Глава 31. Налет на Азкабан. Часть II (2/2)
— Ах! Если бы ты знал, как же я вас всех ненавижу! За запытанную вами насмерть жену! За дочь, проводящую в Мунго по полгода. За сломанную судьбу сына! За то, что я должен работать здесь, среди отребья и дементоров, чтобы оплачивать счета своих искалеченных детей! И все из-за того, что я посмел родиться полукровкой не старого магического рода, а у обычного магглорожденного и его соседки! ”Магглы”, как вы называете нормальных людей!
”Ан нет. Тут дело, оказывается, совсем не в этом… Знаю это чувство. Испытывал как-то раз или два... Когда от праведной ненависти сводит скулы и выгорает нутро… И если не выплеснуть этот огонь хотя бы словами вовне, то кажется — вспыхнешь и сгоришь в один миг. Но увы… Моя жизнь мне дороже, чем его болезненное желание утолить жажду мести…” — думал я и потихоньку, маскируя свои движения неуклюжим ворочаньем, тянул из ножен кинжал. Потому что плеть крови, которую я сделал на левой руке, вместо длинного кнута оказалась еле-еле как короткий стек, и самой по себе, одной, без чего-нибудь еще, против волшебной палочки ее может и не хватить.
— Что-то ты замолчал. Странно это… Давай-ка для начала сделаем так… — маг снял ногу с моей груди, сделал пару шагов в сторону, поднял с камня мою волшебную палочку, примерился, помахал ею и… резким движением сломал об колено.
Я напрягся еще тогда, когда рука аврора с зажатой палочкой пошла в сторону от меня. Все же на ближней дистанции это далеко не самое лучшее оружие — слишком неуклюжее. Поэтому одновременно с хрустом моей волшебной палочки затрещала прорезаемая моим ножом ткань мантии аврора.
Целился я в сердце, но попал в плечо, да и то вскользь. А левой, стеком плети крови, и вовсе промахнулся. Но это только начало, пусть и не очень удачное. Теперь оставалось подождать, пока аврор попробует увеличить дистанцию, чтобы использовать магию. А я в это время буду наступать и резать его с левой тонкой нитью зачарованной крови, а с правой — железом. Другого шанса победить без палочки вооруженного ею у меня нет.
Однако маг смог меня неприятно удивить. Вместо глупого разрыва дистанции и подставы себя любимого под мой нож, он бесхитростно прописал мне с левой ноги в пах. Стоило это ему еще одной раны, на этот раз в боку и тоже поверхностной, но от дикой я боли согнулся и опять упал на пол.
За первым ударом ноги последовал второй, от которого вылетел и грустно зазвенел по камню мой кинжал. А потом еще один удар. И еще…
— Тварь! — прошипел я.
— Это только начало! А ты, как я смотрю, непрост! Любопытно, где это тебя научили, точнее, не научили так использовать нож? В Лютном даже дети делают это ловчее! Впрочем, знаешь, я передумал. Не буду снимать с тебя маску. Мне это стало неинтересно. И сажать тебя в пустующую камеру не буду, нет. Ты сначала узнаешь, почему ваши ласково кличут меня Живодер, а потом я просто убью тебя! Но сначала… Круцио!
Боль, до этого концентрировавшаяся в паху, теперь затопила все мое тело… привычно. Может из-за этого, может из-за того, что здесь все заклинания действовали слабее, может быть, по причине того, что маг был не темный… Хрен его знает почему именно, но факт остается фактом. Боль была… переносимой. Ее накал… ну не могу сказать ”так себе”, все же круциатус это круциатус, но до волдемортского, и даже краучевского, он явно не дотягивал.
— Нравится? — отменил пытку аврор. — Полежи-полежи… Отдохни… Я знаю и умею пользоваться круциатусом. Гораздо лучше вас, клейменых чистокровных уродов! Два-три круциатуса через паузу гораздо болезненнее, чем один длинный… Так тело и магия не успевают примириться или привыкнуть к боли! Каждый новый круциатус — новая боль! Круцио!
Захлебываясь от боли, машинально я шарил по камню пола, чтобы хоть чем-то кинуть в своего противника, но ничего не находил… Пока руки не нащупали выпавший у меня из рук и только каким-то чудом не разбившийся фиал с магической кислотой.
Желая выиграть себе хоть еще пару мгновений, я швырнул его в аврора, и даже попал. Вот только тому от удара такой мелочью было не жарко и не холодно. Он чисто на рефлексе отмахнулся от попавшего от него предмета… однако делать этого, как оказалось, совсем не следовало.
