Интерлюдия 13 (1/2)

В одном маленьком, заваленном почти под потолок всяким маггловским хламом кабинете Министерства магии сидели и вели беседу два волшебника. Первый был рыжим, невысоким, полноватым, каким-то слегка помятым, неряшливо и старомодно одетым в костюм с явно видимыми следами починки. Он же являлся хозяином кабинета и даже начальником целого отдела: отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов. И не важно, что этот отдел состоял всего лишь из начальника и его заместителя, тем не менее должность звучала вполне себе громко и достойно. Достойно хотя бы для того, чтобы прибраться в кабинете и сдать наконец-то на склад вещдоков весь этот криво замагиченный маггловский мусор. Как бы кто бы насколько бы ни был бы увлечен своим трудом, но на рабочем месте следовало все же поддерживать должный порядок. А не превращать его в филиал своего сарая, чтобы чувствовать себя в Министерстве как дома.

Второй маг был полной противоположностью первому. Холеный брюнет, пусть и не шикарно, но со вкусом одетый, не занимал в Министерстве никаких постов и был в этом кабинете всего лишь гостем. Посетителем. Вот только несмотря на то, что хозяин кабинета был чистокровным магом из древней семьи, а посетитель — всего лишь полукровкой, именно гость в данном случае управлял разговором. Именно он, фигурально выражаясь, припер хозяина к стенке и теперь выдавливал из него долг.

— Мы ведь как тогда договорились? Не вы ли обязывались заплатить оставшуюся часть до конца года? Прошлого. Однако год вот уже вторую неделю идет следующий, а выплаты так и не были произведены… Почему?

— Но, мистер Джонсон… У меня нет денег… Мои дети сейчас учатся в Хогвартсе, и им нужно… И вообще, ведь это Упивающиеся виноваты! Именно они повредили вашу палатку… Вон, и Дамблдор, и Гарри Поттер говорят, что Тот-кого-не-называют воскрес…

Его собеседник тяжело вздохнул и прикрыл лицо ладонью.

— Вы сейчас не должны прятаться за детей, мистер Уизли! Ни за своих, ни за чужих! Кто брал у меня дорогую вещь? Гарри Поттер? Дамблдор? Упивающиеся? Сам Тот-кого-не-называют? Или все же это был некий мистер Артур Уизли? И кто тогда должен нести ответственность за взятую в долг вещь? Гарри Поттер? Дамблдор? Упивающиеся? Сам Тот-кого-не-называют? Или опять же мистер Артур Уизли, взявший у меня волшебную палатку?

— Я брал ее не у вас, а у мистера Перкинса!

— Но моя ли вина, что Перкинс продал ее мне? Видимо, он отлично понимал, что взыскать с вас долг не сможет, а лекарства покупать нужно! Почему вы думаете о своих детях, но не думаете о старом, больном волшебнике, который по вашей милости лишился серьезных средств? Молчите? С вашим поступком мне все кристально ясно. Я знаю, что вам хотелось побаловать своих детей и пустить пыль в глаза другим магам… Но я не понимаю, почему за это ваше желание должен платить я? И вообще, я крайне удивлен, что человеку вашего возраста нужно объяснять такие прописные истины. Опять. Уже пятый раз, если мне не изменяет память!

— Не могли бы вы дать мне отсрочку… — после долгой паузы попросил сгорбившийся Артур Уизли.

— Снова?

— Но… Я же плачу! Когда могу…

— Угу. А когда не можете — не платите. В конце концов, вы можете занять у гоблинов и разом расплатиться…

— Я еще не настолько сошел с ума!

— Гоблинов вы боитесь, а меня — нет? Вы думаете, что мне не отдавать долг можно совершенно безнаказанно?

— Не смейте угрожать мне! Вы же отлично знаете, кто мой покровитель!

— Ах! Вы меня совсем не так поняли. Я просто думаю, что мне пора подавать на вас в суд…

— Подавайте! Сейчас верховный судья — Дамблдор, так что…

— Нет. Суд будет вполне себе обычный. При чем тут Дамблдор?

— Как верховный судья он имеет право судить любое дело…

— Вряд ли вы решитесь потревожить своего покровителя по такой мелочи…

— А вы готовы рискнуть и поставить на мое благоразумие? — терять Уизли было нечего, поэтому хорохорился и блефовал он изо всех сил.

Правда, собеседник его был совсем из другой лиги, поэтому такая детская защита ”не сыграла”.

— Возможно, не готов, а возможно и готов… Впрочем, это не важно. Пусть даже суд и признает вас правым и даст отсрочку. Однако тут есть небольшой нюанс. Станет ли Министерство после такого скандала в своих рядах держать настолько проблемного волшебника? Зная, кто ему помогает? Особенно если вспомнить о том, какие сейчас отношения у министра и верховного судьи? Вы, конечно, выиграете в суде, но потеряете в доходах. Вы что-то там говорили про содержание семьи?

Уизли задумался. Ни один из предложенных вариантов его не устраивал. Выхода у него не было. Никакого.

— Впрочем, я все же могу предоставить вам некую отсрочку платежа... — поняв, что ”клиент дозрел”, маг начал озвучивать свое ”предложение, от которого нельзя отказаться”. Ведь загонять в угол своего ”партнера” можно и нужно, вот только абсолютно нельзя доводить ситуацию до того, чтобы тому пришлось там отбиваться. Ведь когда человеку нечего терять, он и правил никаких не соблюдает…

— Я так понимаю, что вам от меня нужна какая-то услуга?

