал, что бегал, прыгал, наклонялся, приседал и подпрыгивал. Если Нотт, судя по одухотворенному лицу, воображал себя Великим Мерлином, стоящим на горе перед бесчисленными рядами врагов и кидающим в толпу мощнейшие заклинания, то я чувствовал себя цирковой лошадью. Как тут не вспомнить добрым словом мои летние приключения?! Был бы канонным жирдяем, уже бы ”сдох” и, быть может, сдох, придавленный очередным бревном. А так только ”очень хорошо размялся”.
Может, от усиленного кровообращения (а скорее, от банального испуга) голова у меня заработала предельно быстро и четко. Проанализировав схему поединка, я понял, что Нотт, к моему невероятному счастью, не является вторым Дамблдором. Удивительно, но в бою противник использовал всего лишь два простейших, кстати считавшихся совсем небоевыми, заклинания: энгоргио и редуцио. ”Это же не авада! Это, блин, второй курс обучения в Хогвартсе! Проще только левиоса! Да что вообще ими можно сделать?”
”А, например, вот что”, — осознал я, уклоняясь от очередной неимоверно раздутой щепки. Которая, не попав в меня, с грохотом влетела в один из шкафов и превратила его из предмета мебели в набор дорогих антикварных дров.
”Вот тебе и школьные заклинания… Даже ими, если владеть настолько… филигранно, надо признать это без всяких лести и преувеличения, можно победить...” И действительно, невербальные, быстрые, аккуратные и предельно акцентированные энгоргио и редуцио в исполнении Нотта просто не оставляли мне времени ни на что другое, кроме как только на уклонение! И судорожно перебрав все известные мне заклинания, я с ужасом осознал, что такой тактике мне противопоставить абсолютно нечего! Имеется в виду, с приемлемым результатом. Приемлемым считается результат, при котором я на сто процентов остаюсь живым и здоровым, а не превращаюсь в перееханную катком лягушку!
Можно было, конечно, попробовать закончить бег по кругу и жестко упереться лбом, стоя на одном месте. Закрепиться за перевернутой партой, отбрасывающими заклинаниями или щитовыми чарами поотбивать летящие в меня бревна, а потом, когда у Нотта образуется естественная пауза на поиск ”боеприпасов”, — перехватить инициативу… Вот только отличный щит от физических атак, показанный мне Волдемортом, до сих пор, несмотря на весьма болезненное неудовольствие Учителя, получался у меня далеко не в ста процентах случаев. А Нотт — совсем не дурак, и времени подготовиться к бою, чем лично он занимался под видом уборки, мне не даст. Плюс, а что будет, если я промахнусь отталкивающим заклинанием? Но даже если у меня все и получится, то это все равно пат. К тому же ноющие ребра настойчиво напоминали, что атака может последовать со всех сторон: и сверху, и снизу, и сзади, а не только спереди.
Короче, эта схема совсем не годится. Нужно придумать что-то оригинальное. С одной стороны, время на это есть. К ритму атак я уже приноровился, и летящие почти в лицо колья… хм, короче, уже не так страшно. Однако нельзя сказать, что времени у меня прямо так уж и много. Ибо от такого ”спорта”, несмотря на нормальную форму, легкие уже начинают потихоньку ”подгорать”, а в боку дает о себе знать печень. Пока еще только намеком. Да и ободранные-отбитые рывками-падениями локти и колени… В общем, с разработкой плана нужно поторопиться.
А потом мне просто повезло. Я наконец увидел возможность победить. Ту самую, которую так судорожно искал последние минуты. Которые вполне могли (и все еще могут, если я не разыграю все правильно) стать последними в моей жизни. Конечно, потом за своего единственного ученика Волдеморт вывернет обоих Ноттов наизнанку (но мне от этого совсем не легче — призраком-то). Возможно, делать ему этого даже не придется, так как Нотт совсем не хочет меня убить. А, например, только лишь изметелить в мясо и под угрозой смерти заставить принести непреложный обет. Проверять не буду.