Первый раз в жизни собственными глазами я увидел то, что безошибочно можно охарактеризовать как невероятную удачу. Настоящее чудо. Никогда в жизни мне до этого не везло, тем более так, но вот сейчас… Медленно, четко, словно при замедленной промотке ускоренной съемки, я наблюдал, как зацепившийся носиком-иголкой за складку ткани флакончик поворачивается таким образом, что взмах ладони не отбрасывает его в сторону, а со всей силой бьет по нему. Фиал разбивается вдребезги, и больше ничем не сдерживаемая суперкислота брызгает на нападающего на меня мага.
Прочная ткань аврорской мантии была проедена практически мгновенно, а потом жидкость попала на кожу и…
От исторгнутого из горла аврора вопля, казалось, рухнут окружающие меня крепостные стены. Мгновенно исчезла кожа, пошло дырами мясо, показались мерзко белые кости… Но проесть волшебника насквозь кислота не успела.
Как я и думал, не стоит презрительно считать магов выжившими из ума идиотами и ретроградами. Там, где чары, творимые волшебной палочкой, работают плохо или не действуют совсем, они успешно применяют другие практики. Артефакты, зелья, ритуалы, рисунки, руны… Их невероятно много разных. Так получилось и сейчас. Плохая работа магии в Азкабане была для охранников отлично скомпенсирована правильно подобранным комплексом зелий.
Вопя от боли, маг рванул правой рукой кармашек на поясе и не глядя разбил о рану сразу несколько бутылочек зелий.
Не знаю, что за эликсиры у него там были, но эффект проявился мгновенно. Отслоившиеся пластами мясо и кожа нарастали в месте кровоточащих ран… чтобы тут же снова отслоиться и упасть на пол. Омерзительное представление… но какое же на мой взгляд приятное!
Кто выйдет победителем из этой схватки, я спокойно дождаться не смог. Потому что с искаженным невероятной мукой лицом полуживой аврор поднял волшебную палочку и направил ее на меня. ”Игры кончились” — понял я, увидев так хорошо знакомые мне первые жесты третьего непростительного, и рванулся, как мог, на карачках вперед. Но аврор отшатнулся и, медленно отступая, произнес:
— А-а-а-авада кедах-х-р-р… — маг на полуслове поперхнулся и неверяще схватился за чуть высунувшийся из его груди кончик ножа.
— Да. Действительно нож убивает иногда даже быстрее и надежнее палочки. Тот испанец был прав, признаю. Мордредов Азкабан! На такую простейшую беспалочковую магию, как небольшое увеличение размера, даже после стольких выпитых эликсиров еле хватает сил! — проговорил Рудольфус, как нельзя вовремя для меня выбравшийся из своей камеры и подхвативший выбитый у меня из рук кинжал.
Металл из груди мага исчез, и безжизненное тело медленно повалилось на пол. Теперь, когда эликсиры уже не действовали, я мог наблюдать не менее отвратительную и красивую картину, как труп аврора быстро превращается в полуразложившееся нечто.
— Считай, половину своего долга я тебе только что выплатил, — поставил меня в известность лорд Лестрейндж.
— Да-да, — продышавшись, согласно кивнул я, отходя от холодка смерти, только задевшей меня своим плащом. — Спасибо… Это было вовремя… Мордред! Время, время, время! Быстрее давайте! — и полез в сумку за болеутоляющим. Удар ногой по яйцам — совсем не девичья ласка.
Двадцать минут это, оказывается, ой как немного! Особенно если тратить их на всякие ненужные переговоры и драки. Нужно будет потом поблагодарить Снейпа, Хвоста или Волдеморта — кто это продумывал, не знаю — за их предусмотрительность. Флакончиков с магической суперкислотой было ровно два, тогда как вполне можно было обойтись всего лишь одним. Дрожащими руками я достал запасной, и стал медленно и осторожно капать на прутья, пока освободившаяся второй Беллатрикс буквально не вырвала у меня его из рук. Несмотря на долгое тюремное заключение и стресс, руки у нее не дрожали. Да и работала она гораздо быстрее меня. Мне оставалось только выдавать наборы стимуляторов и помогать вылезать из камер тем, решетки которых были проедены.
Ориентировочно минут за пять до окончания действия приманки для дементоров все десять Упивающихся, сидевших на верхнем уровне, были освобождены. Теперь оставалось успеть выскочить наружу, погрузиться на метлу и отвалить за пределы антиаппарационного барьера до того счастливого момента, как разозленная нежить пойдет гулять по коридорам тюрьмы. Так что делать надо все в очень быстром темпе.
Что мы и сделали: побежали.
Коридор этажом ниже мы пролетели быстро. Темные маги не стеснялись жестко наступить на руки, безжалостно ломая их, или пнуть в лицо особо далеко и удачно высунувшегося уже не собрата-заключенного, поэтому к середине никакой лес рук нашему продвижению уже не мешал.