— Вы правильно догадались. И если мы договоримся, то я соглашусь подождать еще, скажем… полгода.

— Сразу предупреждаю, что я не собираюсь предавать Орден и вставать на сторону…

— Ой, как же вы надоели со своим ”общим благом”! Да никакому нормальному магу нет до него дела! Деньги! Вот о чем нужно думать! Не надо путать политику и обычные гражданские отношения. И бизнес.

— Так чего именно вы хотите? — совсем запутался Уизли.

— Как вы недавно хвастались, сразу четверо ваших детей сейчас учатся в Хогвартсе?..

Страсти кипели не только за закрытыми дверьми кабинетов Министерства магии. Весьма жарко было и в некоторых мэнорах богатых и чистокровных магов.

— Мама, папа, мне нужно вам сказать кое-что важное… — после ужина заявила Трейси сидящим вместе с ней за столом родителям.

— Надеюсь, не то, что ты беременна? — с неподдельной тревогой в голосе произнесла Джулия Дэвис, судя по выражению лица готовая прямо вот здесь и сейчас упасть в обморок.

Услышав такой вопрос, наследник семьи, Роджер, аж поперхнулся чаем, а его сестра мгновенно жарко покраснела.

— Мама!

— И кто тот несчастный, кому сначала за сестру брат, а потом за дочь — отец теперь будут вынуждены отворачивать голову? — грозно спросил Питер у дочери.

— Папа!

Увидев тщательно скрываемую улыбку в уголке рта обращенной к нему стороны лица отца, к поддразниванию сестренки подключился и откашлявшийся Роджер.

— Это твой Крэбб, да? Я так и знал, что этому лорду нельзя доверять!

— Род! — вскочила с места Трейси.

Взрослые переглянулись и весело засмеялись.

— Вы… Вы… Вы… Вы шутите? — непонятно, чего в голосе девушки было больше — ярости или облегчения.

— Ой, милая, прости нас! — сквозь слезы проговорила мать.

— Да. Извини, но просто невозможно было удержаться! — вторил ей брат.

— Но видела бы ты себя со стороны! Посмотришь потом в омуте памяти, какая ты милашка, когда растеряна и краснеешь.

— Папа! Хватит! Я серьезно!

— Ну ладно, ладно. Успокойся. Просто ты это с таким выражением сказала, что не пошутить было совершенно невозможно!

— Мама!

— Тем более, есть предпосылки!

— Брат!

— Ладно, ладно. Так что ты там хотела нам рассказать?

— Сегодня днем я разговаривала с лордом Малфоем.

Взрослые переглянулись, и улыбки на их лицах мгновенно увяли.

— Где это было? Почему ты сразу же не вызвала домовика? Тебя же предупреждали о поведении с лицами, внесенными в красный список?

— Но я подумала, что вокруг достаточно людей… Да и вроде ничего страшного…

— Именно в таких вот местах все всегда и происходит! — завелся от запоздалого страха отец. — Разве я не рассказывал тебе, как легко скрыть в толпе…

— Погоди, Питер, — Джулия успокаивающе положила руку на плечо мужа. — Трейси, расскажи все поподробнее. Где ты с ним встретилась? Или он приходил к нам в дом, пока нас не было?

— Нет. Не дома. Уж что-что, а о том, чтоб не открывать камин кому ни попадя, — это я догадаюсь. В книжном магазине в Косом. И да, папа. Ответ — нет. Ничего такого ты мне не рассказывал.

— Долго ты с ним говорила? О чем?

— Буквально полминуты. Я встретилась с ним около стеллажа с хрониками. Он положил на полку книгу и как бы в пустоту посетовал, что теперешние ведьмы уже не могут похвастаться той изобретательностью в охоте и мести, коей были славны их прабабушки. А ограничиваются пусть и действенными, но безвкусными и банальными любовными зельями, которые можно купить на любом углу. Например, в Лютном у Горбина.

— Хм…

— А про кого была та книга? Не про чокнутую ли?

— Да. Это было ”Жизнеописание Вендилины Роковой, составленное по беседам и личным дневникам смиренным монахом…” Дальше не помню. Все равно их полным названием никто не называет. И так понятно, что имеется в виду, — ответила Трейси матери.

— А-а-а… Это не та ли самая, которая ради мести своим неверным ухажерам подставлялась инквизиции, ”раскалывалась” на допросе и потом сгорала на кострах совместно со своим любовником? Понятно-понятно, — покивал головой Питер. — Я смотрю, Крэбб смог очень хорошо задеть Люциуса. И при этом остаться в живых…

— А как? — не очень настойчиво полюбопытствовала Джулия, вернувшись к отставленной было чашке с чаем.

— Поверь, мне интересно, как он это провернул. Род? — Питер переадресовал вопрос жены сыну. — Твое мнение?

— Хм-м… — задумчиво протянул Роджер. — Вот так сразу в голову ничего, кроме двух вариантов, и не приходит. Либо он заручился поддержкой кого-то очень серьезного, либо стал обладателем не менее серьезного компромата. Убойного. Правда, учитывая, что никто из серьезных игроков, вроде Дамблдора или Фаджа, не снесет Малфою за Крэбба голову, то это, скорее всего, компромат…