Глава 29. Приманка для дементоров (1/2)

Наконец пришел тот час, когда все стадии подготовки к ритуалу остались позади. И тщательная приемка магической фигуры, нарисованной Хвостом на увеличенной трансфигурацией ровной могильной плите. И аккуратное размещение в нужных точках доставаемых из безразмерной сумки реагентов. В числе последних были и специальным образом зачарованные лично Волдемортом несколько капель моей крови. Пришлось пойти на такой риск. Если в наше отсутствие сюда нагрянет Аврорат, то для быстрого обвинительного приговора с пожизненным Азкабаном никаких других доказательств не потребуется. Конечно, Хвост обязан был наложить чары для отвлечения внимания как магглов, так и магов, но как проверить их качество или хотя бы наличие, я не знал. Был вынужден в этом довериться Питеру, утешая себя в мыслях фактом, что прошлый сопоставимый по важности и сложности ритуал он скрыл как надо.

Отвратительное на вкус оборотное зелье, неприятное преобразование и последующее мерзкое переодевание в чужую, очень грязную одежду. Обездвиженные, голые, но живые, иначе не подействует оборотка, владельцы ”костюмов” — приятели цели валялись в ближайших кустах. Их тоже нашел и притащил сюда Хвост.

Вообще, надо отдать Питеру должное. Пока я ”отдыхал” на приеме, Петтигрю проделал огромную работу. Впрочем, не ему лезть в Азкабан, так что, можно сказать, тут мы квиты.

Теперь осталось только найти, похитить и доставить на место главный ингредиент.

Жертву королевской крови.

Аппарация привела нас в тупик между двух старых кирпичных зданий, недалеко от которых, согласно данным стоящего рядом со мной Хвоста, сейчас находилась цель. Тут было темно, грязно и резко воняло мочой. Прокляв про себя местных дикарей, превративших свой дом в помесь помойки и сортира, мы пошли на свет. Через некоторое время, расталкивая какие-то рассыпающиеся гнильем и помоями прямо у нас под ногами пакеты, мы вышли на хорошо освещенную улицу, и… я замер в ступоре.

Яркий свет по-английски аккуратных фонарей со всей беспощадностью обрисовывал ужасную картину. Вдоль стен домов лежали стенающие или вовсе безмолвно лежащие в темных лужах мужские и женские тела. По центру улицы, пошатываясь, ходили и натыкались друг на друга несколько молодых мужчин в разорванных рубахах, испачканных кровью, стекающей с окровавленных лиц. Немного вдалеке, около выхода из какого-то магазинчика, две девушки с заплаканными лицами пытались поднять третью, наверное свою подругу, но безрезультатно. Где-то впереди мелькал проблесковый маячок скорой, а чуть в стороне, там, около остановившейся патрульной машины, что-то лежащее на земле внимательно рассматривали полицейские.

И всему увиденному сопутствовало соответствующее звуковое оформление. Крики, стоны, невнятные мольбы, кряканье сирены…

Осознав, что являюсь свидетелем последствий ужасного террористического акта (ИРА не спит, да), и забыв, зачем именно сюда пришел, я рванулся вперед. Все же вложенные в детстве рефлексы: помочь раненому, защитить женщину, спасти ребенка — они у меня были и будут. Всегда…

К сожалению, до ближайшего женского тела я не добежал, потому что буквально в паре футов от моих ног лежал подросток неопределенного пола. Лежал на тротуаре так тихо, что я чуть было не наступил на него.

Несмотря на тихое неодобрительное ворчание Хвоста я наклонился, чтобы оказать ему помощь, может быть и магией (и хрен с ним, со Статутом Секретности!), но… отшатнулся. Ибо мощный винный дух, от которого даже с такого расстояния глаза аж заслезились, не оставлял никаких шансов на ошибку, что именно послужило причиной его беспамятства.

Я распрямился, еще раз, на этот раз гораздо более внимательно пригляделся к окружающему и оторопел.

Иногда в игровом кино, когда режиссеру нужно гиперболически подчеркнуть ошеломление персонажа, показывают что-то разбивающееся, вроде зеркала с дробящимся на части в гранях сколов отражением. Вот что-то похожее случилось и со мной. Восприятие реальности дало трещину и со звоном рассыпалось на куски, чтобы из обломков, как в калейдоскопе, сложиться в совсем другую картину.

Нет. Это не тяжелораненые, нуждающиеся в неотложной медицинской помощи, лежали вдоль стен, а мертвецки пьяные. Лужи на пешеходных дорожках, на которых тротуарной плиткой были выложены красивые узоры, это не кровь, а блевотина и экскременты. По улице бродят не оставшиеся в живых мужчины, до последнего сражавшиеся с нападавшими и теперь ищущие своих жен и дочерей, а упитое до умопомрачения, жадное до драки мясо.