Буду пытаться победить.
Тем более сейчас появился на это шанс.
Шанс, на первый взгляд, таковым не являлся. Всего лишь одна из увеличенных Ноттом до размеров толстого кола щепок упала на опрокинутую лавку. Что здесь такого? А то, что одним своим концом она закатилась под ножку парты, на которой стоял слизеринец, а другой на уровне колена висел над полом. И что же это напоминает? А напоминает это простейший, известный с древнейших времен механизм. Рычаг.
Спустя еще две минуты и один ”круг почета”, уже запыхавшийся, я, пробегая как бы мимо, внезапно рванул в сторону и двумя ногами, со всей силы, прыгнул на импровизированный трамплин. Расчет был почти правильный. Во всяком случае, и парту, и стоявшего на ней боевого, без всяких кавычек, мага снесло в сторону. При этом Нотт, явно обладающий хорошей чуйкой, еще успел поставить какие-то щитовые чары! Правда, опрокинувшемуся ”полу” на них было плевать.
Вот теперь каждое мгновение было крайне дорого. Пролетая сквозь разгромленную мебель класса, я немного не успел. Пока я тратил секунды на поиск проходимой дороги к своему врагу, Нотт уже успел оправиться от падения. Привстать, направить на меня палочку и даже вырастить настоящий деревянный щит, готовый, когда я остановлюсь для произнесения заклятия, полететь мне навстречу и сбить с ног.
Понимая, что останавливаться и терять инициативу ни в коем случае нельзя, чисто на одних спинномозговых рефлексах я с теми же яростью и силой, с какими только что прыгал на трамплин, бросился вперед, вытянув палочку для заклинания.
Вот только Нотт оказался совсем не промах. Мало того, что он подготовил защиту, так он еще из этого положения пытался меня атаковать! Каким-то непонятным мне образом он не только успел наколдовать экспеллиармус, но и благодаря какому-то невероятному везенью умудрился в меня попасть!
Щит протего я поставить не успел, и красный луч, от которого я совершенно нечеловечески раскорячась попытался увернуться, совсем краешком задел мой локоть. Но здесь, увы, почти — не считается. Моя волшебная палочка, выдернутая магией из руки, полетела куда-то в кучу деревянного лома позади меня.
Честно, если бы хотя бы на секунду задумался, то на этом бы все и кончилось. Я бы без всяких сомнений проиграл. И Нотт после сделал бы со мной все, что бы ни захотел и к чему так хорошо подготовился. Однако уже заряженное на движение тело, несмотря на рывок в правой руке, продолжило бросок и я со всей дури врезался ногами в подготовленный противником в качестве защиты от авады трансфигурированный щит.
На этот раз удача оказалась на моей стороне. Нотт просчитался и, как оказалось, защитой от механических повреждений не озаботился. Наверное, не верил в то, что я смогу подобраться настолько близко. Или просто не успел. Как бы там ни было, но толстый кусок дерева, приняв импульс от моих ног, строго согласно закону сохранения энергии преобразовал его в свою скорость и полетел сонаправленно вектору моего удара. Правда, полет этот был совсем недолог из-за того, что на пути движения оказалась преграда... в мантии и ”рабочих” ботинках.
Друг за другом раздались глухой удар, громкий полустон-полувыдох и еще один глухой удар, потише. Голова у Нотта оказалась достаточно крепкой, и он не потерял (как я надеялся) сознания. Но теперь он оказался придавлен куском дерева, из-под которого… торчала рука с волшебной палочкой!