Выскочив наверх, я не обнаружил ковров-самолетов, однако моя метла осталась на месте. Значит, у Гильдии все прошло удачно. Штурмовая пятерка прихватила своих и убралась прочь, не став подставлять меня. Например, забрав с собой или просто сломав метлу.
Это было одно из тонких мест моего плана. Конечно, у меня была в мешке и вторая, но вот пока ее достанешь… ”Может, отдать запасную тому же Рудольфусу? Пусть валит с женой на все четыре стороны? Нет. Лучше не надо… Ищи их потом!”
Пока голова думала, руки работали, вытащив и расстелив на ровном участке крупноячеистую сеть-артефакт. Как и ожидалось, в нее поместились не все. Двоим магам пришлось руками и ногами схватиться за ее ячейки снаружи.
Быть может, если подольше поиграть в ”тетрис”, можно было бы упаковать всех, однако с ясно слышимым хлопком сломался артефакт-приманка. Клубок дементоров разочарованно распался, чтобы с явно недобрыми намерениями черной, с каждым мгновением все быстрее и быстрее сокращающей расстояние волной, понестись в нашу сторону.
Время вышло. Я вскочил на метлу, сзади в меня, как при езде на мотоцикле, вцепился Лестрейндж. Подхватив правой рукой сетку, я взмыл в воздух и, оставив позади уже подбирающихся чернобалахонных стражей, улетел прочь. Столпившиеся у невидимой преграды дементоры проводили нас разочарованными взглядами.
”Еда сбежала!” — с радостной издевкой подумал я.
Правда, радости хватило ненадолго. Лететь внезапно оказалось очень непросто. Покидая Азкабан, я на адреналине не почувствовал веса Упивающихся. Однако уже через пять минут полета понял, что сетка далеко не пустая. Судя по ощущениям, весили сейчас спасенные маги не меньше пятнадцати-двадцати килограмм, что достаточно немало для одной руки. Плюс к этому неудобно свалившиеся при старте друг на друга маги постоянно шевелились, раскачивая сетку в попытках найти более удачно положение.
Короче, приходилось мне левой рукой изо всех сил вцепляться в метловище, а правой постоянно подтягивать вверх режущую руку тонкими нитями сеть. Но самое страшное было в том, что медленно, но неуклонно высота моего полета уменьшалась. Все же перегруз для метлы был страшный. А внизу неуклюжих авиаторов алчно караулило бушующее море. И не было ни намека на хотя бы клочок земли, с которого можно было бы аппарировать.
Чем бы это в итоге закончилось — не знаю. Может быть — приводнением. Может — сбросом балласта, за что меня обязательно, возможно даже не дожидаясь приземления, зарезал бы Лестрейндж. Нож мой он мне так и не вернул… Но одно знаю точно: вряд ли чем-то хорошим. Однако у судьбы, видимо, были на меня другие планы. Или зелье удачи все еще продолжало действовать…
Спасенье приняло форму разговора, с все усиливающимся с каждой новой произнесенной репликой напряжением в голосах и странным раскачиванием сетки:
— Джагсон, ты что делаешь?
— Бу-бу-бу… — что-то неразборчиво для моего слуха пробурчали в ответ.
— Ты куда?
— …
— Как отдать Долг Жизни?
— …
— Стой!
— …
— Не смей!
— …
— Именем Повелителя, я запрещаю тебе это!!!
— …
— Да как ты смеешь такое говорить?!
— Джагсон!!!
Неожиданно сетка стала практически невесомой. Отреагировав на это, метла сразу же прыгнула наверх метров на двадцать, оставив волны внизу разочарованно стонать и биться друг о друга пенными гребнями…
— Не-е-ет! — простонали снизу. — Что же ты так, Джагсон…
— Почти спаслись…
Предельно сухим голосом произнесенная Беллой реплика подвела печальный итог:
— Он отдал Долг Жизни сполна …
Спустя минут тридцать молчаливого полета я услышал снизу крик:
— Вниз! Земля!!!
Пресловутая земля оказалась торчащим каменным зубом, бесплодной маленькой скалой еле-еле выступающим над поверхностью моря. Но выбора не было, ибо рук я уже практически не чувствовал. Поэтому я, быстро снизившись, оказался строго над куском камня. Хорошо еще, что на метле можно в любой момент зависнуть, поэтому горизонтальной скорости у мешка с заключенными не было. А вот небольшая вертикальная — присутствовала…
— У-у-у! — завыл упавший на камень клубок.
— О-о-о-ох!
— Холод-ды-ды-ды-но-о-о!
— Скорее!
— Есть еще согревающее? Или хотя бы бодроперцовое?