— Где мы? — только и мог спросить я, потрясенный настолько непотребной картиной всеобщего безумства.

— Кардифф.

— Что это?

— Так у магглов обычно проходит их уикенд. Повелитель говорит, что вот в нечто подобное нас хочет превратить Дамблдор в своем стремлении все больше и больше привлекать грязнокровок в магический мир. Единственное, что хорошо в этом, — магглы мрут как мухи, так что трупы для твоих тренировок не переведутся никогда. И достать их достаточно просто…

— Но… Ты уверен, что тот, кто нам нужен, обитает… здесь? В этой клоаке?

— Да. Пошли. Цель, — Хвост покосился на артефакт, очень похожий на компас, — недалеко. — Уходя, Питер бросил на помойку и копошащихся в ней крыс весьма красноречивый взгляд. И передернулся.

Чем дальше мы с Хвостом шли по улице, тем выше лезли у меня на лоб глаза и тем сильнее в презрительной гримасе кривился рот.

На заплеванном, заблеванном и зассанном тротуаре все так же валялись вусмерть пьяные тела, а рядом с ними совершенно спокойно пили и жрали мужчины, женщины… Дети! Даже дети! Вся улица, как листьями по осени, была засыпана обертками от фастфудовских сосисок в тесте, или чем там эти обжирались в три горла. Нечто похожее в своем городе я видел только после особо крупного ежегодного праздника. И то лишь однажды, когда настолько серьезные молодежные праздники у нас проводить еще не научились. Кстати, а ведь теперь я смогу еще раз попасть туда и насладиться тем самым, первым, когда у него даже никакого названия не было, кроме обезличенного ”дня выпускника”…

У местных аборигенов, впрочем, тоже было на… хм, что и кого посмотреть. Юноши, как, впрочем, и мужчины постарше, выглядели весьма и весьма колоритно. Не обезображенные даже отблеском интеллекта лица. Бритые головы. Наколки где только можно. Клетчатые (!) бейсболки. Спортивные костюмы. На пальцах уйма колец, сойдущих в драке за кастет. Толстые желтые (золотые?) цепочки на шеях… И так до умиления знакомо торчащие из белых кроссовок черные носки. А в носки ”по-английски аккуратно”… заправлены треники.

Барышни были под стать своим кавалерам. Отвратительно толстые, безвкусно одетые, вульгарно накрашенные… На слоновьих ляжках сползающие лосины. В огромных декольте — практически вываливающиеся дряблые, отвисшие груди. Некоторые пришли с колясками или с маленькими детьми, которые бегали и играли в окружающей помойке рядом со своими пьяными отцами и матерями.

Как и положено любому человеку, находящемуся в промежутке между состояниями ”слегка выпил” и ”ноги не идут”, местные жители ожидаемо оказались любопытны и общительны. От пятерых таких (трех мужчин и двух женщин) Хвост смог незаметно отмахнуться слабыми беспалочковыми отталкивающими, а вот от четвертого по счету мужчины не сумел. Неуклюжесть стоила Питеру синяка на ребрах и содранных предплечий, мне — легкой хромоты и ободранных костяшек на левой руке, поскольку принимать аборигена мы были вынуждены как совершенно обычные магглы. В дальнейшем, чтобы избегать драки, нам приходилось несколько раз менять траекторию движения, переходя с одной стороны улицы на другую. И это тоже не поднимало мне настроения.

Да, наверное, потом я соглашусь с собой, что далеко не каждый мой соотечественник разговаривает на литературном русском. Да и выпить у нас любят, что уж тут закрывать глаза. И мусорят. И ”шумно погулять” любят. Но чтобы целая улица! Город! В Англии!!!

Вот именно это ”в Англии” и было причиной моего стремительно портящегося настроения.

Нет у меня розовых очков насчет Европы вообще и Англии в частности. И мечты ”я уеду жить в Лондон” тоже никогда не было. (Да-да, это особенно смешно.) Зная историю, я отлично осознаю, что врага серьезнее, чем Британия, у моей Родины (впрочем, не только у моей, нагадить британцы успели ой как многим) не было. И только события сороковых и девяностых немного сместили их с вершины пьедестала. Но не было у меня и лютой ненависти…

Ведь переоценить влияние Великобритании на историю цивилизации вряд ли возможно. Начать можно, к примеру, с того, какой язык сейчас является международным. Потом вспомнить огромное число серьезных открытий и изобретений (когда-то ”британские ученые” было знаком качества, а не насмешкой), сделавших мир таким, какой он есть: из обособленного по глухим углам — очень маленьким и тесным. Ну и закончить тем, что единственную и неповторимую пока империю, над которой действительно не заходило солнце, создали именно англичане. А уж соответствующее влияние на культуру… Причем культурная инвазия успешно продолжается и сейчас, не только заполняя вакуум, но и вытесняя существенную этническую. К примеру, тот же канон Ро один только чего стоит…