Сосредоточившись, я, предельно четко шепча формулу и магически напрягаясь изо всех сил, выцеживаю из пустой правой руки плеть крови. Увы. Беспалочковая плеть тянет всего лишь на недлинный нож. Который, будь он из металла, даже весьма пристрастная в этом вопросе родная милиция не признала бы за холодное оружие. Однако если даже такой небольшой кинжальчик может без напряжения резать все, кроме разве что камня и металла…
Нотт ворочается подо мной, судорожно пытаясь вылезти из-под прессом вжимающего его в пол куска дерева. Рука с палочкой делает попытку сначала спрятаться под щит, а потом указать в мою сторону, но ничего путного из этого у моего противника не выходит. Прижимаюсь к деревянной поверхности, чтобы проще было парировать трепыхания лишенного мобильности врага. Перехватываю правую руку Нотта своей левой, а правую ладонь, с выросшим из нее предвкушающе трепещущим кровяной кромкой ножом-плетью, резко опускаю на запястье Нотта…
Чтобы упереться в невидимую пленку защиты!
Нотт подготовился ко ”встрече” со мной не просто хорошо…
”Да бля! Артефакт!!! Ну что за херь?!” — мысленно возмутился я такой несправедливости и, рыча, перенес массу тела на правую руку. Защита не могла быть непреодолимой! И не была ею: я чувствовал, как с каждой следующей секундой, с каждым новым нажатием ”режущая кромка” становится все ближе и ближе к коже врага. А там, за ней, совсем близко такие желанные мясо и кости… рубить!
Однако, почувствовав, что давление на тело ослабло, Нотт интенсивнее задрыгался подо мной. И в этот раз не безрезультатно, так как деревяшка стала ощутимо сдвигаться вбок. Пока еще не поехала совсем в сторону, открывая меня для контратаки, но это могло произойти в любой момент! Сейчас я оказался в положении охотника, схватившего медведя за лапы. После всего только что произошедшего вот никто не убедит меня в принципиальной невозможности того, что у Нотта в кармане окажется еще какой-нибудь артефакт. На этот раз — для нападения. А поэтому я был вынужден сдвинуться обратно, ослабив нажим на его руку.
В бессильной ярости сжимаю ладони в кулаки и слышу снизу сдавленный стон.
”Черт! Я дурак! — запоздалым озарением доходит до меня факт того, что мои пальцы глубоко, почти до крови, вдавились в предплечье Нотта. — Спокойно вдавились! Обычные предметы проходят без проблем!”
Быстро хватаю первый попавшийся под руку обломок мебели и с силой опускаю его на кулак с торчащей из него крепко стиснутой волшебной палочкой. Вопль боли снизу звучит просто целительным бальзамом по моим душевным ранам.
”Слово даю… — удар и вскрик соперника, — …на каникулах съезжу к испанцам и… — еще один удар и еще один вскрик, — …выпрошу у них… — еще вскрик, — …знания в комплекте с поставленным навыком, — еще удар и еще вопль боли, — …обращения с ножом. И никогда, даже в сортире, даже на бабе, свой клинок не буду…”
Что именно не буду делать с превратившимся в серьезный артефакт даром церковников, додумать я не успел. Потому что как раз этот в этот момент Нотт пошел ва-банк. Как-то извернувшись, он поджал под себя ноги и, встав в практически классический борцовский мостик, сбросил и меня, и щит с себя. Правда, цену он за это заплатил серьезную. Ему пришлось быстро выбирать, чем именно пожертвовать: правой рукой с волшебной палочкой, которую я ни за что бы не отпустил и, перехватывая, сломал бы, или просто волшебной палочкой. И он выбрал последнее. Резко дернув запястьем и превратившейся моими усилиями в окровавленный кусок мяса правой ладонью, он отшвырнул свою палочку под ближайшую перевернутую парту. Таким образом он, с одной стороны, спас ее от уничтожения (я бы точно не постеснялся сломать ему палочку, пусть это и одно из самых серьезных оскорблений среди английских магов, но чего уж тут стесняться-то, после авады?), а с другой, остался безоружным.