Пока спасенные выпутывались из сети и разбирали, кому какие конечности принадлежат, я скинул с себя аврорскую мантию и развязал обвязанную на манер пояса совершенно обыкновенную на первый взгляд веревку. Веревку, которую лично Волдеморт превратил в портал.
— Хватайтесь скорей, пока нас не смыло! — приказал я.
Как будто специально караулившая момент, когда я сниму защитный костюм, особо крупная волна ударила в подножие скалы, с головой окатив ледяной водой всех нас. Спустя пару секунд уже и я стал от холода отбивать зубами чечетку. Понимая, что нужно выбираться поскорей, кряхтящие Упивающиеся вцепились руками в кусок троса.
— Все держаз-з-в-в-в-стся? – сквозь пробирающую дрожь спросил я.
— Да, — ответил кто-то.
— Bljad'!!! – вспыхнувший огонь ярости на мгновение согрел меня, переборов лютый холод окружающего нас буйства Нептуна. — Каждый пусть скажет! Хватит с меня потерь!
— Да.
— Живой пока.
— И я.
— Да, мерзкий мальчишка!
— Замолчи, Белла! Да.
— Держусь.
— Da, o velikij znatok i cenitel' russkogo yazika!
— Надеюсь, там будет потеплее?
— И я здесь.
— Хорошо! Тогда, пора! — ухватившись за веревку покрепче, я громко и четко произнес кодовое слово: — ”Суэрте!”
Путешествие порталом оказалось тем еще ”удовольствием”. Наверное, что-то такое чувствует кот, которого случайно не только постирали в стиральной машине, но после этого еще и тщательно в ней же отжали. Видимо, очень непросто было Волдеморту пробивать канал сквозь им же самим установленную защиту. Из всех свалившихся на каменные плиты специально зачарованной камеры безымянного поместья, в котором сейчас квартирует Волдеморт, проблевался один я лишь только потому, что бывшим узникам было просто нечем.
Тщательно, но незаметно — из-за закрытой двери — проверив, кто именно прибыл, Хвост открыл нам замки. И незамеченным тихонько слинял. Не отвечая на вопросы, я, каким был, мокрым и грязным, повел к Волдеморту еще более мокрых и грязных спасенных.
Спустя пару минут ходьбы по каменным коридорам мы оказались в зале, которую облюбовал для себя Темный Лорд.
Сбившиеся в настороженную кучу Упивающиеся с непониманием и тревогой смотрели, как Волдеморт во всей своей красе поднялся с троноподобного кресла во главе стола, сделал несколько шагов навстречу и с выражением произнес:
— Рад приветствовать вас, друзья мои.
Картина получилась знатная. С одной стороны — на полу кучка из девяти изможденных до такой степени, что не в силах даже просто стоять, грязных и вонючих волшебников. А с другой — нависающий над ними всем своим внушительным семифутовым ростом холеный маг с нечеловеческим лицом и гримасой, которую с неким допущением можно назвать благожелательной и радостной. Этакий классический ”добрый хозяин” каков он есть.
Вот только громом среди ясного неба, в один миг убившим весь пафос встречи, прозвучал вопрос от старшего из Лестрейнджей:
— Позвольте представиться, лорд Лестрейндж. А… вы?..
Трогательной, со слезами умиления и счастья на глазах, сцены воссоединения старых друзей не вышло. Я впервые увидел, чтобы Темный Лорд потерял контроль над своей мимикой. Ну а флакончик с воспоминаниями вытянувшегося в крайнем удивление лица станет жемчужиной моей коллекции.
Правда, мгновение слабости у Волдеморта прошло просто молниеносно, и тут же настало время воздаяния. Становиться свидетелем чужого унижения, в отличие от Хвоста, который от этого просто тащился, я не пожелал. Плодить на ровном месте деятельных недоброжелателей — тем более. А учитывая тот факт, что сдерживать ржач с каждым мгновением становилось все сложнее и сложнее, я имел все шансы огрести за компанию. Или, того хуже, послужить наглядным примером.
Подтверждая мои подозрения, в комнате буквально моментально наросло невероятно мощное и предельно недоброе давление темной магии. Судя по вздувшимся желвакам на скулах Волдеморта, тот сейчас был готов без всякой магии перекусить зубами прут арматуры или… голыми руками вывернуть наизнанку своих недогадливых слуг. В буквальном смысле вывернуть.
Стараясь даже случайно не перевести на себя внимание Темного Лорда, сейчас прожигающего Лестрейнджа взглядом насквозь (фигурально, пока), я медленно и аккуратно, по-крабьи бочком-бочком, отскользил в сторону двери. И только забежав в свою комнату и утопив лицо в подушке, я дал волю душившему меня хохоту, сбрасывая все напряжение, накопившееся за последние пять часов, прошедших у меня дважды.
На соседней кровати, вторя мне, рыдал от смеха Хвост.