Чем все это не повод не только для зависти, но и… уважения? Уважения к сложному и серьезному врагу? Нет, скорее, не уважения. ”Признания достижений” — так будет точнее. Оплачивались-то все эти достижения жизнями сотен миллионов человек по всему миру. И на страницах истории моей Родины британцы использовали всю палитру красок зла: начиная от убийств императора и его советников и заканчивая концлагерями.

Но где-то в глубине души у меня тлело вербально не формулируемое оправдание, что побеждали они нас за счет больших знаний и твердости духа. Ладно — американцы, потомки беглецов и бунтарей, хвостокруты коровьи и лесовики без образования и аристократизма. Им позволительно иметь ”белый мусор” и недавно спустившихся с пальм ”черных братьев”. Ладно — Европа, со всякими там погрязшими в неге и разложении Франциями и Германиями, у которых нормальное монолитное государство появилось как бы не всего сто лет назад. Но уж ”старая добрая Англия”, немножко чопорная, строгая, но обязательно культурная и просвещенная…

”Нет у меня розовых очков”? Хех. Оказывается-то, еще как есть!..” — подумал я, а внутренний голос холодно и жестко вторил: ”Так сними и смотри!”

И я смотрел.

И видел.

Теперь.

Вот группа одетых в клетчатые (!) спортивные костюмы мужчин разного возраста с невероятным пылом пинает какого-то бедолагу. Наверное, это честная дуэль? Как тут не вспомнить любимое изречение моего приятеля Джастина, которое он любит вставлять везде и всегда, причем к месту и не к месту — не важно: ”Всегда помни, что ты — англичанин, ведь ты выиграл в лотерею жизни!”

И что, вот эти вот — выигравшие в лотерею? Наверное, это те, кто месят ногами? Или, быть может, выигравший тот, кого месят? Нет, это точно те, кто ссут, хорошо еще, что не срут, прямо там, на улице, куда бросили объедки от своего фастфуда?

Чисто подсознательно, чтобы хоть как-то оправдать англичан, я искал черные или желтые лица, пытался услышать какую-нибудь тарабарскую речь, но тщетно. Никакого ”понаехавшего быдла” не было. Люди вокруг оставались белыми (натуральнейшими ”осами”, как сказали бы в США), а речь английской. Правда, какой же корявой она была! Чтобы понять, что говорили вокруг, приходилось сосредоточенно додумывать часть проглоченного или перевранного.

И дело тут явно было не в бедности. Судя по одежде, бездомных на улице сейчас не было. Да и мне ли, пережившему в далеко уже не сопливом возрасте девяностые (которые, кстати, опять в самом разгаре сейчас), не знать, что такое настоящая нищета? Да. В том времени, из которого я сюда попал, тоже далеко не так все хорошо, как говорят с экранов телевизоров… Но чтобы такое!!! Причем, что самое страшное, чтобы такое было привычно! Вон, ни бобби, ни медики не морщатся от увиденного…

А ведь если задуматься, то мог ли такой мягкий, мелодичный и неконфликтный стиль музыки, как Панк, родиться в стране, где жители питаются цветочной пыльцой и какают радугой? Судя по тому, что я вижу даже сейчас, — нет, не мог. А раз все же родился и был невероятно популярен, то ошибка не в решении задачи, а в условии. И жаль, что раньше я на этот факт не обращал внимания. К сожалению, далеко не всегда люди то, на что смотрят, видят. И я тоже в их числе. Не заметил за деревьями социального протеста леса неустроенности жизни.

”Вот тебе и ”God Save the Queen” от семьдесят седьмого…” — промелькнула на задворках сознания короткая и печальная мысль.

С каждым новым сделанным шагом вперед по этой загаженной улице печали становилось все меньше и меньше, а разочарования и злости — все больше и больше.

Жирная тварь неопределенного пола блюет в детскую коляску, не обращая внимания на заходящегося криком младенца.

”И вот эти вот называют нас дикими варварами? Пьяницами?”

Группа на группу месятся накрашенные мужчины в женских ночнушках с какими-то разодетыми в кожу на голое тело качками.

”И вот это вот называют ”золотым миллиардом”?”

Одетый в когда-то приличный, а сейчас рвано распущенный на полосы костюм англичанин тащит… волочит по асфальту за ногу свою бессознательную даму.

И самое страшное, что все это…

Привычно.

Естественно.

Обычно…