Встали на ноги мы практически одновременно. И я сразу же бросился вперед. На Нотта. Артефакт, беспалочковое акцио, что-нибудь еще ”хрен-его-знает-что-это-было”… Выяснять, чем именно собирался меня приложить противник, заранее предусмотревший в драке не на жизнь, а на смерть возможность по тем или иным причинам расстаться с основным оружием магов, я не желал. ”А вот руками и ногами махать он явно не умеет… Или умеет, но точно не так хорошо, как я-маггл”.
Я уже достаточно зауважал Нотта, чтобы не дать ему больше ни единого, даже самого призрачного шанса на победу.
Оказывается, недостаточно…
”Оуй-юююссссуаааа!” — прошипел-прохрипел я, встретив низом живота быстрый и отработанный удар ноги, обутой (видимо, в расчете именно на этот случай) в рабочий ботинок. Кстати, с обувью Нотт перебдел. Будь на нем туфли с узким носом — все было бы намного печальнее. А так слишком округлый и широкий нос только самым краем задел непосредственно пах. Основную мощь приняла на себя верхняя часть бедра. ”Синяк будет чудовищный…”
Впрочем, ”и так неплохо вышло”. От резкой боли я, чисто рефлекторно складываясь в поясе, нырнул головой вниз и… ”Тук!” — примерно такой звук издали две головы, внезапно сталкиваясь друг с другом.
— А-а-а! Оуй! — в один голос простонали мы, ослепленные ярко вспыхнувшими в глазах ”звездочками”. Видимо, продолжая наработанную связку, Нотт ошибочно рано сорвал дистанцию, из-за чего со всей дури и получил моей головой по своей.
Понимая, что таким подарком судьбы пользоваться нужно незамедлительно, сквозь непроизвольно выступившие на глазах слезы я нашариваю руками стонущего Нотта и начинаю его ломать. Получаю пару быстрых, но несильных ударов руками в живот. Причем после первого удара правой враг громко ойкает и больше побитой рукой не пользуется. Поймав его замешательство, прикрывшись руками и чуть довернув бедра, а то слишком бодро Нотт машет ногами, ставлю подножку и мы падаем на пол. Драка из свободного бокса превращается в поединок борцов.
Мы катаемся по полу, метеля друг друга чем под руку попадется, вскрикивая попеременно то от боли, то от радости при особо удачно проведенных приемах или во всех смыслах удавшихся ударах. Помимо отражения чужих и нанесения своих я вынужден тщательно следить за тем, чтобы Нотт не сунул руку под мантию, доставая какой-нибудь магический артефакт. И только поэтому я еще не размазал эту тварь по полу!
Как-то незаметно мы опять оказываемся на ногах. Ловлю момент и перехватываю левую руку своего противника. Это относительно несложно сделать, потому что покалеченную правую он бережет, действуя больше другой. Стараясь вывести из строя и ее, я отходом в сторону выкручиваю ее, пытаясь взять Нота на болевой. Пытаясь ослабить резкую вспышку боли, Нотт делает несколько шагов, таща и меня за собой, спотыкается и… со всей дури врезается в единственный уцелевший шкаф!
”Тоже неплохо”, — успеваю обрадоваться я, как мне в лицо с огромной скоростью летит что-то черное и плоское. Это, как в каком-то невозможном в реальном мире гонконгском боевике, Нотт хватается свободной рукой за створку шкафа и, наклоняясь в сторону, со всей силы дергает ее на себя. И на меня.
Отдергиваясь от удара мебелью, я вынужден отпустить завернутую руку, чем Нотт тут же пользуется, разрывая дистанцию. Чтобы разрыв дистанции происходил быстрее и удобнее, сначала со всей силы бью его в спину ногой, а потом в разворачивающегося Нотта двумя руками посылаю обратно створку шкафа.
”А хорошо ладили древние мебельщики!” — думаю я, глядя как Нотта сносит в темную глубину. Громкий с треском ”хлоп”, с которым створка впечатывается в шкаф, и наступает тишина, нарушаемая лишь моим хриплым дыханием.